© Виталий Владимирович Воскобойников, 2017

ISBN 978-5-4485-3968-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Вот так, в течение двух с лишним весенних месяцев 2015 года появилась на свет эта книга стихов, или лучше сказать, поэтический сборник. Это своеобразный итог, сводный документ, где отражено то, о чём автор думал в это время, и, конечно, в предшествующие этому событию поры, когда кристаллизировались мысли во что-то осязаемое, гармоничное и сокровенное. Летопись авторского «Я», как он через свои внутренние ощущения постигает наш благословенный и прекрасный мир с его упоениями и отчаяниями – так можно резюмировать всё, что вы, уважаемые читатели, можете в этом сборнике найти, или приобрести, по возможности, для себя то, что, придётся вам по душе.

Почему часть стихотворений на английском? Язык прекрасный и гибкий, всегда бывший у автора в фаворе. Да и не всё ли равно, на каком наречии изъясняться? Ведь поэтическое выражение универсально, не знающее рамок и границ. Так что, я рад с вами, друзья, поделиться. Читайте – постигайте! Принимайте на веру или отвергайте! В добрый путь!

С уважением,

Автор

Звёзды – им холодно мёрзнут

 
Звёзды – им холодно: мёрзнут,
Дрожью мерцают.
Кто на них смотрит?
Кто их считает?
Лишь звездочёты, или влюблённые,
Или в ночном пастухи.
А они так хотят людского тепла!
Им так одиноко, им так неуютно!
Люди, смотрите почаще на звёзды!
Считайте их и ищите глазами созвездья!
Звёзды ждут, ждут, ждут,
Люди, внимания вашего!
Звёзды – по ним судьбы людские читают!
Они, хоть немыслимо далеки
В объятьях холодного неба,
Всё ж нам ближе они,
Если тёплый наш взгляд
Иной раз согреет их там, наверху.
 

10 марта

 
Весна, шагнувши за порог,
Помедлила: «Ещё не срок.
Повременю. Сестра Зима
Пусть догадается сама,
Что дверь открыта, и пора
Съезжать скорее со двора!
Я лишь в окошко загляну.
Шепну: Сестрёнка, жди Весну.
Жди перемен и чувств наплыв —
Нагряну, чуть повременив.
Там, за плетнём – игрив ручей
И гомон радостных грачей,
Лучами сотканный ковёр, —
Их буйством убран мой шатёр!
Отдёрну полог я, и ух!
На двор ворвётся буйный дух!»
 

Небо не спрашивает нас

 
Небо не спрашивает нас,
Хотим ли мы вымокнуть.
Твердь не спрашивает нас,
А трясёт, когда ей вздумается.
Случай не спрашивает нас,
А приходит, ошарашивая.
Судьба не спрашивает нас,
И мы её не выбираем.
Жизнь не спрашивает нас,
Хотим ли мы жить,
А бросает в своё пекло,
И покидает нас по своей прихоти.
Нет, не владыки мы,
Не полноправные хозяева!
Мы как слепые кутята
Прильнули к тёплому
Сучьему животу и сосём,
Спим, спим и сосём;
Ползаем, жалко скуля,
Жалко скуля, ползаем.
Мир для нас – ночь,
Пространство – тепло живота.
Так прильнули мы к мамке-Земле:
Она согреет, она защитит.
 

Halte Wunsch

 
Жизнь несётся, швыряя в седле —
Ты лишь держись!
Может сбросить тебя жизнь-скакун,
Но я крикну ей: Стоп!
Halte Wunsch! Halte Wunsch!
И летят мимо лица моих милых парсун,
Но поблекли цвета.
Halte Wunsch! Halte Wunsch!
Позади мир тепла и соития душ —
Я терять не хочу!
Halte Wunsch! Halte Wunsch!
Я свою остановку не хочу пропустить —
Жму на красную кнопку,
Чтобы всё возвратить,
Что в пути разбросал,
Упустил, отпустил
Жизни бешеной гуж!
Время стой! Задержись!
Halte Wunsch! Halte Wunsch!
 

