ВСТУПЛЕНИЕ

Это рассказ о последнем месяце жизни деда моей жены Абрамовой (Кутейкиной) Елены Юрьевны, командире 1 стрелкового полка 99 стрелковой дивизии 8 стрелкового корпуса Кутейкине Павле Герасимовиче (от его имени пойдёт повествование) и о его семье: жене Ольге Александровне, сыне Юре и дочери Лиде (вся семья на фотографии). Также будут упоминаться его тёща Пелагея Даниловна Камплицкая и её сестра Анна Даниловна.

Почти все другие персонажи, упоминающиеся в рассказе, реально существовали, их фамилии, имена, должности взяты из различных, как и основная канва событий. Использовались и семейные воспоминания, но некоторые детали пришлось додумывать. То есть это не совсем документальное описание событий, а всё-таки художественное произведение (если можно о нём так сказать).

Рассказ не столько о последнем месяце жизни П.Г.Кутейкина, но и об очень интересном эпизоде Великой Отечественной войны в котором не последнюю роль Павел Герасимович сыграл, а именно о первом отбитом 23 июня 1941 года у немцев советском городе Перемышль. К сожалению об этом эпизоде написано мало, есть несколько исторических очерков, воспоминаний участников тех событий и одна научно-популярная книга «Герои Перемышля», изданная АН СССР в 1969 году.

Мне про своего деда рассказывала моя жена, которая слышала про него от своей бабушки Ольги Александровны и от отца Юрия Павловича. Рассказывала про своего отца и тётя жены Лидия Павловна Кутейкина, которая сохранила некоторые документы про него, за что ей большое спасибо. Вот на основании этих рассказов, материалов книги «Герои Перемышля», очерков и рассказов очевидцев, найденных в Интернете, я попытался написать представленный тут рассказ.

А теперь передаю слово главному участнику событий майору Кутейкину…

ДВЕ НЕДЕЛИ ДО ВОЙНЫ

Неделю назад, 01 июня 1941 года, сдав весеннюю проверку на прежнем месте службы в Армении, я прибыл к новому месту – на Западную Украину в Перемышль, и на новую должность – командира 1 стрелкового полка 99 стрелковой дивизии 8 стрелкового корпуса. Дивизия прикрытия границы, значит развёрнутая и боеготовая, в такой служить интересно, тем более командиром полка. Когда воевал на Гражданской, когда заканчивал военную школу ВЦИК в Кремле, я, как любой нормальный рядовой и курсант, о такой должности мечтал. Представлял, как буду командовать тысячей с лишним человек, как буду использовать свой опыт, опыт своих командиров, знания, полученные в военной школе и, конечно, не буду повторять ошибки ни свои, ни начальников. А насмотрелся я за 4 года Гражданской войны, 3 года в военной школе и 14 лет службы кадровым офицером много разного.

Теперь вся ответственность за полк лежит на мне. До этого, в Закавказье, где я служил сначала помощником, а потом и заместителем командиров разных стрелковых и горно-стрелковых полков, всегда чувствовал, что за мной есть командир и последнее слово его. Если я где-то недодумал, то есть кому додумать за меня. Но ничего – прорвёмся. Так же я когда-то думал, вступая в должность и командира взвода, и командира роты, и командира батальона. Тогда получалось, надеюсь, что и сейчас получится. А куда деваться? Полк то на хорошем счету и в дивизии, и в корпусе, ниже третьего места в соцсоревновании среди частей корпуса уже лет пять как не опускался. В дивизии же только один соперник есть – 197 стрелковый полк – они в эту весеннюю проверку первое место заняли. Комдив полковник Дементьев Николай Иванович, когда я ему представлялся по прибытию в дивизию, мне ясно дал понять, что в осеннюю проверку будет ждать от нашего полка только первого места, ведь не даром полк первый. Надо соответствовать…

Сейчас я думаю, что правильно поступил, отказавшись в 1939 году от учёбы на КУКС (Курсы усовершенствования командного состава), куда меня посылал мой прежний комдив. Считал он, что из меня получится хороший штабной офицер, что у меня хорошо получается планировать бои полков и дивизий, отрабатывать это на картах и оформлять документально в виде приказов. Думал он, что должен я служить в оперативном отделе большого штаба и могу стать хорошим оператором. Но теперь то я вижу, что одно другому не мешает: я и командиром полка стал и планировать бои и операции не разучился – мне планирование, конечно, нравится, но самому хочется не только планировать, но и организовывать и непосредственно руководить войсками.

