Дзётё сидел в тени дерева, смотря вдаль. С места, где была расположена хижина самурая, открывался вид на долину и окружавшие её горы. Жаркое полуденное солнце освещало их.

Дорога, ведущая к дому, просматривалась на тысячу шагов. По дороге шёл молодой человек, лет двадцати пяти, в походном снаряжении самурая.

– Кёан Матадзаэмон, который является моим дядей, много о вас рассказывал. Вы – живая легенда нашего клана, – сказал юноша после традиционных приветствий.

– Ты проделал столь длинный и опасный путь, чтобы сказать мне это?

– Дядя, который учил меня всему, сказал, что ему больше нечего мне дать. И он сказал, что Вы единственный человек, который мог бы научить меня бо́льшему.

– Ты участвовал в сражениях?

– Да. Но… – молодой самурай начал запинаться, – я… мне… иногда… бывает страшно…

Взгляд Дзётё вдруг изменился. Он пристально взглянул в глаза собеседника, подошёл вплотную к молодому человеку и тихо, но крайне выразительно сказал:

– А ТЫ НЕ БОЙСЯ.

За несколько вздохов лицо молодого воина сменяли выражения недоумения, сосредоточенности, затем глаза вспыхнули. Он попытался сдержать улыбку, как и положено самураю. Через несколько мгновений, поняв, что это ему не удаётся, отбросив приличия, улыбнулся открыто и радостно.

– Вы великий Учитель, – проговорил он с волнением. – Я УВИДЕЛ СТРАХ.

– Что я могу для Вас сделать в благодарность? – это было всё, что он нашёлся сказать спустя достаточно большой промежуток последовавшего за разговором молчания, за который старый самурай уже успел переместиться на своё привычное место под деревом и удобно расположиться в его тени.

– Принеси мне воды.

Выпив чашку холодной воды, набранной с ручья у дома, Дзётё ещё раз пристально взглянул на юношу.

– Иди, – сказал он и отвернулся.

– Можно…

– Нет.

Затем, не оборачиваясь, добавил:

– Да, ещё. Никому обо мне не говори.

– Хорошо. Я…

Под взглядом обернувшегося внезапно Дзётё молодой самурай замолчал.

– НУ И ДУРАК.

Лицо молодого человека снова стало проходить те же фазы, что и при первом разговоре. Придя в себя, он не нашёл ничего другого, как спросить ещё раз, что он может сделать в благодарность.