Ивана разбудил какой-то грохот. С трудом возвращаясь из приятного, но тут же забытого сна в реальность, он понял, что это был всего лишь шум закрывшейся дверцы микроволновки. Зрение постепенно сфокусировалось на сидевшей за столом фигуре соседа по комнате Виталика, поглощавшего свой завтрак быстрого приготовления. Иван пошевелился, потягиваясь, и сосед сразу это заметил.

– Проснулся, соня, ну хорошо, успею тебе подарок вручить, а то на работу уже пора.

Виталик встал, порылся в комоде и вытащил красную коробку небольшого размера.

– Держи, боец, с днем рождения!

Иван уже протер глаза, сел на кровати и раскрыл врученный другом подарок. В коробке лежал красивый выкидной нож с пластиковой черной рукояткой. Он достал его, примерил в ладони, нажал на кнопку, и лезвие выскочило со щелком, хищно сверкнув на солнце.

– Класс! Спасибо, брат!

В последнее время, с началом активных боевых действий народ как с ума посходил. Модно стало дарить всякое оружие, и не только холодное. Те, кто побогаче, могли автомат или пулемет другу подарить.

Война. Воспоминание об этом окончательно вырвало Ивана из сладкого сна в жестокую реальность. Даже день рождения, всегда такой приятный праздник в этом году совсем не радовал.

– Ладно, я побежал, – Виталик уже допил кофе и натягивал кроссовки, – хорошо отпраздновать вам, пацанам и Машке привет.

– Спасибо, передам. Еще раз благодарю за то, что подменил меня на работе.

– Да ладно, ты ведь меня в мой день рождения тоже подменишь?

– Без базара, помню, двадцатого сентября, заметано, – Иван поднялся с кровати, они обнялись с другом, и когда тот вышел за дверь, снова плюхнулся в кровать. Вставать совсем не хотелось, настроения не было никакого. Глянул на их совместное фото с Машкой у памятника Минину и Пожарскому, сделанное прошлой осенью здесь, в Горьком. Последней мирной осенью. Ухмыльнулся подписи под фото, «Минин и Пожарская». Фамилии их с Машкой так подходили к памятнику, что друзья распечатали эту фотографию, вставили в рамку с надписью и подарили им на Новый год.

Кстати, название Горький среди нижегородцев так обратно и не прижилось, они по-прежнему называли его Нижний. Интересно, называет ли кто его Волгоград Сталинградом, – подумал Иван. Он уехал из родного города по распределению в Нижний как раз прошлым летом, когда вышел тот знаменитый указ правительства о возвращении советских названий нескольким городам в честь столетия начала второй мировой войны. В тот год как раз большинство в Госдуме получили по итогам выборов коммунисты и социалисты, они и продавили этот указ. Кроме Сталинграда и Горького, там был Ленинград и еще несколько, которых Иван не помнил. Не запоминал он названия городов, в которых не был, поэтому повесил на стену над кроватью политическую карту мира, восполнял пробелы в географии. А в Ленинграде, тогда еще Питере и Москве успел побывать, очень они его впечатлили своей архитектурой, уровнем жизни, отличными дорогами и роскошными автомобилями, ничего такого в провинции давно не наблюдалось. Распределился на Горьковский автозавод, производивший тогда гибридные «волги» для чиновников и электрические «Газели», а сейчас перешедший на бронетехнику и армейские грузовики.

– А ведь ровно год прошел, сегодня как раз 22 июня 2042 года, – промелькнуло у него в голове, – и как сильно все изменилось. Хотя, если подумать, война преследовала его с самого рождения. Еще с пеленок он смотрел фронтовые репортажи из Сирии и Донбасса. В детском саду все только и говорили о конфликте в Приднестровье, который потом перерос в большую войну на Украине. Все его школьные и студенческие годы прошли под прессом ожидания начала третьей мировой. Постоянные вооруженные столкновения с НАТО под Калининградом, на границе с Польшей, в Черном и Балтийском морях, участие России в гражданских войнах в Венесуэле и на Кубе. Сбитые самолеты и потопленные корабли часто подвешивали мир над пропастью на таких тонких ниточках, что только чудо их не оборвало.

