© Гакштетер В. Г., 2017

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2017

* * *

Исповедь ангела

Повесть

Самое страшное и коварное существо на Земле – это человек. Прогресс дал ему вместо каменного топора машины и компьютеры, но ничего не изменил в нём самом. Бойтесь человека, ибо он способен на всё…

Предисловие

В этом регионе, у Чёрного моря, мечтают жить многие люди. Сибиряки, жители средней полосы часто приезжают на юг летом, в отпуск. Они видят внешнюю сторону курорта, которую им стараются показать. А за внешней красотой и даже местами великолепием (в сравнении с российской глубинкой) прячутся обыкновенные затрапезные улицы, дома с обшарпанными подъездами, люди. Люди, с их большими или маленькими недостатками. И этих недостатков у южан, наверно, даже больше, чем в других местах, потому, что курортная жизнь развращает многих.

А вы знаете в вашем доме соседей? В подъезде, на лестничной клетке? Кто они, чем живут, какому Богу молятся? Как они общаются, почему громко выясняют по вечерам отношения, так, что весь дом гудит? Нет! Ничего мы не знаем о своих соседях. Да и вообще ничего мы не должны знать! С какой стати? И вдруг в последних новостях по телевизору или из местной газеты узнаём, что сосед, который жил в этом доме рядом с нами двадцать лет, такой-растакой негодяй, совершил ужасное преступление. Оказывается, тот шум, который так мешал нам вчера смотреть любимую телепередачу.

Жилище ангелов

Наташа видела, как её, только что родившуюся, с головой заворачивают в байковое одеяло. Оно было синего цвета, детское, с широкими белыми полосками. Чтобы одеяло не развернулось, старуха перевязала его грязной верёвкой, найдя её на полу в углу, затем взяла свёрток и вышла на улицу. Она была очень старая и страшная, сгорбленная, похожая на Бабу Ягу, которую Наташа знала из книжек и мультиков. По всему видно было, что старуха очень торопится. Она долго брела по плохо освещённой улице и остановилась возле небольшой лавочки, стоящей около входа в дом. Ни секунды более не задерживаясь, старуха положила свёрток на лавочку и со словами: «Ещё одна горемыка явилась на белый свет. Помилуй, Господи!» отправилась в обратный путь.

Не прошло и пяти минут, как дверь со скрипом отворилась, и вышла женщина, в которой Наташа сразу узнала маму Любу, только ещё совсем молоденькую. «Ой, девочки, посмотрите! Подкинули! – вскрикнула женщина, подходя поближе. – Да что же это делается! Люди! Что вы творите?» – с этими словами женщина быстро взяла свёрток и занесла в помещение.

Подбежавшие санитарочки развернули одеяло. Перед ними лежал совсем недавно родившийся младенец – девочка. Она резво шевелила ручками и ножками и щурилась от яркого света. «Какая хорошенькая, просто ангелочек, – воскликнула пожилая нянечка. – А молчит почему-то». Очевидно, услышав это восклицание, девочка открыла ротик и закричала, да так звонко, требовательно, что окружающие от неожиданности вздрогнули. «Да! Ещё один к нам ангелочек! Вот так я каждый день с работы и ухожу», – произнесла женщина. «Любовь Васильевна! Ты иди домой. Мы всё сделаем», – ответила ей пожилая нянечка. «А ты что думаешь, я теперь спать смогу? – возмутилась Любовь Васильевна. – Нет! Уж посижу возле новенькой. Петровна! Ты взвесь её и запиши мне на завтра все данные девочки. Позвони в милицию. Хорошо?» – «Небось опять на свою фамилию запишешь?» – не унималась нянечка. «Да и запишу! Двое уже есть – будет и третья», – ответила Люба.

Наташа любит сидеть на лавочке около приёмного отделения детского дома. Именно здесь, когда ей было десять лет, она впервые почувствовала, что знает, как появилась в детдоме. Может, это было видение или сон, но Наташа ясно видела и старуху, и старый зелёный дом, из которого та выходила. Она как бы находилась рядом, но точно знала, что это именно её заворачивают в одеяло, несут по улице и кладут на скамейку. Девочка много раз пыталась разузнать у мамы Любы историю своего появления в детдоме, но та сказала ей только одно – подкинули. И это была правда, к которой невозможно что-то прибавить или убавить.

У большинства детей в детском доме имелись родители. Они или другие родственники изредка навещали детей, приносили подарки. Внешний вид таких горе-родителей мало кого мог бы порадовать, но все дети были рады и этому. А к некоторым детишкам никто никогда не приходил, в их числе была и Наташа. Её, как мы уже знаем, подбросили на лавочку к двери детдома. Подружка Наташи Вика тоже не ждёт своих посетителей. Но она до пяти лет счастливо жила дома с мамой и папой. Затем в жизни девочки произошла ужасная трагедия – пьяный папа на кухне ударил маму ножом. Произошло это на глазах у Вики. Пока мигом протрезвевший папа вызывал «Скорую помощь», Вика держала ручками голову мамы, которая пыталась что-то сказать ей, но уже не смогла. Так и умерла мама на руках дочки. Папу посадили в тюрьму, а несчастного ребёнка привезли в детдом.

