Цитаты из книг автора «Владимир Дулга»

обычной гражданской полиции, огораживали место взрыва красно-белой лентой, наматывая её на изгородь и кусты.

вместе с рамкой куда-то улетело переднее стекло. Он не стал подходить ближе. После перенесённых волнений, странная апатия овладела им, окружающая реальность воспринималась, как кадры кинохроники, не вызывая особых эмоций. Как происходящее с кем-то другим. Мозг фиксировал увиденное, анализировал и доводил, голосом диктора, говорящего за кадром. Действительность существовала отдельно от него. Он не мог на неё повлиять, изменить, исправить.

Пожарные закончили тушить автомашины. Симонов, с каким-то безразличием, увидел, что его Уазик цел. Взрывом сорвало тент, погнуло трубчатые дуги салона,

Где-то, совсем рядом, завыли сирены. Первыми приехали три полицейские машины, и одна пожарная. Расчёт принялся поливать водой горящую «Волгу» и соседние машины

Они уже не опасались бандитов, терять было нечего. Толстый бандит, по-видимому, испытывая особою ненависть к неверным, хотел прекратить разговоры и толкнул Белова. Михаил пошёл на него, растопырив мокрые руки, громко ругаясь самым отборным матом, какой только знал. От неожиданности, – бородач попятился, споткнулся и упал. Двое других, толкнули Белова на место, вскинув стволы автоматов. Стоящие в стороне главарь и приезжий, с интересом наблюдали эту сцену. Опасаясь, на этот раз, подходить близко, человек в чалме, ограничился осмотром издалека, и коротким взмахом руки. На них навалились сзади, Белов успел кого-то садануть по роже, человек, охнув, отлетел, ещё одного Михаил достал ногой, ловко попав в пах, тот, скрючившись, развернулся и присел. Рядом Кульницкий, ревя как лев, сбил с ног ближайшего к себе бандита, ухватив другого за бороду, второй рукой, боксёрским ударом, снизу вверх, в челюсть, опрокинул на землю. Но силы были не равны, Белову заломили руки назад, туго связав их веревкой. Толстый бородач, рубивший вчера куриц, заглядывая в лицо Михаилу, радостно осклабился, показывая редкие, кривые зубы. Рядом, несколько человек, вязали, отбивающегося Кульницкого.

– Хорошая эта штука – жизнь, – тихонько проговорил Кульницкий. Бородатый конвоир, с изъеденным оспой лицом, услышав разговор, зло толкнул его стволом автомата в спину. Подталкиваемые угрюмыми бородачами, пленники побрели в свою тюрьму. Дверь, со скрипом, захлопнулась, загремел засов, друзья остались в зловонной темноте. Позже, банда куда-то засобиралась, по двору забегали люди, стуча оружием, послышались команды. Дверь с шумом отворилась, вошли трое бандитов, в глаза ударил яркий свет фонаря, пленников оттеснили в угол, пристегнули наручниками к железному колесу. Переводчик, на этот раз, закрывая браслеты, опустил их, как можно ниже к земле, что давало возможность спать лежа. Когда бандиты, стуча ботинками, вышли, Кульницкий, с неиссякаемым чувством юмора заметил, указывая на наручники:

– Прощай! – успел прохрипеть Белов. Двое бандитов подхватив его под руки, поволокли к импровизированной плахе. – Всё! – мелькнуло в голове. – Конец! – какое-то безразличие овладело телом, он прикрыл глаза. Тащили его, почему-то, дольше чем он ожидал, автоматически отсчитывая каждый шаг грязных ботинок своих палачей, которые он видел, через неплотно прикрытые веки. Ботинки остановились, подбородок упёрся во что-то твёрдое. – Сейчас рубанёт! – молнией пронеслось в сознании, голова инстинктивно вжалась в плечи. – Хоть бы, с первого раза! Всем своим телом, он предчувствовал дикую, слепящую, боль в шее. И застонал от жуткого ожидания и предчувствия. Неожиданно его поставили на ноги. Он увидел открытую дверь машины, на голову накинули мешок и затолкали в салон. Машина тронулась – Повезли, значит, не убьют! – ликующе застучало в голове, – если убьют, то не сейчас! На поворотах машина кренилась, и он валился на сидящих по бокам людей, воняющих луком, грязной одеждой и потом. Наконец, они приехали. Его выволокли из машины и повели. Судя по звуку шагов, зашли в какое-то помещение, несколько раз повернули, остановились и сняли мешок.

Белову вспомнились кадры из какого-то старого фильма – взмах топора, вздох толпы, и окровавленная голова, поднятая за волосы палачом. – Глупо! Так глупо! – подумал он. Из дома вышел главарь, предупредительно пропустив вперёд, невысокого, темнолицего мужчину, в поблёскивающем халате и, не первой свежести, зелёной чалме. Подойдя вплотную к пленникам, тот, с лёгкой брезгливостью, снизу вверх, стал всматриваться в их лица. Встретившись взглядом с Беловым, отвернулся. Михаил успел уловить в заплывших жиром глазках, холодную пустоту и безразличие. Осмотрев их со всех сторон, человек остался, чем-то недоволен, грубо выговорив свои претензии главарю. Они отошли в сторону, громко разговаривая. Шустрый переводчик притащил ведро с водой, кусок засохшего мыла и грязную тряпку. Их заставили раздеться до пояса и вымыться: – Они что, сами нас жрать собрались? – тихонько проворчал Кульницкий.

За ними пришли, когда солнце поднялось довольно высоко. На удивление, молчаливые бородачи, выволокли их во двор. Солнце обдало пленников ласковым теплом, лёгкий ветерок гладил давно не бритые щёки, шевелил волосы. Воздух был наполнен утренней чистотой и свежестью. Толстый бородач грубо вытолкал их на средину двора, большая часть банды собралась полукругом сзади. Белов посмотрел на сарай – петли не было. Воткнутый в колоду, с кровью и пухом вчерашних птиц топор, хищно блестел, ожидая жертву.

Я, Миша, скажу тебе так – мы оба лишние на этой войне, и в этой стране! Мы ничего здесь не теряли, ничего не приобрели, а нашли свою погибель! И тебе и мне чужды интересы тех армий, на стороне которых, мы воевали. А этой стране, – многострадальному Ливану совершенно никто не нужен. Жили люди себе спокойно! Туристическая,