Пролог

Космический грузовик был старый. Но в этом и заключалась его ценность. Разработанный до повсеместного введения автоматических систем пилотирования, он имел вполне работоспособный модуль жизнеобеспечения, в который должно было втиснуться почти полсотни человек. Всем, конечно, мест не хватило, и часть, надев скафандры и прихватив баллоны с кислородом, разместилась в грузовом отсеке, благо пространства в нем было хоть отбавляй, да и полет не должен был занять много времени.

Единственный экран был нацелен на покинутую станцию, падавшей на Землю огромной Звездой смерти, реактор которой мог высвободить мегатонны в тротиловом эквиваленте. Время от времени было видно, как вырывалось пламя из дюз пристыкованного корабля, сдвигая ее орбиту к плотных слоям атмосферы планеты.

Роман сидел к экрану ближе всех. Он не испытывал никаких чувств в преддверии наступающего апокалипсиса. Возможно, его и не будет вовсе. Ему было это безразлично. На память пришли слова деда о том, что история Земли – это процесс развития и расцвета наций, заканчивающийся перезагрузкой, свергающей их с пьедестала спесивого величия. Так, может, уже настало это время, и станция падает по воле провидения?

Экран мигнул и на нем появилось изображение взлохмаченного человека с багровым от ярости лицом.

– Ты не выполнил приказ! Это измена! Миллионы жертв будут на твоей совести… Еще есть время все исправить. Поверни грузовик наперерез станции – тяжелый корабль сможет пробить ее защиту…

Роман покачал головой:

– Не сможет. Доказано на практике. Но вы долгое время собирали из колоний талантливых инженеров. С ними вместе сможете что-нибудь придумать.

– Тебе прекрасно известно, что их на Земле нет, как нет и противоракетной защиты, которая могла бы остановить начиненную плутонием бомбу!

«Ну да, ведь Земля прибежище успешных и богатых», – вспомнил Роман. Его отвлекли блеснувшие в иллюминаторах серебряные искорки. Он присмотрелся, не понимая почему они разлетаются во все стороны, кроме той, что навстречу падающей станции.

– Это не боевые ракеты, – подсказал кто-то, – это яхты спасающих свои тушки богатеев. Красиво взлетают, фейерверк какой-то!

– У меня для вас хорошая новость, – Роман снова повернулся к экрану. – Пара десятков яхт в лоб падающей станции решит все ваши проблемы. Правда, жизнью, в этот раз, должны будем пожертвовать не мы, а владельцы этой сверкающей роскоши, но какое это имеет значение, когда требуется избежать миллионов жертв? Настало время вам самим выполнить собственный приказ. Впрочем, можете еще понадеяться на чудо. Иногда такие станции взрываются сами по себе. От изношенности ресурса…

Пилот подергал Романа за рукав:

– Заканчивай разговор. На радаре засветка скоростной цели.

– И что же это за цель?

– Это такой оборот речи. На самом деле, цель – это мы.

Конкурс

Дед Романа, в свои неполные шестьдесят выглядел глубоким стариком. Роман считал, что в этом виновата экология Марса, ставшего обитаемой колонией всего лишь пару десятилетий назад. Его мнение имело резон, потому что условия пребывания на Красной планете были далеки от идеальных. Очагами жизни были отвоеванные у песков островки под колпаками силовых полей. Колонисты налаживали под ними быт, защищенные от излучения космоса и неприятных сюрпризов планеты в виде ураганов и пыльных бурь, пытающихся засыпать песком смелых пришельцев. Однако работать приходилось и снаружи, прикрывшись от неблагоприятной среды лишь грубой тканью скафандров. Вот и выходило, что экология подрывала здоровье колонистов, сокращая отмерянное им время жизни.

Но дед был другого мнения. И, от случая к случаю, не уставал повторять:

– Не придумывай причину там, где ее нет. Виновата не экология, а условия труда. В чем разница, спросишь? Да в том, что экология – это среда, в которую ты залез сам, а условия труда тебе навязывают. Вот такая разница. Я всю жизнь отдал корпорации, и смотри во что превратился! А если ты думаешь, что меня за это как-то отблагодарили, то глубоко ошибаешься. Мне еще пять лет горбатиться до пенсии, а сил осталось только добрести до ритуального агентства. Единственной наградой станет оплата корпорацией похорон, но разве это достойная награда за то, что я положил на нее всю жизнь?