I can’t help seeing things

 
I can’t help seeing things:
The splashings of the ling;
I can’t help hearing things:
Dewdrops and water rings;
I can’t help smelling things:
The smoothness of the chintz;
I can’t help touching things:
The reeking licorice, —
The myriads of everythings, —
It’s me: round, up, beneath!
 

Художник

 
Как этот взор всепроницаем:
пространство в сетке перспектив!
Что он твердит – мы отрицаем,
и смотрим в тусклый объектив.
Какие дивные созданья он переносит на холсты:
вот это наше мирозданье, вот это я, вот это ты!
Он поставляет наслажденье
в чертоги наших блеклых «Я»,
нам принося освобожденье,
Божественным Устам внемля!
 

Мне кажется, кошки

 
Мне кажется, кошки
Как сфинксы на солнце, —
Прапращуры страха
На вечность глядят.
Их лап деликатных,
Изогнутых линий,
Хвостов своенравных,
Моллюсковых ушек
И сенсор – усов, —
Всех видимых, иже
И оку не данным
И-ди-о-син-кра-
Зи-ям меры не знать,
И нет категорий,
Чтоб их описать!
Они – наша совесть
И опыт сознанья,
И древний завет!
Вы их почитайте:
Се божии твари
Над нами блюдут!
Когда ж наше племя,
Богов прогневивши,
С лица земли сгинет,
То кошки нетленны,
Впитав наши мысли,
Вобрав нашу память,
Объяв наши души,
Останутся править
Землёй безраздельно,
– Кошачий Рай Светлый
Всеблагости Век!
И будут греть тверди
Лучи мудрых взоров,
И гибкие сфинксы
Наш сон сторожить!
И ты, человек,
Колено – преклонно,
Сейчас стань пред ними,
Коль хочешь прожить
Теперь жизнь и после,
В разумной любови,
Сердечной красе,
И жизненной силе,
Их боготвори!
 

Бунин и Бэньян

 
Поэты ль нужны? Иль нужны лесорубы?
Одни так нежны, а другие так грубы.
Поэты творят. Лесорубы натужно
Взрезают ксилему – слоящийся камбий,
Что станет бумагой, —
Поэты, окропившись творческой влагой,
Бумагу целуют горячим стихом!
На сваленных штамбах воссевши верхом,
Распилы стихов лесорубы рисуют!
Пусть звёзды горят! Пусть поэты творят!
Пусть опилки летят!
Леса всех подлунных колумбий и гамбий,
Улыбкой играя в устах-берестах,
Всё ждут лесорубов,
Их перьев стальных резвых пил-циркулярок,
Что рушат бумагу поэтам в подарок! —
Разумна гармония в Божьих делах!
 

Дана Адамом Богом Ева

 
Дана Адаму Богом Ева,
заветом древним потому,
чтоб стать так сладостью напева,
отрадой сердцу и уму!
Напева райского блаженства,
о счастье божьем и любви,
соитии душ и сути женской, —
что рай любой благословит!
Не дремлет Хитрый Искуситель,
ей предлагай сладкий плод!
Изгнанье! Стыд! Лишь Вседержитель
им в утешение даёт
одежду ласок и объятий
и поцелуев покрова…
(Адам и Ева носят платья,
но нагота всегда права!)
Ребро я отдал, ты со мною.
Того напева сладкий зык
манящ. И ты всему виною!
Плодом проглоченным кадык —
немой укор, что впал во грех,
Адам; но так мы породили
сей дивный мир и жизнь для всех, —
обитель милых нам идиллий!
Мне не забыть того напева,
и вопреки седым годам
ты для меня всё та же Ева,
а я, как издревле, Адам!
 

Тело помнит тепло

 
Тело помнит тепло,
кровь разливается в жилах.
Брат, тебе повезло:
ты замёрзнуть не в силах!
Что трескучий мороз?
Лишь тебя раззадорит!
Схватит за уши, нос,
шапку, шарф разузорит.
Комнат тёплая мреть,
жар калориферов, тэнов
будет нас в холод греть —
это дар древних генов!
 

