Пролог

Он стоял у узкого окна Лунной башни и смотрел на россыпь звезд, что небрежной рукой коварные Боги рассыпали над спящей долиной. Кажется, в прошлом лунном цикле их было больше. Дурной знак. Впрочем, за последний год иных не было. Судьба-злодейка не единожды давала понять, что готова сделать крутой вираж, после которого будет слишком трудно удержать равновесие и не упасть в разверзнувшуюся под ногами темную бездонную пропасть.

Тринадцатый – последний – лунный цикл еще не вступил в свои права, а мир уже рушился. Баланс был нарушен, защитная сфера дала трещину, а магический резерв почти иссяк, лишив их возможности связаться с внешним миром. Если бы он только мог послать весточку Его Величеству королю Франциску III и его супруге королеве Анне, то могучая армия Светлых земель Раагоса уже вытоптала бы всю чернь, позарившуюся на Радужный чертог. Его королевское высочество кронпринц Альберт уже надел бы доспехи, сотканные из солнечного света, и замахнулся бы стальным мечом, выкованным в Небесной кузнице.

Стиснув пальцами холодный подоконник, он прижался лбом к стеклу. Отражение исказилось, придав чертам лица нереалистичные изгибы, будто не из костей и плоти он был сотворен Богами, а из податливого воска.

Мысли о столице острой иглой укололи сердце. Где-то там, за высокими стенами, осталась принцесса Эйлис – старшая дочь короля. Мысли о ней придавали сил. Она – луч солнца, пробивающийся сквозь тучи.

Пальцы сильнее стиснули подоконник. Суставы жалобно хрустнули, моля ослабить хватку. Но он не внял их мольбе. Так и остался стоять восковой фигурой, чей взгляд скользил по долине, укутанной ночным небом, словно черным пуховым одеялом, пока за горизонтом не забрезжил рассвет, а из-за гор не появилась живая черная туча, чумой расползающаяся по окрестностям…

Глава 1

– А ну открывай, пигалица! – прорычал мужской голос.

С противоположной стороны двери снова ударили, что есть мочи. Древесина жалобно заскрипела, застонала, словно раненный зверь, моля о пощаде.

– У-ух, проклятая, – взвыл от боли мужской голос за дверью, захлебываясь яростью. Кажется в этот раз он решил выбить ее своим упрямым лбом. – Все равно достану! Вечно прятаться не сможешь, ведьма!

Я закатила глаза, скрестив на груди руки. Подперла дверь спиной для пущей уверенности, ибо ножки старого бабушкиного комода уже прочертили на половицах четыре ровных глубоких борозды. Рано или поздно он вышибет дверь. И, что-то мне подсказывает, что произойдет это до того, как у него кончатся силы. Нужно что-то придумать.

– Послушайте, мистер Брикс, – заговорила я, прильнув щекой к шершавой поверхности двери, – произошла ошибка.

– Ошибка? – взвился он, перейдя на визг. – По твоему это просто ошибка?!

– Недоразумение, – поправила я, прикусив губу, в тщетной надежде удержать ускользающее спокойствие.

– Недоразумение сейчас у меня вместо носа, непутевая пигалица, – не унимался мужчина. – Что прикажешь мне с этим делать? На меня дочь родная без смеха взглянуть не может!

Я вздохнула. Разговор не клеился. Переговоры точно не мое. К тому же помочь бедняге я не могла. Если и существовал способ обратить вспять действие отвара, то я о нем не знала.

Резкий удар, очевидно плечом, заставил меня вздрогнуть и отступить на шаг от двери. Сверху посыпалась труха и щепки.

– Мистер Брикс, вам нужно успокоиться, – крикнула я, смахивая со светлых волос мелкие кусочки древесины. – Действие отвара, наверняка, прекратится в ближайшие часы, а если нет…

– Ты в своем уме, ведьма? – взревел мужчина, тяжело дыша, словно загнанный зверь. – Предлагаешь мне остаток жизни с этой дрянью на лице ходить? Ну уж нет, бесовское отродье! – прорычал он, упираясь в дверь. – Сейчас я войду, переломаю тебе все пальцы, чтоб ложку больше в руках держать не могла, а после сам отыщу противоядие!

Ох, глупая затея. Интересно, знай он, что противоядия нет, продолжал бы ломиться в мой дом? Полагаю, что да… Ярость – страшная сила, способная ослепить разум.