Роман пропускал мимо ушей ворчание старика. Нет, конечно, он уважал деда, заменившего ему родителей, рано оставивших его в этом мире. Но для него тот остался в стареющем прошлом, в то время, когда впереди открывалась широкая сверкающий огнями надежд и возможностей дорога в будущее. Правда, и тут дед имел свое мнение: «Жизненные пути не очень-то и прямолинейны. Часто они изгибаются так, что пересекают оставленную в прошлом твою же собственную линию жизни или снова возвращают на ее начало. И тогда задаешься вопросом – а стоило ли терять время, чтобы бегать кругами?»

Жаль, что родители покинули его так рано, они бы его обязательно поддержали. Хотя бы потому, что сами бежали с Марса, пристроившись поближе к Земле. К сожалению, взрыв реактора на космической станции оборвал их жизни вместе с десятками других из ее обслуживающего персонала. Всему виной – вековая усталость металла и износ оборудования, которое проще было утилизировать, чем заменить на новое. Станции типа «Шторм» доживали свой век, удерживаемые на орбите не выработавшими топливо реакторами и жадностью корпораций, готовых выжать из них до последнего, пока они еще не стали рассыпаться в буквальном смысле слова.

Давным-давно они были выведены на орбиту Земли по военной программе и образовали так называемый «Пояс безопасности». Правда, Роман не понимал, почему для обеспечения безопасности на Земле понадобилось выбираться в космос, но оставил это на совести предков – в их действиях было много непонятного для современного человека.

Станции старели и, чтобы не пропадать добру, их разоружали и продавали под коммерческое использование, благо ядерные реакторы позволяли оставаться им на орбите еще очень долго.

Или не очень. Как в том случае, что произошел с его родителями…

Роман вздохнул – в томительном ожидании решения своей судьбы голова заполнялась мыслями и ненужными воспоминаниями, которые сами собой всплывали из глубин памяти.

Он выпрямил спину и потянулся. Поерзав на стуле, попытался устроиться поудобнее. Сидеть почему-то стало жестко и неудобно. Он бросил взгляд по сторонам, но, похоже, проблема сидячего места беспокоила только его одного. Двое молодых парней и одна девушка сидели неподвижно, устремив взгляды на дверь с приколотой простой бумажкой, на которой грозно чернела надпись «Комиссия».

«Интересно, откуда в университете такие стулья? – Роман потрогал жесткий пластик сидушки. – С какого музея древностей позаимствовали эти экспонаты?»

Один из парней, заметив его движения, шевельнулся и хриплым голосом произнес:

– Традиция.

Это было так неожиданно, как если бы статуя, украшающая фасад университета, ожила и подала голос. Роман даже не сразу осознал сказанное и автоматически переспросил, выгадывая время, чтобы переключить сознание на восприятие голоса.

– Что?

– Традиция такая. Ты в первый раз на комиссии, что ли?

– Да, – закивал головой Роман, обрадовавшись собеседнику. – Что за традиция?

– Эх, чему вас только в университете учат…

– Раз представил собственный проект на комиссию, значит правильно учат, – вступил в разговор другой парень, – а традиции познаются с опытом.

– Традиция заключается в том, чтобы доставлять конкурсанту неудобства?

– Традиция – это дань прошлому, начинающемуся с истоков проведения конкурсов, а удобная она или нет не имеет значения. Все обставлено так, как было на заре конкурсной программы – стулья, комиссия из работников корпорации и живое общение с ними по представленному проекту, а не выслушивание вердикта какого-то там искусственного интеллекта…

Конкурсный проект был для Романа всем. Точнее, даже не он сам, а возможность, которую он открывал, как золотой ключик, отворяющий заветную дверцу в новую жизнь. Роман так верил в свою удачу, что не представлял, что будет делать, если провалится на конкурсе. Он не хотел об этом даже думать. Может быть потому, что за провалом скрывалась темнота, страшная, как затягивающая бездна.

Конечно, правы те, кто говорит, что нельзя все ставить на одно число, класть яйца в одну корзину и тому подобные мудрости, проверенные жизнью и опытом. А что делать, когда ставить больше не на что? Что такого есть на Марсе, ради чего стоит здесь провести жизнь? Разве только рудники да обслуживающая их инфраструктура. К счастью, на рудниках существует потребность в инженерных кадрах, поэтому есть тут и университет. К еще большему счастью, инженеры нужны и на Земле, превратившейся в нечто вроде Эдема для успешных и богатых. А зачем им сушить мозги наукой, если можно заплатить и получить все на блюдечке? Вот и тянет Земля перспективные кадры с колоний, потому что сама уже слишком обленилась, чтобы напрягать мозги.

Правда, однажды это землянам чуть не вышло боком. Колонисты на Венере быстро сообразили, кому может принадлежать истинная власть в галактике. Они прикрыли экспорт мозгов, стали развивать собственные технологии, в чем достигли немалых успехов. А потом разом национализировали ресурсные компании.

