Достоевский глотнул теплой водки и задумался. Трупы мертвяков, лежащие на мостовой под надписью «СОТОНА ЛОХЪ», уже почти распались на элементы, превратившись в прикрытые клочками материи холмики праха, но все-таки были еще видны.
«Не, точно не мертвяк, – решил он. – Мертвяки самое раннее к вечеру пойдут – когда этих развеет… А совсем точно, когда водка кончится».
Достоевский давно заметил странную вещь – новая партия спиртного прибывала как раз тогда, когда кончалась прежняя. Это не зависело ни от количества захваченной прежде водки, ни от числа поверженных мертвых душ, ни от уровня радиации. Стоило выпивке кончиться, и на штурм огневой позиции снова брела нагруженная алкоголем компания мертвецов. Старец Федор Кузьмич полагал, что это явное доказательство бытия Божия. В качестве другого доказательства он указывал на красные бочки с бензином, всегда необъяснимо оказывающиеся в таких местах, где одним выстрелом можно было сжечь целую группу мертвяков. (Говоря об этих бочках, Федор Кузьмич всегда приходил в волнение: Сим победиши! – повторял он взволнованно. – Сим победиши!) Достоевский не знал, как тут насчет догматики, но с практической точки зрения Федор Кузьмич был прав.