Хотят ли русские войны?

 
Хотят ли русские войны?
и братья украинцы?
Спросите вы у тишины,
у плетня, у криницы,
у стерхов – слётков на крыле,
усов седых на ковыле,
у Волги-матушки реки,
Днепра Словутича спроси,
у всей Словенския Земли:
хотят они ли той войны?
Так ратуй, люд, ответ внемли:
нет, не хотят, ведь братья мы!
В славянской вере едины,
одной Отчизной рождены,
наши пути сопряжены, —
мы мира жаждем, не войны!
О, ты, мать русских городов,
и белокаменная, ты, —
Руси Великой вы Столпы,
чей дух исходит со крестов
церквей святых, монастырей!
Так прекратите же скорей
лить кровь невинных христиан,
к злорадству ушлых басурман!
Судьба одна Руси святой
взывает милости! Простой,
радушный, добрый наш народ
страдает. Бог не доведёт
пуская до большия беды!
пусть в хаты мир придёт, в сады,
и в семьи в светлых куренях,
и в кровы в русских деревнях!
Хотят ли русские войны?
и братья украинцы?
Нет, пусть обнимутся они!
И хватит крови литься!
 

Смотрю я в прошлое: в шемящем

 
Смотрю я в прошлое: в щемящем
и милом памяти былом
ищу ответы в настоящем,
и что грядёт, нас ждёт потом.
Чредой плывут ретроспективы,
наивных дней, простых забот,
минуток светлых и счастливых,
душевных радостей, невзгод,
наипрекраснейших мгновений,
слёз упоённых и наитий, —
всё испытал мой скромный гений!
Назад связующие нити, —
основа памяти людской, —
ведут. Прядями поперёк
ложится опыт наш былой, —
и нить вплетается в уток.
Глядит назад мой добрый Янус,
но редко он глядит вперёд.
Никак я с прошлым не расстанусь,
и не хочу я наперёд
знать то, что будет. Проку нет
в звёзд начертаньях. Всё ж милей
мне тёплый отсвет дней и лет,
что сладко минули. И ей,
судьбе бесхитростной моей,
я благодарен, что дала
мне шанс всмотреться в зеркала,
что отражают мою суть,
какой прошёл я в прошлом путь.
И пусть я много упустил,
порой о чём-то сожалел,
обид каких-то не простил,
не отличил дурных плевел
от зёрен добрых. Не стереть
того, что выпало, пройти, —
иного не было пути.
Дай бог мне сердцем не стареть!
Ведь в сердце память вплетена,
и связь незыблема, сильна,
нас держит, тянет и влечёт!
(а времени река течёт
и подтопляет берега)
Былых мгновений дорога
мне сладость. И обратный счёт
пускай бежит. О чём жалеть,
коль было, так уж всё, прошло,
и у костра былого греть
могу я руки, – мне тепло.
Что было, никому во зло,
пусть не аукнется, лишь мне;
и пусть не по моей вине,
в чём я ошибся, резонанс
на милых тех, с кем я сейчас
в делах и мыслях сопряжён,
да не падёт! Святой амвон
моя молитва освятит
и всё плохое упредит!
Я в настоящем, человек, —
дышу, живу, люблю, пою.
И что мне гений мой предрек,
моя проекция сейчас;
и я себя воссоздаю, —
в былом, что было, – это я,
и это память всё моя!
Я мост из прошлого ложу.
Стоять мне крепко на ногах
на перекрытиях. Слежу:
как поступь прошлого в шагах
чрез время наше мерит путь,
и гул уж слышится вдали!
Вот так все зыбко или прочно,
взаимосвязано в канву,
и бренно всё, и всё бессрочно.
Спустило время тетиву:
cтрела несётся – недвижима
она в абстракции для глаз.
Ясна ли, иль не постижима
загадка вечности для нас?
 

05—06.02.2015 г