Царь и султан: Османская империя глазами россиян

Опасность бесчестия, которого посланники должны были избежать любой ценой, сочеталась с опасностью физических побоев и даже смерти. Последняя представлялась особенно вероятной в те моменты, когда ритуализированные обмены нарушались. Так в 1622 году разгневанный султан Мустафа I не дал посланнику И.П. Кондыреву завершить свою речь и приказал вышвырнуть его из залы с побоями. Османы обвинили Кондырева и его спутников в укрывании беглых русских рабов, а самоуправные янычары даже вломились в помещение, отведенное посланнику, угрожали отрезать Кондыреву нос и уши. Однако не только гнев османского султана мог заставить посланников бояться за свою жизнь. На обратном пути в Москву посольство было захвачено запорожскими казаками. Последние в тот момент были в конфликте с донскими казаками и едва не убили московских посланников. Посольским людям удалось бежать из крепости, в которой они содержались, однако вскоре они были захвачены в плен ногаями, откуда их вызволили лишь османские войска из Азова. Однако после этого жизни Кондырева и товарищей вновь оказались под угрозой со стороны разгневанной толпы, которая требовала, чтобы совершавшие набеги донские казаки были усмирены. Еще более московские посланники опасались крымских татар, и неспроста: на протяжении XVI и XVII столетий великокняжеские и царские представители в Бахчисарае особенно часто терпели грубое обращение. В 1624 году разгневанный хан даже приказал убить посланника Ивана Бегичева из подозрения, что последний побывал в Константинополе с целью убедить султана оказать давление на своего крымского вассала79. Но все-таки подобные срывы в отношениях между Московским государством и Османской империей были достаточно редки, и по большей части ритуализированные обмены выполняли свою функцию.

Хотя Баязет отправил Ивану III дружественное письмо, в котором уведомил великого князя о получении его послания, османы были шокированы «заносчивыми речами московита»

Когда «паши» султана Баязета II пригласили Плещеева на традиционное в османском посольском обычае угощение и хотели одарить его кафтанами и подарками, московский посланник отказался, заявив, что «ему нечего говорить пашам, что ему не нужны их кафтаны и подарки, и что ему надо говорить с султаном без посредников»