Дизайнер обложки Макс Олин

© Виктор Колюжняк, 2023

© Макс Олин, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-4474-7444-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Большинство запоминает великих людей по их наиболее дурацким «достижениям»: на Ньютона упало яблоко, а Эйнштейн – это безумный старик с высунутым языком. Однако едва речь заходит о законе всемирного тяготения или об общей теории относительности, как это же большинство стыдливо отводит глаза…

Лесли «Док» Сандерс

История начинается с прибытия поезда. Первого и последнего за время существования Медины.

– Не сейчас, – шепчет Рабби и бессильно качает головой.

– Понимаю. Вам нужна моя помощь, чтобы убрать всё это… Док обводит рукой вокруг, но тут же осекается. Песок поглотил остатки големов, квадрат более не подсвечен, а символы, начертанные в воздухе, исчезли.

Тратя время на удивление, Док и Рабби кое-что упускают из виду – Ян Портер в бешенстве. Он жаждет мести за то, что резиновое дерьмо испачкало маску.

В этом городе, затерявшемся в бескрайней пустыне, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, круглый год – шуршит песок и дует ветер. Впрочем, иной раз всё внезапно успокаивается, словно песок и ветер отправляются в отпуск. Учитывая, сколько эти двое работают, они его заслужили.

Больше двадцати лет назад, в один такой день-исключение, Медина пребывает в блаженной неге. Лопасти ветряных электрогенераторов замерли недвижимо, а проклятый песок не пытается продраться сквозь одежду, ударить в лицо или же забить фильтры пустынных масок, которые носят большинство жителей Медины. Потому-то сегодня маски остались дома, и лица под зноем солнца с непривычки чешутся, не ощущая прикосновений шершавых песчинок.

Где и как проводят это время горожане? Рутина, секс, выпивка и попытки обогащения – досуг в Медине не отличается разнообразием.

Большинство устраивают перемирие в войне за существование: домашние хлопоты, дела по хозяйству и просто отдых – всё то, что даст возможность почувствовать себя обычным человеком в обычном городе, даже если завтрашний день вновь напомнит: это не так.

Некоторая часть мужчин обретается возле «Заведения мадам Реми». Девушки приступят к работе только в шесть часов вечера, а сейчас, пока ещё не наступил полдень и солнце не столь яростно прогревает город, девушки принимают солнечные ванны.

Полуобнажёнными, разумеется.

Из толпы мужчин, охваченных возбуждением, слышен лихой свист и доносится восторженное улюлюканье. Ещё чуть-чуть, и «кавалеры» начнут делить «дам», не дожидаясь вечера. Как всегда, дело не обойдётся без драки.

Мадам Реми – морщинистая, бледная, высохшая – спряталась в тени старого белого зонта и слегка улыбается, наблюдая за ажиотажем. Её вид столь резко контрастирует с девушками, что лучше рекламы для заведения не придумаешь. Хозяйка уже предвкушает, как будет наблюдать сегодняшним вечером за смущёнными и оттого хорохорящимися мужчинами, которые намереваются попробовать то, что видели издали.

Второй центр всеобщего внимания – бар «Цеппелин». Пользуясь отсутствием ветра, завсегдатаи проводят турнир по дартсу на открытом воздухе. Как раз сейчас Георгис Солпаидис – признанный чемпион не только бара, но и всей Медины – то почёсывая нос с горбинкой, а то оглаживая аккуратные усы, готовится сделать решающий бросок и одержать очередную победу. Он спокоен, сосредоточен, и, кажется, наперёд знает, что и как случится в будущем.

Впрочем, о прибытии поезда, до которого остаётся пара минут, не догадывается и Георгис.

* * *

Четырнадцатилетний Максимилиан Орбаис, собрав ватагу подростков и вооружившись металлоискателем, пытается найти сокровища, припрятанные песчаной бурей. Кладоискатели кружат по городу, и многие взрослые не видят ничего зазорного в том, чтобы на время присоединиться к подросткам, признавая при этом главенство спокойного и рассудительного Максимилиана, пусть он и выглядит хрупко и беззащитно в своих белых шортах и ярко-рыжей футболке.

Именно Орбаис первым замечает показавшиеся вдалеке чёрные клубы дыма. Его рассудительный ум увязывает происходящее в простую и понятную для подростка мысль, которую он тут же озвучивает, хотя прежде видеть подобное ему доводилось разве что в синематографе.