Потеряв тогда Приднестровье, которое поглотила вместе с Молдавией усилившаяся благодаря американским вливаниям Румыния, Россия отыгралась на Украине. Благо, украинское правительство поводов давало предостаточно. Притеснение русской православной церкви, убийства священников и верующих, постоянные обстрелы Донецка и Луганска, вооруженные провокации на границе с Крымом. Все это российское правительство терпело, пока «правому сектору» не удалось, наконец, подорвать Крымский мост. Это и стало последней каплей для начала широкомасштабного наступления русских танковых дивизий, закончившегося на Днепре. Конечно, окончание операции было обусловлено не тем, что у танков кончилось горючее и не тем, что украинцы взорвали все мосты через Днепр. Просто цели войны были достигнуты, Крым получил сухопутную связь с материковой Россией и, что самое главное, воду из Днепра по Северо-Крымскому каналу. А брать на себя финансовую ответственность еще и за жителей центральной и западной Украины наше правительство не хотело. Мост не было уже необходимости восстанавливать, тем более, что и без теракта он трещал по швам из-за отвратительного качества строительства и плохих грунтов. Целое десятилетие после этого происходил постоянный обмен беженцами, русских на восток, украинцев на запад, взаимные обстрелы и диверсии, пока все как то собой не успокоилось. Но санкции за это Россия получила, естественно, по максимуму. Никто из молодежи уже и не помнил другого интернета, кроме Рунета, иномарки и иностранные смартфоны давно уже исчезли из продажи, не считая конечно, китайских.

Китай, вот кто грел руки на России все то время, пока она воевала с ИГИЛ, Украиной и НАТО, боролась с санкциями. Постепенно у россиян не осталось другого импорта, кроме китайского. А после отключения от «СВИФТ», Китай помог даже создать собственную систему межбанковских платежей «КИБЕРПЛАТ». В общем, песня сталинских годов «русский с китайцем братья навек» была гимном последних двадцати лет. До раннего утра 1 января 2041 года, когда все в России пили шампанское и закусывали оливье с винегретом, китайские десантные части перешли замерзший Амур на всем его протяжении и практически без боя разоружили пограничные заставы. В это же время сотни транспортных самолетов пересекли границу и сбросили десант с бронетехникой ко всем военным объектам Сибирского и Дальневосточного военных округов, полностью блокировав их с земли. За одну ночь вся восточная часть России за рекой Обь оказалась во власти Народно-освободительной армии КНР. Новосибирск и Барнаул уже утром оказались разделены по реке Обь на восточные и западные части, а на мостах стояли китайские блокпосты.

Это была странная война. Не надо забывать, что за последние 30 лет Сибирь и Дальний восток были и так уже фактически захвачены китайскими переселенцами, а все лучшие земли и предприятия сданы им в аренду. На китайские инвестиции строились дороги, мосты, предприятия и жилье. Естественно, правительство нагрелось на этом, поэтому ссориться с богатыми инвесторами, а уж тем более начинать ядерную войну на своей бывшей территории не хотелось. Тем более, почти все боеспособные части, авиация и бронетехника были давно переброшены к западным границам, прикрывая Калининград, бывшую восточную Украину, западные и южные границы от НАТО. Поэтому ограничились громкими воплями в ООН и везде где только можно. Но к тому времени у России репутация была уже такая, что все страны в ответ только язвительно злорадствовали. Только Белоруссия с Казахстаном осудили китайскую агрессию, но и то, как то двусмысленно.

Поговаривали, что российский корпус морской пехоты отказался разоружиться, принял бой и был уничтожен китайским «градом», да еще одна танковая дивизия вырвалась из окружения, смяла китайские части и ушла на запад. Китайцы не стали ее преследовать, тем более что увидели в воздухе десятки боевых вертолетов и штурмовиков, принявшихся утюжить китайский десант. Жестокие сражения происходили и в небе. С окруженных аэродромов поднимались самолеты, вступали в бой и уходили на запад, на другие аэродромы. Тихоокеанский флот также не весь был захвачен в портах. Нескольким кораблям удалось вырваться в море, где вместе с подлодками они организовали упорное сопротивление, потопив большую часть китайского ВМФ. Все эти отчаянные операции производились офицерами Сибирского и Дальневосточного округов самостоятельно, на свой страх и риск, пока Москва молчала, погрузившись в новогодний анабиоз. В то же время по секретной связи российские олигархи от правительства пытались договориться с китайцами о гарантиях на свои нефтяные и газовые скважины, трубопроводы, которые еще не были тем проданы. Удалось договориться также о космодроме «Восточный», нескольких портах, ракетных базах и других объектах и имуществе.

