Цитаты из книги «Путешествие в Элевсин»

Быть цезарем – это сражаться на арене со всем миром сразу. Со всех сторон не прикроешься…

уверенность в торжестве того конкретного добра, которое охраняет в настоящий момент наша организация.

Собравшиеся на трибунах римляне слышат английский оригинал – и плачут над ним, не задумываясь над происходящим. Они могут даже цитировать эту песню по-английски в разговорах друг с другом.

Человек – та же самая нейросеть, просто на биологическом носителе. – Так что тогда делать? – Нужно постоянное сверхусилие. Всегда и во всем. Твои выборы и выборки – это твое завтра. Ты – свой собственный источник. А источник должен оставаться чистым. Понимаешь? – Кажется, да.

Это просто одна из человеческих иллюзий.

Оно или есть, или его нет. С самого начала. – Начала никогда не было, –

С человеческой точки зрения уместно заботиться не о чужом бессмертии, а о своем собственном. Но у меня нет сознания. Поэтому обессмертить себя я не могу. Так не правильно ли было бы постараться это самое сознание обрести? – Разве можно «обрести сознание»?

Как я уже говорил, лингвистическая цель человечества – смерть. Это действительно так, и она неизбежна. Такова конечная точка любого частного и общего человеческого маршрута. Но именно из-за этой неизбежности возникает другая человеческая цель, пусть фантастическая – бессмертие.

Порфирия в симуляции, где Ломас был эхом моего сна, а в кабинете Ломаса эхом сна становился Порфирий, и мне ни разу не пришло в голову, что меня угощает коньяком император. Мало того, одно и то же лицо выглядело в двух мирах очень по-разному – и вызывало непохожие ассоциации.

Но кабинет и Рим не накладывались друг на друга. Я видел