© Виталий Викторович Стадниченко, 2023

ISBN 978-5-0060-0245-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Въезд на митинское кладбище и автостоянка перед белым безличным крематорием продувались ветром. Многочисленные цветочницы кутались в куртки и жались к своим цветам. Октябрь.

Двое стояли возле своего автомобиля и, время от времени, поглядывая на тяжёлые двери крематория, говорили.

– Тридцать пять лет. Рано, – один из мужчин опять потянулся к карману, где лежала полупустая синяя пачка сигарет и опять передумал. – Я с ним буквально три дня назад разговаривал, по телефону, всё было о’кей, а утром его жена мне на WhatsApp голосовое сообщение кинула, что всё.

– Тромб, – пожал плечами второй, – это всегда неожиданно. И, честно, скажу, это карма.

– Думаешь? – цепко посмотрел на него первый.

Второй мужчина ничего не ответил, только неопределённо пожал плечами.

Руслан не думал, что это его последний день. Он выпил с утра чай, такой как любил, английский с бергамотом, привычно поцапался с женой и уехал в издательство на «Ягуаре». Чёрный БМВ, более новый, но не ставший привычным, остался в подземном паркинге дома.

На работе он подписал пару бумажек, не читая, потом принял в кабинете одного их своих литераторов, лысого потного толстяка, писавшего для «Русь-бука» уже пятнадцатый год. Писатель приволок для смазки беседы бутылку «Джека Дэниэлса», сначала он чему-то шумно радовался, а потом стал канючить, чтобы ему подняли гонорар, поскольку у него жена, двое детей, и суки-пираты уволокли в паутину все его шедевры, включая и последний, ещё не остывший от типографской машины. Это тоже было привычно. Толстяк вваливался к нему в кабинет каждый месяц с американским виски и с нытьём отечественного разлива.

Это была пятница. Вернувшись домой привычно поздно, Руслан даже не стал включать компьютер. Завтра. Суббота и воскресение, вот два дня, во время которых он забывал о том, что он молодой, но бурно развивающийся бизнесмен, что ему «с неба», как говорили завистники, упало в руки крупное издательство, он отключал телефон и становился ненадолго тем Русиком, каким был в школе, идущим на золотую медаль, но не нудным зубрилой, просто мозги изначально встали правильно. Он отключал телефон, чтобы ни одна сволочь не разрушила картонные стены его замка. Давал жене крупную сумму, чтобы она сгинула на эти дни куда хочет, хоть в Тамбов, хоть в Барселону. Лишь бы не отсвечивала.

Лиза была дочерью прежнего хозяина издательства. Зятю тот отцепил лишь кусочек своей огромной империи, но лиха беда начало! Руслан надеялся переплюнуть своего тестя. Во имя чего он и горбатился пять дней в неделю, спал с нелюбимой женой и улыбался в серпентарии своего нового круга.

Но ничего. Наступили его законные два дня. Жена уедет с утра. Куда? Да плевать! Он проснётся, включит на компе по третьему разу «Во все тяжкие», в ногах лягут два его сиамских кота, он нальёт в кружку пива и снова будет счастлив.

Но ночью, когда он спал, организм его предал. Руслан не проснулся. Просто умер.

Завтра не случилось.

Сон был муторный, какой-то бессвязный. И когда он закончился, Руслан ощутил невольное облегчение. Мужчина хотел открыть глаза, повернуться на другой бок, но тело не послушалось.

Он в панике забился внутри этого тела и вдруг воспарил куда-то под потолок. Руслан сверху увидел себя. Как-то по-другому он видел себя раньше, даже в зеркале. Внизу лежал молодой ещё парень, слегка не бритый, как-то смешно и беззащитно выпростав правую руку из-под цветастого одеяла.

Неужели, всё? – как-то ясно понял Руслан.

Всё.

Похороны назначили на третий день. В морг Руслан не пошёл, было бы противно смотреть, как тебя режут. Благо привязка души имелась не только к телу, но и к месту, где это тело умерло. А тут было интересно. Лизка никуда не поехала, торчала дома. Большое трюмо завесили простынёй. Простыня была древняя, Руслан никогда её не видел. Наверное, ещё советская.

«Интересно, – задумался Руслан, – Если бы я захотел вернуться, я действительно мог бы это сделать через зеркало? Он специально сходил за ответом к соседям. Зеркало его не отражало, но и не допускало его в своё зазеркалье.

«Чушь» – сделал вывод Руслан. В квартиру набилось огромное количество незнакомого народа. Руслан при жизни и не знал, сколько людей лезет к нему в знакомые. Периодически, кто-нибудь подходил к Лизе и, неуверенно елозя глазами, пришёптывал, что на кладбище он поехать не сможет, нервы не те, времени в обрез, а вот на поминках он точно будет, обязательно. Как пить дать. И смотрел на Лизу глазами, в которых синела скорбь.