Тем временем как китайская сторона уже утром объявила о восстановлении исторической справедливости, возвращении своих исконных земель и назначила дату референдума по вопросу присоединения Сибири и Дальнего востока к Китаю, Москва лишь вечером разродилась заявлением о коварной агрессии, призвав мировое сообщество ее осудить. Понятно, какой результат референдума можно было ожидать, учитывая, что китайцев к 2041 году в Сибири и на Дальнем востоке было уже в четыре раза больше, чем русских. Поэтому в феврале китайский Новый год они праздновали уже на бывшей российской земле, официально присоединенной к Китаю на основании законного с их точки зрения референдума. Не зря говорили, что лучше китайцев никто не копирует. Вот и скопировали они у русских присоединение Крыма к России в 2014 году с помощью «вежливых зеленых человечков». Только на этот раз человечки были желтые и не особенно вежливые.

Как российская официальная пропаганда не пыталась первое время скрыть ужасающие потери с обеих сторон, до населения все равно доходила информация о боевых столкновениях, восстаниях, беженцах и партизанской борьбе. В Москве, Ленинграде, других крупных городах прошли многотысячные демонстрации против олигархии, продавшей Сибирь и Дальний Восток, но все они были разогнаны гвардейцами. Российское правительство тогда еще пыталось по-хорошему договориться с китайским об «отступных», но те вскоре поняли, зачем платить, если можно все забрать даром. Не трогали они пока только шахты с ядерными ракетами, опасаясь ответного удара или подрыва и космодром «Восточный», также охраняемый ракетчиками.

От этих грустных мыслей Ивана отвлек звонок коммуникатора. Поскольку все иностранные слова в России были официально заменены на русские, смартфоны переименовали в коммуникаторы, но чаще их называли по-старому мобильниками.

Иван увидел на экране фото родителей и нажал зеленую кнопку. Включилась видеосвязь, родители хором поздравляли его с днем рождения, желали всего самого-самого, он благодарил в ответ, но видел, что лица у них какие-то настороженные и озабоченные.

– Ты хоть приезжай к нам в этом году, с Машенькой вместе – повторяла в который раз мать, – может в последний раз увидеться доведется, а то вот что в мире делается.

– Приедем, приедем, я отпуск в августе уже согласовал, а у Маши каникулы еще будут. У нее последний год остался в школе, мы решили свадьбу сыграть, когда ей 18 исполнится, в ноябре.

– Ой, хоть бы дождаться, – заплакала мать. Отец стал ее успокаивать, потом они скомкано распрощались и отключились.

Иван встал, прошел в маленький санузел и встал под прохладный душ. Окончательно проснувшись, вытерся махровым полотенцем и начал бриться. Из зеркала на него глядел темноволосый, молодой, кареглазый парень, с уже пробивающейся кое-где щетиной.

– Родители-то как постарели, – подумал Иван, нанося пену из баллончика себе не лицо. Опять почувствовал к ним какую-то жалость и укор к себе. Зачем он уехал из родного города, мог и на Сталинградский тракторный устроиться, его как раз тогда восстановили, а сейчас уже говорят, танки делают. Но тогда Машку бы не встретил, тут же вспомнил он, опять почувствовав укол совести теперь с другой стороны, будто между двух огней оказался.

Иван вернулся в комнату, включил кофеварку, достал из холодильника упаковку завтрака быстрого приготовления и засунул ее в микроволновку. Пока еда разогревалась, включил жк-панель на стене. На самом главном официальном канале шло очередное политическое шоу. Теперь основной темой стала не Украина, НАТО и США, а китайская агрессия. До правительства дошло, наконец, что никаких отступных не будет и начало разогревать народное возмущение. Хотя несколько месяцев до этого всячески пыталось его притушить, банило блогеров в Рунете, сообщавших правду о зверствах оккупантов и даже сняло с должностей нескольких генералов и офицеров, хоть как то пытавшихся организовать оборону.

Ведущий Канарейкин, стоя в позе Наполеона во френче цвета «хаки» с почти натуральным возмущением поливал пометом китайское руководство, предавшее дружбу между «братскими народами». Присутствовавшая массовка выражала единодушное мнение, что не сегодня, так завтра китайский народ проснется и скинет ненавистное правительство, вернет России ее исконные земли и все заживут счастливо как раньше.

– Даже не смешно, – ответил вслух телевизору Иван, ведь все знали, какие огромные участки российской земли выделило китайское правительство всем, участвовавшим в агрессии, уж они от этого никогда не откажутся. Да и количество китайцев, вложившихся в этот захват деньгами, и переехавших на новые земли исчислялось десятками миллионов. Как раньше зажить уже точно не получится.

– А Канарейкин то уже даже без тросточки, – только сейчас заметил Иван и вспомнил, как еще недавно тот вел свои передачи, сидя в инвалидном кресле, потом опираясь на красивые дизайнерские костыли, – как он говорил, «пострадал за правду от украинских националистов» в своем роскошном итальянском поместье.