– Прибывает поезд! – восклицает Максимилиан, показывая пальцем вдаль.

Едва остальные кладоискатели устремляют взгляды в ту сторону, они понимают, что мальчик прав.

И когда это случается; когда Медина понимает, что к ней приближается локомотив; тот, словно осознав, что более не является невидимым для остальных, издаёт гудок. В отличие от поезда, человека в нём и самой Медины, гудок вполне обычен:

– Тууу-тууу, – раздаётся вдалеке.

Блаженная нега спадает с города, и людям кажется, что происходящее весьма и весьма необычно.

* * *

В городе есть вокзал – нелепое здание с кирпичным первым этажом и высоким цинковым куполом, переходящим в шпиль. Память о появлении этого архитектурного монстра отсутствует – жители Медины с трудом помнят историю города, предпочитая свои собственные истории.

Здание вокзала стоит заброшенным издавна, и в любом другом городе это означало бы, что его облюбовали бродяги, или реквизировала под склад какая-нибудь торговая компания. Однако в Медине вокзал стоит уже несколько десятилетий абсолютно невостребованный. Всё, что с ним приключается за это время – он ветшает и покрывается пылью.

Теперь же, собирая её на подошвы ботинок, сапог и туфель, жители Медины спешат лично убедиться в том, что не являются жертвами массовой слуховой и оптической галлюцинации. Расталкивая друг друга локтями, лягаясь и осыпая проклятьями, горожане занимают места на перроне. Тот не может вместить всех желающих, а потому многим приходится выглядывать из окон зала ожидания или спускаться по насыпи к месту, где должны быть рельсы.

«Должны», но никогда не было, в отличие от вокзала. Однако, несмотря на отсутствие путей, поезд подходит всё ближе, замедляя ход.

Теперь уже каждый может рассмотреть его, хотя зрелище маловыразительно. Угловатый и уродливый локомотив походит на выходца из тех времён, когда железная дорога только зарождалась. Вдобавок, поезд словно поглощает солнечный свет, так что невозможно даже различить цвет – какой-то тёмный, вот и всё, что можно сказать. На передней решётке выделяется отполированная табличка с номером: «6305».

Пересуды и толкования, которые порождает табличка, быстро сходят на нет, едва поезд останавливается. В воздухе разливается странный запах, который лучше всего характеризует неизвестно кем пущенный слух, мигом облетевший всех собравшихся – так пахнет, когда горят кости.

Внезапно люди понимают, что прибытие поезда может обернуться не только любопытным, но и опасным событием. Исайя Смартофф, пророк Иуды Искариота, начинает вопить о втором пришествии и кознях Антихриста, но разбушевавшегося священника быстро успокаивают парой увесистых затрещин. Обитателям Медины одинаково чужды все религии и одинаково же их раздражают любые пустобрёхи и крикуны.

Однако кое-какие сомнения слова проповедника порождают. Некоторым людям уже не кажется столь интересным зрелище мрачного поезда. Они проталкиваются сквозь толпу, стремясь покинуть вокзал. Пока это ещё не вал паники, но ручеёк трезвых, здравомыслящих и в меру трусливых людей. На них обращают внимание, хмурятся, бросают вслед проклятья…

Вот только, когда с ужасающим лязгом открывается дверь среднего из трёх вагонов, а следом, с не менее противным скрипом, начинает выдвигаться приставная лестница, большинство решает присоединиться к побегу.

Теперь уже точно никого нельзя назвать трезвым или здравомыслящим. Это стадо, которое осознало, что его заперли в одном загоне с хищником. Они блеют, орут, поджимают ноги; надеются, что в жертвы выберут кого-то другого, а не их; торопятся как можно скорее оказаться подальше от этого места.

Кто-то спотыкается и падает, чтобы тут же оказаться затоптанным.

Некоторые излишне нервные горожане достают оружие и начинают стрелять или размахивать ножами по сторонам, взвинчивая градус паники до предела.

Кипящий котёл готов вот-вот взорваться, но в этот самый момент звучит голос Лесли Сандерса. Он вышел из поезда, ступил на перрон и сейчас с удивлением рассматривает вакханалию, творящуюся перед ним.

– Что вы, мать вашу, делаете, грёбанные придурки?! – гневно вопрошает он.