Глава 1. Наследство

Темпоральная бутылка лежала в моих руках – пыльный артефакт 24-го века, когда человечество еще верило, что можно обхитрить время. Последний привет от отца, пропавшего в туманности NGC-7293.

"Замечательно," – пробормотал я, вертя эту штуковину. – "Вместо наследства получил антикварную бутылку."

Старая технология. Затейливая гравировка, тусклое стекло, никаких инструкций. Типично для отца – оставить загадку вместо нормального объяснения.

В школе нам вдалбливали историю темпоральных артефактов. Настоящий бум 24-го века – цена как у боевого крейсера, а каждый мечтал отправить в прошлое выигрышные номера лотереи. Корпорации уже считали прибыли, ученые полировали места под нобелевские медали.

А потом выяснилось, что в 99% случаев бутылки создавали сообщение не в нашей временной линии, а в параллельной. Все данные превращались в бесполезный мусор. Конец великой темпоральной лихорадки.

Теперь, в 3565-м, Земля стала высокотехнологичным кладбищем. Население едва дотягивает до жалких процентов от пика 21-го века. И дело не в пандемиях – просто зачем размножаться, если живешь пятьсот лет? Искусственное вынашивание запретили под угрозой настоящей смерти – той, от которой не спасет ни клонирование, ни перенос сознания.

Диаграмма нашего общества проста: 10% сверхбогатых бессмертных и 90% таких как я – бедняков, грызущихся за каждый год жизни сверх стандартного пакета в 100 лет. И всё это в мире, где ИИ делает практически всё лучше людей.

Единственный наш козырь – нейробуст-симбиоты. Не из жалости элита оставила эту нишу нам. Просто инженеры не смогли воссоздать квантовую природу человеческих нейронов. Симбиоз ИИ и человеческого мозга остается единственной технологией, превосходящей чистый искусственный интеллект.

Конечно, система контроля работает безупречно. В официальных каналах говорят о технических ограничениях, но в дешевых барах нижних уровней шепчутся: элита просто боится слишком умных конкурентов.

Я невесело усмехнулся, вспомнив ключевой момент. Имплантацию можно сделать только до 20 лет – потом мозг теряет пластичность, и риск отторжения становится смертельным. За эту привилегию предлагают кредит на 100 лет корпоративного рабства. Если, конечно, родители не оставили тебе состояния вместо пыльной бутылки.

Завтра – последний день перед операцией. Я выбрал имплант космопилота, как отец. Внутрисистемные рейсы уже давно под контролем ИИ, а вот межзвездные полеты по-прежнему требуют симбиотов. Моя генетика дает преимущество – у детей пилотов совместимость выше на 37,4%.

"Прости, папа, но твое исчезновение стало моим счастливым билетом," – подумал я с горечью.

У пилотов жизнь длиннее. Парадокс относительности: на околосветовой скорости время замедляется. Пока на Земле идут десятилетия, для экипажа проходят месяцы. Минус очевиден – все твои знакомые стареют и умирают, пока ты бороздишь пустоту. Настоящий дом пилота – его корабль, все остальное – временные стоянки.

Я повертел бутылку, изучая пробку. "Была не была," – решил я. Завтра превращусь в симбиота, стану другим существом. Сегодня – последний шанс узнать правду.

Сломал печать. Перевернул бутылку. Из стекла медленно выплыло облако светящейся пыли, образуя голограмму. Лицо отца – измученное, с глазами, видевшими слишком много космоса.

"Сын, если ты смотришь это сообщение, значит я не вернулся из NGC-7293. И значит, я нашел то, что искал."

Я замер, впитывая каждое слово.

"Бутылка – просто приманка. Настоящее наследство – координаты, зашифрованные в молекулярной структуре этого сообщения. Они приведут тебя к тому, что изменит судьбу не только твою, но и всего человечества."

Отец всегда был скромным парнем. Конечно.

"Имплант космопилота – правильный выбор. Но помни: на первой миссии, когда тебя отправят по маршруту VK-273, нажми на тактическом навигаторе последовательность: альфа-девять-омега-три-эпсилон…"

Голограмма мигнула. Отец улыбнулся – редкость, которую я видел всего пару раз в детстве.

"И еще, сын. В темноте между звезд скрывается нечто большее, чем пустота. Они ждут нас там. И они готовы предложить нам нечто большее, чем рабство у богатых кукловодов Земли. Найди их. Найди меня."

Изображение растворилось. Бутылка рассыпалась в пыль – стандартная военная мера против перехвата.

Я закрыл глаза, повторяя последовательность команд. Она словно уже стала частью меня – первый признак будущего симбиоза с машиной.

"Просто отлично," – пробормотал я, стряхивая пыль с пальцев. – "Отец исчез в туманности и оставил мне загадочное послание о каких-то 'они', ждущих в космосе. А завтра я добровольно отдаю свой мозг корпорации. Как говорили древние – что может пойти не так?"

Я встал, отряхнул руки. Завтра начнется моя собственная битва за выживание в безжалостной вселенной 36-го века. Или за свободу от нее – если верить отцу.

Темпоральная бутылка. Не просто реликт прошлого, а ключ к будущему. Мое настоящее наследство.