Трагедия не прошла для Вики бесследно, она росла замкнутой, грубоватой, неразговорчивой девочкой. О своём прошлом никогда и ни с кем не говорила. Единственным человеком, которому Вика доверяла, была заведующая детским домом Любовь Васильевна, но мамой Любой Вика никогда её не называла. Вторым родным человеком в жизни девочки стала сестрёнка Наташа. Так, сестрёнками, они обе уже давно стали себя называть, подчёркивая свою дружбу. Их кроватки стояли рядом, тумбочки и всё, что находилось в них, было общее. Наташа оказалась на два года старше Вики и ухаживала за ней, защищала от других детей, а Вика принимала эту заботу и была бесконечно предана своей старшей сестре. Наташа, как и многие дети, называла заведующую мама Люба, но у неё для этого были особые основания. Любовь Васильевна записала девочку на свою фамилию – Юрченко.

Не только заведующую в детском доме можно было называть мамой. Практически весь персонал: воспитатели, нянечки, медицинская сестра, повара и даже сторож Федор Игнатьевич (Федя) – работали в детдоме по много лет. Они прекрасно знали всех воспитанников, очень любили их, но и ругали, конечно, когда надо. А бывало по-всякому. Люди плохие в коллективе не задерживались. Сказывалась маленькая зарплата, но большее значение имело отношение к детям.

Дети давали свои прозвища всем старшим, воспитателям, нянечкам. Например, старенькую Петровну ласково за глаза называли «наша Петя», а вот воспитательницу, которая отработала всего несколько месяцев и очень грубо, жёстко и несправедливо относилась к детям, они презрительно называли «Дылда».

Наташе исполнилось уже двенадцать лет. Она училась в пятом классе. От детского дома до школы было совсем недалеко. В классе с ней учились пять детдомовцев. Держались они особнячком, местные не дружили с» чужаками». Но Наташа стала исключением. Она удивительным образом ещё с первого класса поладила практически со всеми одноклассниками, и девочками, и мальчиками. Училась на одни пятёрки, всем помогала и была лидером своего класса. Вика же училась плохо, но педагоги, зная её историю, жалели девочку. Пусть хотя бы троечницей выучится, а там найдёт себе в жизни применение.

В свои двенадцать лет Наташа росла чрезвычайно взрослым, рассудительным человеком. Если её подружки и мечтали о будущем, то их фантазии дальше профессии модели или просто жены миллионера не распространялись, в то время как Наташа твёрдо решила стать писательницей, как, например, Дарья Донцова. Прочитав несколько книжек, она поразилась тому, как автор своим словом может заставить читателя смеяться, плакать или просто, бросив все занятия и подружек, засесть за книжку и просидеть с ней до полуночи. Старшие девочки читали по очереди «Поющие в терновнике». Книга была настолько потрёпана и затёрта маленькими плаксивыми читательницами, что Наташа боялась, как бы она не рассыпалась, но проглотила её с упоением. Первая встреча с любовью маленькой девочки Мегги, её дальнейшая история волновали чувства девчонок. Наташа вдоволь наревелась и назавидовалась автору, имя которого, впрочем, не запомнила.

Ещё в десять лет Наташа стала часто задумываться о том, как она появилась в детском доме, кто эти родители: мама, папа, бабушки, дедушки, а их ведь могло быть так много – родственников, которые бросили её, не захотели брать в свою жизнь, не посчитали нужным даже дать ей имя. Она в душе не держала зла на маму, постоянно пыталась находить самые разные причины, оправдывающие этот поступок. Но больше всего на свете девочка хотела отыскать её. Не один раз, когда Наташа садилась на свою лавочку, ей приходили в голову такие мысли, от которых голова шла кругом. Ей казалось, что она знает, кто её мама, знает историю её жизни. Какие-то воспоминания, обрывки событий всплывали в её голове. Наташа понимала, конечно, что не может ничего помнить, не было никаких событий, и всё это – лишь её фантазии. Но эти фантазии были настолько конкретными и, как ей казалось достоверными, что Наташа в какой-то момент решила их записывать в дневник. Забыть, потерять эти тоненькие ниточки к своему прошлому она не могла. Это единственное, что было в её жизни, пусть виртуально, только в мыслях, – но ведь больше ничего и не происходило.

И однажды Наташа подошла к маме Любе и попросила большую тетрадку для своего дневника. Мама Люба дала ей не тетрадку, но большую и совершенно чистую бухгалтерскую книгу. Наташа была счастлива. Она, глупенькая, уже представляла себя настоящей писательницей и, конечно, поделилась новостью с подружками. Все, как одна, завели себе тетрадки и стали писать дневники, но, сделав одну-две записи, быстро их забросили. Только Наташа почти каждый день что-то записывала в свою книгу. Набегавшись за день, она вечерком присаживалась в уголке с тетрадкой и улетала в ту неведомую страну, в ту другую жизнь, которую подсказывало ей вдохновение. Очень скоро девчонки стали уважительно называть Наташу писательницей. Они могли в любой момент взять Наташин дневник и почитать его, а Наташа, конечно, не возражала. Подружки читали и удивлялись, откуда девочка берёт всё это… А в дневнике начала понемногу разворачиваться интересная, иногда трагическая, но очень близкая их сиротским душам история.