Последнего на Земле уже стерпеть не смогли. Тут-то им и пригодился собранный на лунной базе космический крейсер, так и не покинувший верфь по причине недостатка финансирования. В те далекие времена проект оказался безумно дорогим и бесполезным. Зато теперь средств на него не жалели. Потому, как говорила одна авторитетная личность: «Когда речь идет о чести семьи, разговор о деньгах неуместен!»

Роман улыбнулся, вспомнив, как процитировал эти слова дед, когда он первый раз увидел уткнувшуюся в пески стальную иглу космического гиганта. Это сейчас взметнувшаяся металлической стелой громадина стала галактическом легендой, а всего несколько лет назад, наспех подлатанный крейсер нес все ядерные заряды, какие можно было собрать на Земле, к Венере, с билетом в один конец.

Колония была повержена, а звездолет упокоили на Марсе, заставив навечно застыть в его песках памятником эпохи милитаризма. Пресса распиарила его, как «Последний крейсер галактики», и он стал единственной достопримечательностью Марса и объектом поклонения немногочисленных туристов.

Правда, ходили слухи, что крейсер, дескать, со своей задачей не справился, да и наличие некоторых венерианских товаров на рынках это, вроде бы, подтверждали, но кто знает из каких запасов они были извлечены?

Роман считал, что проще было не забивать голову домыслами, а просто принять на веру вещание из «ящика» о великой победе и воцарившемуся миру во всей галактике.

– Твоя очередь, – толкнул Романа в бок сидящий рядом парень. – Заснул что ли?

– Что? Да-да, конечно… Я готов.

Роман суетливо вскочил, едва не уронив стул, толкнул дверь… Вспомнил, что она открывается наружу, и вот он уже стоял перед столом, за которым заседали трое солидного возраста мужчин, в одинаковых строгих костюмах. Они одновременно подняли головы, внимательно рассматривая конкурсанта.

От такого внимания Роману стол не по себе, он встал без единой мысли в голове и единственное, на что его хватило – выдавить из себя короткое «Здрасьте».

– Подтвердите личность, – устало произнес самый молодой мужчина из комиссии и кивнул на сканер.

Роман торопливо приложил руку, и подождал пока тот не подсветится зеленым светом.

– Достаточно, уже можно руку убрать, – улыбнулся мужчина.

«Надо успокоиться и вести себя естественно, – внушал себе Роман. – Что тут особенного? Подумаешь, комиссия! Тот же экзамен, только люди вместо заумной машины!» Но внутреннее чувство тревожного ожидания заглушить никак не удавалось, и оно просачивалось наружу мелкой нервной дрожью.

– Итак, молодой человек, – важно произнес мужчина в маленьких круглых очечках и с козлиной бородкой на и без того вытянутом лице. – Мы внимательно изучили ваш проект и вот, что решили…

«Он тут главный. Председатель», – сразу решил Роман и почему-то этому не очень обрадовался.

– …Проект выполнен полностью, в срок и оформлен согласно всем требованиям к такого вида работам. Тема вашего проекта «Модульные бионические системы» достаточно актуальная в сфере развития бионики, интересна и заслуживает пристального внимания со стороны всех специалистов данного профиля. Но…

Роман ожидал такого поворота, потому что первая часть речи была слишком гладкой. А вот теперь наступал момент истины.

…Но для корпорации «Солар», которую мы имеем честь представлять, это техническое направление, тесно переплетенное с биологией человека, не имеет существенного интереса. Политика корпорации направлена на замещение робототехническими платформами ручного труда. Дело в том, что автоматы делают работу быстро, точно и качественно. Они работают двадцать четыре часа в сутки, не болеют и не просят повышения зарплаты. Человек же может уставать, ошибаться или просто работать, что называется, спустя рукава. Что измениться, если мы усилим его чем-то из того, что вы предлагаете в проекте? Его будущее, скорее всего, представляется в протезировании и реабилитации людей с ограниченными физическими возможностями. Наша корпорация ни медицинским оборудованием, ни благотворительностью не занимается.

Роман чувствовал, что рвутся последние ниточки, которыми проект тянул его в сторону Земли. Мечта повисла почти на волоске.

– У меня там модель, опытные образец… – мямлил он, еще не веря, что все потеряно.

– Да-да, это, безусловно, интересно. Пригласите следующего, пожалуйста.

На негнущихся ногах Роман попятился в сторону двери. Он уже взялся за ручку, как услышал:

– Простите, а на какой элементов базе вы собирали образец? Дело в том, что столько степеней свободы для использованных вами узлов нереально.

Роман оглянулся и одними губами прошептал:

– На венерианской…