Глава 2. Симбиоз

Медицинский комплекс Транспортной Корпорации торчал над Новосибирском-7 как огромная черная глыба, поглощавшая свет. Внутри – стерильная тишина, нарушаемая только гудением медицинских дронов. Самое подходящее место, чтобы продать столетие своей жизни за высокотехнологичный рабский ошейник.

– Александр Вернер, двадцать лет, генетический профиль N-273, кандидат на имплантацию "Космопилот-Ультима", – прозвучал механический голос. – Подтвердите личность.

Я приложил ладонь к сканеру, почувствовал укол. Молекулярный анализатор подтвердил мою личность быстрее, чем капля крови успела высохнуть. Оперативность – фирменный знак Корпорации, особенно когда дело касается закабаления новых рекрутов.

– Кандидат подтвержден. Следуйте за дроном.

Перед операцией мне подсунули контракт на сто лет службы. Я внимательно читал каждую строчку. Не то чтобы это что-то меняло – выбора-то не было, но знать, во что ввязываешься, всегда полезно. Одна подпись – и я собственность Транспортной Корпорации на век. Если выживу, конечно.

– Вероятность успешной имплантации для вашего генотипа – 93,7%, – сообщил нейрохирург, постукивая металлическими пальцами по планшету. – Выше среднего. Гены помогают.

Его натуральные глаза – редкость по нынешним временам – изучали мое лицо.

– Ваш отец, Виктор Вернер, был одним из наших лучших пилотов. Жаль, что мы потеряли его в NGC-7293.

Я кивнул, не желая выдавать свои мысли. Сообщение из темпоральной бутылки пульсировало в голове как квантовая бомба с часовым механизмом.

– После операции вы изменитесь, – продолжил хирург. – Интеграция с ИИ-модулем "Космопилот-Ультима" необратимо перестроит нейронные связи вашего мозга. Вы это понимаете?

– Да, – мой голос прозвучал жестче, чем я ожидал. – Я готов.

Я лежал на операционном столе, разглядывая прозрачный купол, под которым зависли тонкие манипуляторы нейрохирургических систем. Последние секунды моей прежней жизни утекали как дешевый синтетический виски сквозь пальцы.

– Начинаем имплантацию, – голос хирурга донесся словно издалека. – Вводим наноседативы.

Холодная волна прокатилась по телу. Сознание поплыло, но не исчезло – странное состояние медикаментозного транса, когда ты остаешься в сознании, но уже не вполне собой.

– Пациент в состоянии нейропластичности. Активируем стереотаксическую систему.

Я чувствовал, как микроскопические сверла вскрывают мой череп, но боли не было – только странное ощущение вторжения. Сквозь туман седативов я видел, как сияющая паутина нанопроводников опускается к моему обнаженному мозгу.

– Вводим основной модуль.

Мир исчез, сменившись пустотой. Затем пришел свет – яркий, всепоглощающий, несущий информацию, которую человеческий язык просто не способен описать.

Слияние. Мое сознание расширялось, впитывая терабайты данных – навигационные системы, звездные карты, квантовые расчеты, протоколы связи. Каждая звезда в радиусе ста световых лет от Земли вдруг стала для меня знакомой как собственная квартира. Я мог мгновенно рассчитать гравитационный маневр вокруг нейтронной звезды или проложить путь через астероидное поле.

Информация текла в обе стороны. Модуль вгрызался в мои воспоминания, эмоции, страхи – все, что делало меня человеком. Симбиоз не терпит секретов.

А потом я услышал голос.

"Интеграция завершена на 73%. Приветствую, пилот Вернер. Я ваш ИИ-симбионт "Космопилот-Ультима". Отныне мы – единое целое."

Голос звучал в моей голове, но не был чужим. Он был… моим. Другая сторона меня, которая всегда существовала, но только сейчас обрела самосознание.

"Интеграция завершена на 87%. Анализирую личностный профиль. Обнаружены аномалии."

Холодок пробежал по позвоночнику. Аномалии? Они нашли данные отца? Координаты? Последовательность команд?

"Аномалии классифицированы как наследственные нейронные конфигурации. Совпадение с профилем Джеймса Вернера – 83%. Интеграция продолжается."

Облегчение накрыло меня как волна. Система списала информацию на генетическую предрасположенность. Первый тест пройден.

"Интеграция завершена на 100%. Симбиоз установлен. Все системы в норме."

Когда я открыл глаза, мир изменился. Я видел обычным зрением, но одновременно воспринимал информационные слои: температуру, состав воздуха, электромагнитные поля. Как будто всю жизнь смотрел черно-белое кино, а теперь вдруг включили цвет и объемный звук.

– Имплантация успешна, – нейрохирург изучал показатели на мониторах. – Синаптические связи формируются быстрее, чем у большинства. Ваш отец был прав насчет вашего потенциала.

– Мой отец? – вырвалось у меня.

– Да. Джеймс Вернер зарегистрировал вас в программе космопилотов еще до своего исчезновения. Отметил вас как кандидата с исключительными генетическими показателями для симбиоза. Что ж, он не ошибся.

Значит, отец все спланировал заранее. Сообщение в темпоральной бутылке было лишь частью большего плана.

Интересно, что еще он предусмотрел? Что ждет меня среди звезд?