В поисках великого может быть

В Италии в этот период получила распространение поэзия так называемого «Нового сладостного стиля» (итал. «Dolce stil nuovo»). Данте и его друг Гвидо Кавальканти стали наиболее яркими её представителями. Первое произведение Данте связано именно с этим поэтическим стилем. Это лирика, посвященная его любви к Беатриче. Ранняя смерть Беатриче стала серьёзным потрясением для Данте. По свидетельству тех, кто знал поэта близко, эта «смерть повергла Данте в такое горе, в такое сокрушение, в такие слёзы, что многие… боялись, что дело может кончиться только смертью. И думали, что последует она в скором времени, ибо видели, что он не поддается никакому сочувствию…» Но именно эти тяжелые переживания и породили первый поэтический сборник Данте «Новая жизнь» ("Vita Nuova"), в сущности, первую в западноевропейской литературе автобиографию.

Что касается внешнего облика, поэта подробно описал Джованни Боккаччо, первый биограф Данте, лично знавший многих его близких родственников: "Был наш поэт роста ниже среднего, а когда достиг зрелых лет, начал к тому же сутулиться, ходил всегда неспешно и плавно, одежду носил самую скромную… Лицо у него было продолговатое и смуглое, нос орлиный, глаза довольно большие, челюсти крупные, нижняя губа выдавалась вперед, густые черные волосы курчавились, равно как и борода, вид был неизменно задумчивый и печальный».

Франки ведут продолжительную войну с маврами, стремящимися создать в испанских землях мусульманскую державу: Державный Карл, наш славный император, Семь долгих лет в Испании сражался, И до моря вся горная страна В его руках; сдалися Карлу замки, Разбиты башни, грады покорились И стены их рассыпались во прах. Лишь не взял Карл Великий Сарагосы, Что на горе стояла… (1) Единственный город, который войску франков не удалось побороть – это Сарагоса, где правит царь Марсилий. Мавры пытаются хитростью добиться перемирия с Карлом. Они сулят франкам великие дары, клянутся в дружбе, а Марсилий даже заявляет о своей готовности принять крещение, надеясь этой ложью заставить противника отступить. Рыцарь Роланд призывает короля не верить обещаниям Марсилия и как можно скорее отправиться с оружием к стенам непокорной Сарагосы. Но Карл решает всё же отправить в Испанию послов. Это очень сложная и опасная миссия. Карл обращается к своим вассалам с вопросом: «Кого послать? Скажите мне, сеньоры»…(2) Роланд, не раздумывая, восклицает, что готов исполнить поручение. Но Карл не хочет рисковать жизнью молодого бретонского графа Роланда – своего племянника, одного из двенадцати пэров, которые считались равными самому королю. Доблестному рыцарю Роланду французское войско обязано многими победами. И тогда Роланд предлагает поручить столь ответственную миссию графу Гвенелону. Это имя по-разному произносится – Гвенелон, Ганелон, но это не столь существенно. Гораздо важнее, что Гвенелон – отчим Роланда. И между ними идёт давняя вражда: … «Пусть едет Гвенелон, (Он вотчим мой) – пригоднее барона Нельзя найти». И молвили французы: «Он лучше всех исполнит порученье!» (3) Гвенелон убеждён, что Роландом движет лишь личная неприязнь. Прекрасен был могучий Гвенелон: Широкобёдр и статен, – ярким светом Его глаза лучистые горели, И весь гроза, величествен и горд Стоял он там, и взоров восхищённых С него свести бароны не могли. Воскликнул он: «За что, Роланд безумный, Пылаешь ты ко мне такою злобой?..» (4) Гвенелон жаждет отомстить Роланду. И он совершает предательство: убеждает Марсилия в том, что Карл согласен положить конец войне и вернуться в родные пределы. Но король не может оставить уход французского войска без прикрытия. Гвенелон обещает маврам уговорить Карла направить в пограничное Ронсевальское ущелье небольшой арьергард во главе с рыцарем Роландом, и если Марсилий разобьёт этот отряд, сумеет сразить лучшего воина короля, то франки будут ему уже не страшны. Всё происходит именно так, как задумал Гвенелон. Он возвращается в стан французов с ключами от Сарагосы. Роланд собирает друзей, которые должны спуститься вместе с ним в ущелье, когда Карл будет уводить полки: доблестного Готье, Ожье-датчанина, архиепископа Турпина, славного Оливьера. Роланд предчувствует нечто недоброе, но как истинный рыцарь не может не принять брошенный ему вызов: … «Спасибо, Гвенелон.