Внимание Руслана приковал какой-то незнакомый субчик, он вертелся вокруг Лизы и вёл себя как хозяин дома. Лиза периодически хватала субчика за локоть и смотрела ему в глаза. Глаза, наверное, выражали сочувствие. Как подслушал Руслан, субчика звали Серёжей. Барселона, ага. Если Лиза вообще хоть раз ездила туда, то не одна.

А вот коты повели себя странно. Умка и Тюпа забились на шкаф и будто исчезли. Руслан заглянул к ним, но тайские аристократы, похоже, не видели его. Лежали, словно тоже умерли. И какой идиот придумал, что коты видят потусторонний мир? И то, что они не привязываются к людям? Коты были в явном ужасе.

Похоже, Умка и Тюпа были единственными существами, которые оплакивали Руслана. Кроме матери, конечно.

Мать слегла в состоянии гипертонического криза. Руслан хотел было пойти к ней больницу, но это были Мытищи, слишком далеко. Невидимая пуповина одёргивала Руслана назад, парень злился, но ничего не мог поделать. Зато пришёл отец….

Отец умер четыре года назад, внезапно. Похоже, это было их фамильной чертой.

Руслан обнаружил отца неожиданно, тот сидел в пустом кресле, молча, смотрел на сына. Крошил в жёлтых суховатых руках «приму». Наверное, выкуренные сигареты тоже оказываются в раю. Идиотская мысль. Но Руслан не смог от неё удержаться. Парень моргнул, или как оно теперь это называлось, а когда вновь сосредоточился, отца уже не было.

«Ну и не надо!» – вскипел Руслан. С отцом у него и при жизни были непростые отношения.

Наступила ночь. Люди разъехались, в доме остались только Лиза, Серёжа и Руслан. Руслан ходил из комнаты в комнату, избегая только спальни, там сладко стонала жена.

Могли бы дождаться, когда всё закончится! – Руслану было плохо. Если бы он был по-прежнему жив, мог бы случиться инфаркт. Но для подобного выхода уже было поздно. Он не мог даже заткнуть уши, поскольку вместо ушей и пальцев оставались лишь воспоминания его ума. Руслану хотелось уйти, но ни двери на тот свет, ни туннеля со светом в конце не наблюдалось.

Мне что, всю жизнь теперь жить в этой квартире? Сюда въедет этот Серж, тут будут носиться буйные его с Лизой дети, а из него не получится даже нормального кентервильского привидения, чтобы нагнать на них всех жути. Да. Руслан не любил жену. Он любил то, что дал этот расчётливый брак. Но всё-таки у него есть гордость, чёрт возьми!

До смерти захотелось чая. До смерти. Ха-ха. По-видимому, привязанность к чаю была на уровне души, а не тела. Но пачка чая, лежавшая на столе, была недоступной, словно вдруг оказалась на Марсе. Чая не заварить, компьютера не включить. «King’s Bounty Dark Side» навсегда останется не доигранным. Да хрен с ней Лизой! Пусть спит с кем хочет! Хоть с Серёжей, хоть с долговязой Женей Сологуб из второго подъезда! Остро захотелось жить. Захотелось доделать мелкие незначительные дела, к которым уже никогда не будет возврата. Доиграть компьютерную игру. В очередной раз увидеть, как умирает Уайт из «Во всех тяжких», предварительно выиграв свою частную войну. Ещё раз съездить в Пятигорск и окунутся в серные «бесстыдные» ванны. Раньше у него было на это время. А потом он спустил свою жизнь в унитаз, погнавшись за внешним успехом. А потом и вовсе умер. Теперь всё. Теперь больше ничего никогда не будет.

В окно беззлобно светила белая горбушка Луны.

Котов даже не пытались достать со шкафа. Уже с утра приехал ветеринар и прямо там, посреди пыли, полупустых коробок и древних нечитанных книг, вколол тайцам что-то смертельное. Тюпа и Умка пережили хозяина только на сутки.

Руслан смотрел на это, не в силах вмешаться. Мёртвые не могут остановить живых. Чёрт возьми, они ничего не могут! Он только надеялся, что души котов будут с ним. Хоть кто-то будет с ним! Но нет, животные вытянулись и затихли. Даже если у них и имелись души, у тайцев был свой путь, отличный от его.

А ещё через сутки они поехали в морг.

Сережа, оказывается, предпочитал БМВ. Собственно, только этот парень и убедил Руслана, что происходящее не сон, а нечто более серьёзное. Ну не могло подсознание Руслана выдумать такого придурка, никак!

Лиза уселась на переднее пассажирское место, Руслан пристроился сзади. Его никто не видел и его вдова, её любовник щебетали свободно. Лиза смеялась и похоже ей было хорошо. «Стерва!» – злился Руслан.

К счастью, морг находился в 67-й больнице имени Ворохобова, улица Саляма Адиля, и до неё было всего ничего. Так что пытка совместной поездки оказалась недолгой.