Через неделю, 15 июня, приедет семья, а она у меня большая: жена Ольга, сын Юрка 10-и лет, дочь Лидочка 2-х лет, тёща Пелагея Даниловна и её младшая сестра Анна Даниловна. Помню, я очень не хотел брать к себе тёщу, а особенно её сестру, но Ольга настояла и вот уже 12 лет они с нами катаются по стране, вслед за моими перемещениями по службе. Сейчас, когда у нас маленькая Лида, то Пелагея Даниловна сильно помогает Ольге по хозяйству. Да и её сестра не мешает – она учитель начальных классов, всё больше в школе пропадает и Юрке помогает учиться. Так что привык.

Их задержка с выездом в Перемышль произошла из-за того, что Юре надо было спокойно закончить 3-й класс, Анна Даниловна тоже хотела довести свой класс до выпуска из начальной школы, Оле надо было отправить контейнер, ну а тёща всем помогала по мере своих сил и возможностей.

Контейнер должен прийти за день до приезда семьи. Собственно, вещей то не много – несколько чемоданов с зимней одеждой и книгами, Лидочкина кроватка, два десятка пластинок и патефон – самая дорогая у нас вещь. Под этот патефон мы с друзьями в Закавказье много хороших вечеров провели и танцевали под Утёсова, и пели вместе с Вертинским. Думаю, что он и в Перемышле пригодится. Я уже познакомился с некоторыми командирами полков, их комиссарами и заместителями – хорошие ребята, думаю, что сойдёмся, даже несмотря на то, что мы соперники в соцсоревновании за звание лучшего полка дивизии.

Квартиру нам выделили в центре города, недалеко от вокзала. Квартира хорошая, большая – четыре комнаты с кухней, ванной и двумя туалетами, а ещё есть полная обстановка – это бывшая квартира какого-то польского буржуя, который, как говорят, в 1939 году убежал от нас и немцев куда-то в Англию. Теперь она навсегда служебная жилплощадь, закреплённая за командиром 1 полка. Такого жилья у нас не было нигде и никогда, раньше всё больше по казармам жили, отгораживая картоном и фанерой её кусок под жильё или снимали квартиру в частном секторе, если часть дислоцировалась в городе.

Прибыв в полк на его зимние квартиры, задержался тут не долго, всего на день, так как полк уже почти месяц находился в летних лагерях на полковом полигоне, где, после сдачи весенней проверки, остался на полевые занятия, полковые и дивизионные учения. В казармах же остались только постоянные дневальные, в автопарке техники тоже почти не было. Осмотрев выделенную мне квартиру и своё полковое хозяйство в сопровождении дежурного по полку, убыл на полигон, который находился всего в 15 километрах юго-восточнее Перемышля.

На полигоне мне была выделена отдельная, довольно большая, палатка, которая служила мне и спальней, и рабочим кабинетом, и местом для проведения совещаний. Встретили меня мои заместители, начальник штаба полка, командиры батальонов и комиссар, им я был представлен начальником штаба дивизии полковником Гороховым. Ну а далее пошла нормальная командирская работа: оценка ситуации, принятие решений, раздача указаний, организация и контроль всего подряд, знакомство с личным составом, проведение полевых и классных занятий с командным составом полка и т.д. и т.п. Кто служил, знает…

Полигон под Перемышлем, по сравнению с полигонами в России и даже в Закавказье, был оборудован довольно плохо, но это и понятно, ещё двух лет не прошло, как Западная Украина стала нашей. Дайте срок и здешние полигоны станут не хуже всяких прочих. Хуже, что новая граница оборудована почти никак, хотя и стараются пограничники, но даже не все заставы ещё построены. Портят настроение украинские националисты и немецкие диверсанты: то нам связь с командованием дивизией и другими полками оборвут, то на часового нападут, то подожгут чего-нибудь. Оставшиеся поляки тоже не особо облагораживали ситуацию в городе и на хуторах вокруг него, бывает, что задирают наших солдат.

В начале этого года в соседнем полку случилась стычка, когда несколько поляков по пьяни напали на отделение наших солдат, находившихся в увольнении, но получили достойный отпор. Двое поляков в больницу попали, а остальные отделались синяками и ссадинами. Однако, в интересах установления дружественных отношений с местным населением всех участников драки со стороны военных посадили на гауптвахту, а их командира отделения, сержанта Василия Абрамова даже судили,