…В.В. прочитал нам несколько страниц из новой рукописи, над которой работал. Потом закурил, задумчиво потрогал пальцем клавиши на машинке:
— Вот буква «я» сносилась. Наверное, от первого лица много пишу…
Анатолий Домашёв «Человек из морского пейзажа»
(в книге «Дорогой наш Капитан»)
Этот сборник — самая любимая у меня книга Виктора Викторовича Конецкого. Именно сборник: уж очень удачно он составлен, замечательно представлены в нём разные грани… ох, тривиальщина-то какая: «разные грани творчества». Скука. А написанное Конецким — ярко, очень индивидуально и в то же время, мне кажется, по-человечески близко любому читателю.
«Вчерашние заботы», роман-странствие — жанр, который Вик-Вик, в общем-то, создал сам для себя. Он действительно написан от первого лица, описывает вполне реальное плавание теплохода «Державино» от Мурманска до Игарки и обратно к Кольскому полуострову. Настоящие дни, часы, минуты, координаты, географические названия, радиограммы… Живые — очень живые! — люди, с которыми судьба сводит автора, отправившегося в арктический рейс не туристом, не журналистом, не «членом Союза» в поисках матерьяльчика — дублёром капитана, поскольку В.В. всю жизнь посвятил флоту. И литературе.
Не раз он подчёркивает: это, дескать, беллетристика. Художественное произведение. Не ищите, мол, буквальных прототипов, не пытайтесь узнать себя или старпома с систер-шипа в том или ином персонаже… Зачем это автору? Кокетством, интригой это не назовёшь, потому что доподлинно известно: узнавали. Обижались, и крепко. До того, что начинали ставить на пути писателя-моряка всевозможные барьеры: от цензуры его повестей до запрещения выходить в море. Матросиков-курсантов, помнится, наказывали за провинности: «Двадцать суток без берега!» А Виктору Викторовичу, недостаточно радужными красками рисующему портрет советского моряка, кара полагалась потяжелее: несколько месяцев без моря. Да разве он мог?..
Если же обогнуть все эти подводные течения, то «Вчерашние заботы» чудо как хороши, сочетая в себе репортажный стиль и юмор с трепетной романтикой, нежность души — с ярым сарказмом, удивительно точные зарисовки «с натуры» — с глубокими и важными размышлениями. И над всем, что бы ни говорил нам автор о «вымысле» — правда, правда, которая в те времена просто пугала многих (особенно критиков и редакторов, особенно выросших на манной каше «соцреализма»).
Лучшее во «Вчерашних заботах» — это, конечно, персонажи. При всех их человеческих и очень понятных недостатках в них просто влюбляешься и помнишь их годами, и радуешься узнаванию, много лет спустя перечитывая книгу. Обаятельный ворчун стармех Андрияныч, он же Ушастик, простушка-буфетчица тётя Аня, феерический перестраховщик, крепкий задним умом капитан Фома Фомич Фомичёв (ох, как досталось В.В. за этот образ!); матрос Рублёв, открывший в себе талант имитатора; мелькнувшая всего на паре страниц, но словно оставившая за собой светящийся след Сонька — острая на язык, насмешливая, непокорная; и даже старпом Арнольд Тимофеевич, от которого поначалу приходишь в ужас и тоскливое недоумение, смешанное с омерзением — но ведь узнаваем он, чёрт возьми, вот в чём штука…
Повесть «Третий лишний» — совсем другая по настроению. Словно туман окутал идущее на всех парах судно. Жизнь сталкивает нос к носу, да ещё на одном плавсредстве, с которого при всём желании деваться некуда, на одном капитанском мостике писателя и прототипа одного из его персонажей — причём выведенного явно не в радужном свете. Несладко приходится обоим. Неуютность, неприкаянность, ледяной холод — невзирая на тропические широты — дышат с этих страниц.
В какой-то степени эту повесть можно считать прямым продолжением «Путевых портретов с морским пейзажем», где и фигурирует капитан Ямкин.
«Фигурирует», а не «впервые появляется», потому что этого героя мы встретим и в других вещах В.В. Конецкого — и до, и после, равно как и персонажа, часто наиболее любимого читателями: Петра Ивановича Ниточкина.
Именно из уст Ниточкина мы «слышим» рассказы этого сборника: «…о психической несовместимости», «…о матросском коварстве», «…о морских традициях», «…к вопросу квазидураков». Рассказы Ниточкина — прямые потомки морской «травли»: они гротескны, смешны до чёртиков и в то же время поражают прицельным взглядом и доскональным знанием человеческой натуры в самых причудливых её проявлениях.
А ещё Пётр Ниточкин, по моему глубокому убеждению — альтер эго автора, что бы ни говорили нам критики о реальном прообразе… но об этом в следующий раз, тем более, что ещё одна книга повестей и рассказов Виктора Конецкого уже прочитана.
До эфира!