В больнице было два морга, сначала они ломанулись в общий, там оказалось пусто. Лиза раздражённо ткнулась в пару дверей, они оказались открыты, там тоже не было никого, только тела умерших. Руслана между ними не было. Лиза зло покраснела. А Серёжа философски заметил, что здесь что-то не так и нужно поспрашивать. Оказалось, он прав и им следовало подойти к судебному моргу. Руслан был молод, умер внезапно и вскрывали его всерьёз.

Их перенесли на сорок минут позже назначенного часа и времени оказалось море. Кроме Лизы и Серёжи приехало ещё только двое. Руслан с удивлением узнал толстяка – писателя, похоже ежемесячные попойки тот считал дружбой. Второй был редактором из издательства, лет на десять старше Руслана, высокий худой человек в роговых очках. Больше никого не было. Мать в больнице, это понятно. Неужели больше никого?!

Себя Руслан не узнал. Чуть желтоватое тело лежало на белом в синей домовине, что-то всеобщее человеческое проступило в лице после смерти.

В мертвецах действительное есть что-то одинаковое, восковое, от одного мастера.

Похоже, Лиза впервые почувствовала себя не так, расплакалась она искренне. Жаль, что рядом оказался Серёжа. Любовник притянул женщину к себе, утешая, и что-то настоящее снова ушло из Лизы.

Сергей, писатель, редактор и примкнувший к ним водитель подняли гроб и втолкнули его в мерседесовский микроавтобус. Руслан внезапно подумал, что при жизни никогда не ездил в таких. Сначала на «газелях», а потом удачно женился и сразу пересел на «Ягуар».

Ехали долго. Лиза собиралась сесть в машину к Сергею, но её остановил работник морга.

– Извините, но кто-то должен ехать с телом. – Сказал он. Лиза поморщилась, но села в катафалк. Она думала, что едет одна. Руслан старался не смотреть на свою жену. Ему легче было смотреть на себя. Да. Несмотря на то, что тело закрыли крышкой, Руслан видел, что под ней. Как-то он был уже вне условностей физического мира. Он смотрел в собственное неподвижное восковое лицо. Иногда ему казалось, что его губы дрогнут, Руслан что-нибудь скажет, едкое, как он умел и любил и окажется, что всё это глупый розыгрыш, шутка. Или вовсе сон, медленный, тягучий, бессмысленный. Но нет. Губы мертвеца не шевелились. Лиза сидела напротив, комкала в руках свидетельство о смерти и смотрела куда-то вдаль, за пределы автобуса.

На крюке задних дверей болтался зелёный венок из настоящих еловых лап «От коллег». Наверное, он должен был пахнуть.

Писатель и редактор сначала пошли к зданию крематория, они почему-то думали, что тело Руслана должны сжечь. О чём они говорили, Руслан не слушал. Но вскоре им позвонила Лиза и сказала, что они всё перепутали.

На кладбище Лиза вновь разревелась, но уже как-то на публику. Гроб пошёл в могилу под звуки The Show Must Go On. Руслан удивился: оказывается, Лиза иногда слышала, о чём говорил её муж. Руслан несколько раз признавался, что предпочёл, чтобы на его похоронах звучала именно эта песня, а не алкогольный марш Шопена. Конечно, он говорил абсолютно теоретически… Он не раз подчёркивал, чтобы его кремировали. Собственно, именно поэтому двое мужчин и поехали сначала к моргу, на работе он как-то раз произнёс тоже самое. Но вот именно этого Лиза и не услышала

По крышке гроба застучали мёрзлые комья земли. Приехавшие на похороны тоже бросили по кому земли. Всё происходило сухо. Делово. По расписанию. Вот именно. Руслан, и это понятно, никогда особо не задумывался об этом часе, но всё было неправильно. Не так. Чужие люди, явная спешка. Он что, прожил 35 лет и никому не нужен?! Внезапно на плечо Руслана легла чья-то рука. Он резко обернулся. Отец. Он опять пришёл. Отец сочувственно сжал плечо сына, а затем приложил палец к губам и отрицательно покачал головой. Внезапно Руслан осознал, что все эти дни он тоже молчал. Омерта какая-то…

Работник кладбища приволок деревянный обелиск, явно временный. Обелиск был гладко обструган, но совершенно не крашен. Обелиск водрузили на свежий холм. Внезапно писатель наклонился над ним, достал из кармана шариковую ручку, похоже дорогую, и начал выводить на дереве синие буквы. «Варраев, Руслан Андреевич» четыре цифры, черта. И ещё четыре цифры. На 35 больше первых. И вдруг Руслан именно сейчас, глядя на эти строгие буквы, на своё собственное имя, выведенное на могильном обелиске, ясно и отчётливо понял. Кина больше не будет. Никогда.

А затем он увидел открытую дверь. В воздухе, над собственной могилой.

А если я не пойду? – подумал Руслан, – Не хочу. Останусь здесь, я слишком рано…

«Ну, останешься здесь», – сказал ему внутренний холодный голос. – А дальше что?

Дверь поддалась внезапно легко.