Еще один удар и комод, издав предсмертный скрип, сдвинулся, позволив мистеру Бриксу просунуть в образовавшуюся щель руку. Пальцы, скрюченные от злобы, тут же попытались ухватить подол моей длинной юбки. Как бы не так!

– Мистер Брикс, монеты уплачены – услуга оказана, – строго сказала я, отступая к кухне, где солнечные зайчики плясали на розовых в мелкий цветочек занавесках. – Я ведь предупреждала вас о побочных эффектах.

– Об этих? – В щель, следом за рукой, сунулся поросячий пятачок. Я подавила смешок, едва не дав ему сорваться с губ. – Что-то не припомню!

– Но ведь насморк как рукой сняло, – возразила я, стараясь сохранить серьезность. – Вы сами мне об этом сказали, – напомнила я, вплотную подойдя к столу, на котором в хаотичном порядке громоздились разноцветные плошки и прозрачные склянки всевозможных форм и размеров – арсенал начинающего лекаря.

В дверном проеме появилось плечо, а затем и нога мистера Брикса. Пока только одна. Дверь снова застонала, а комод сдвинулся еще, растеряв остатки сил для сопротивления.

– Убью, пигалица, – прохрипел мужчина. Лицо его было красным от натуги, пылало, словно раскаленный уголь, а пятачок подрагивал от напряжения, в то время как тело забиралось в дом. МОЙ дом!

Это уже слишком!

Пора.

Подхватив подол длинной юбки, я проворно вскочила на стол, двумя руками подняла оконную раму и, пригнувшись, с трудом протиснулась в небольшое окно. Спрыгнула на траву босыми ногами и невольно поморщилась от боли, стрелой пронзившей предплечье. Бросила беглый взгляд на рукав белоснежной блузки, на котором начинало алеть влажное пятно.

– Ох, только этого не хватало! – прошептала я, спешно отводя взор. Голова пошла кругом, перед глазами заплясали разноцветные мушки. Я тряхнула головой, прогоняя их прочь.

Окнчательно меня привел в чувство звон бьющейся посуды за спиной и яростный вопль мистера Брикса:

– Стой, ведьма! – Его руки тянулись ко мне через открытое окно, но уже не могли схватить. Широкие плечи мужчины застряли, не давая ему выбраться наружу. – А ну вытащи меня, пигалица проклятая! – кричал он, то и дело срываясь на поросячий визг. На багровом от натуги лице ясно читалась неприкрытая ненависть. Еще бы…

– Укуси меня свинья, – тихо прошептала я, глядя, как на месте человеческих ушей у мистера Брикса появляются поросячьи. – Кажется, все хуже, чем я думала.

Медлить было нельзя. Подхватив подол юбки, я побежала к лесной кромке, что высилась за покосившимся забором, подгоняемая человеческим криком, смешавшимся с поросячьим визгом.

На лес уже опустились вечерние сумерки, которые сплели тени в причудливые узоры. Обернулась, бросив взгляд на свой дом с низкой приземистой крышей, что стоял на самом краю деревни, словно отшельник. До захода солнца я туда точно не вернусь. Полагаю, нескольких часов мистеру Бриксу хватит, чтобы успокоиться. А если повезет, то и действие злосчастного отвара прекратится.

Ступая босыми пятками по траве, сухим веткам и прелым прошлогодним листьям, я время от времени морщилась от боли. Боль в плече притупилась, но все еще напоминала о себе. Осмотреть рану я пока не решалась. Откладывала это до того момента, пока не отыщу подходящее место, где можно будет переждать бурю, имя которой мистер Брикс.

Впереди, между высокими деревьями, показалась распахнутая темная пасть неглубокой пещеры. Точнее – каменный грот. Широкий вход в него образовался много лет назад во время страшного землетрясения. Об этом мне еще рассказывала бабушка. Когда-то тяжелобольные люди приходили сюда умирать, дабы обрести покой в объятиях вечности.

Я же умирать пока не планировала, чего нельзя было сказать о незнакомце, который, прижав ладонь к влажной, покрасневшей рубашке, лежал на холодном каменном полу, запрокинув голову. Лицо его было бледным, безжизненным. По моей спине пробежал холодок. Смерть витала в воздухе, словно зловещая тень, и я чувствовала ее присутствие.