Истинная близость начинается тогда, когда перестаёшь прятать свою тьму.

Глава 1. Судьбоносный зелёный паразит

В вагоне метро, заполненном сонными людьми, было душно. Здесь сложно было соблюдать социальную дистанцию, но вот маски были на всех. В той или иной степени – всё-таки седьмой месяц неспокойной эпидемиологической обстановки.

В очередной раз широко зевнув и поправив сползшую на глаза маску, Лиза посмотрела на экран зажатого в руке телефона – 7:30. Девушка спешила на работу. Работала в кафе при университете – это в первой половине дня. Потом посещала свободные лекции. Елизавета Барашек очень надеялась в следующем году всё-таки поступить на филологический. Или пойти на архитектора? Родственников, чтобы помочь с этим вопросом, не было. И Лиза продолжала мучаться, не зная, что выбрать. Вроде и рисовать получалось хорошо – ей очень нравилась красота готических зданий, ещё сохранившихся в Самаре. Её наброски занимали почти треть снимаемой комнаты и валились со всех шкафов. Но с другой стороны, девушку завораживали древние тексты, хранящие в себе множество тайн человечества. Это так интересно – читать тексты, написанные сотни или даже тысячи лет назад. Представить, что кто-то, такой же человек, как она, когда-то записывал эти мысли, а теперь от него не осталось и следа, кроме этих слов… от такой мысли по коже бежали мурашки.

Вагон метро затормозил. Расплывчатая картинка за большим прямоугольным окном обрела чёткость, отобразив гранитную стену и медные, горящие тёплым жёлтым светом светильники.

– Станция Валентина Пестравкина, – объявил потрескивающий динамик.

Лизе осталось проехать ещё пару станций. Девушка одела громоздкие наушники и, разблокировав телефон, открыла приложение, в котором она прослушивала уроки французского – так, для саморазвития. Включив очередную подборку фраз, Лиза переступила с ноги на ногу и поудобнее ухватилась за поручень.

Металлические двери с тихим шипением закрылись. Вагон плавно тронулся. Краем глаза Елизавета заметила какое-то оживление слева и, решив, что очередной энергичный пенсионер ищет свободное место, наклонилась вперёд, дабы дать пройти человеку.

В наушниках гнусавый женский голос раскатисто растягивал гласные, как-то обречённо повторяя одну и ту же фразу: – Tes muffins sont un peu secs aujourd’hui.

Переводилась она примерно так: ваши кексы сегодня суховаты.

…Сдались ей эти кексы.

Желудок заурчал, откликаясь на мысли о еде. Раздавшийся в вагоне крик, а затем усилившееся беспокойство, которое волной прокатилось по пассажирам, заставив их дружно повернуть головы влево и застыть, никак не отразилось на Лизе. Крик она не услышала, поскольку задумалась о свежих булочках, которые ждали её в кафе. Вот ещё пара станций и…

Одетый в серое мужчина ломанулся по проходу, расталкивая пассажиров, которые, недолго думая, решили последовать его примеру. Лизу сбили с ног. Девушка упала на освободившееся вдруг сиденье. Испуганно проводила глазами толпящихся справа людей. Затем повернула голову влево – и увидела несколько очень высоких фигур, одетых в чёрное, стремительно направляющихся к ней. Кажется, один из них ей что-то кричал. Медленно, как в ни к месту применённом слоумо, девушка подняла руку и стянула наушник с уха:

– Беги! – раскатисто пронеслось по вагону, заполнив всё пространство и задребезжав в стёклах окон.

Наверняка Лиза бы послушалась и побежала, поскольку действительно успела напугаться, но именно в тот момент, когда она попыталась встать, в её ногу вцепилась рука. В проходе лежал мужчина. Он хрипел и, кажется, задыхался. Его вырвало какой-то зелёной гадостью. Гадость зашевелилась и выпустила щупальце. Щупальце на раз пронзило мягкую ткань жёлтого кроссовка, в которую была обута правая нога Лизы. Девушка ощутила резкую боль, но почти сразу конечность словно онемела, боль стихла, а зелёная тварь полностью всосалась внутрь кроссовка.

– Что?.. Что это?! – задёргав ногой, закричала Лиза. Она вскочила, попыталась снять дырявый ботинок. – Какого чёрта??

– Сядь! – скомандовал голос возникшего рядом человека в чёрной маске на пол-лица. Светлые глаза оценивающе оглядели девушку. Он положил свою тяжёлую руку на плечо испуганной Лизы и надавил, пытаясь заставить её опуститься на сиденье.

– Здесь ещё один, – донеслось слева.

Что-то мелькнуло. Раздался выстрел. Незнакомец дёрнулся. Мимо его лица, зацепив маску, пролетела зелёная пищащая слизь и, врезавшись в стекло, медленно сползла на сиденье справа от Лизы, оставив за собой блестящий зеленоватый след.

– Билли, оглушающими надо бить! Кому говорил перезарядить пистолет? – гаркнул кто-то из тех в чёрном, которые суетились чуть в стороне. – Один дохлый бао и, как минимум, один инфицированный… А денёк сегодня явно не задался. Я говорил, надо было зайти в «Будку», выпить кофе. С кофе любой день в радость…

Высокие тёмные фигуры осматривали опустевший вагон и два трупа, как ни в чём не бывало перекидываясь репликами. А Лиза с ужасом взирала на стоящего рядом. Тот уже успел натянуть сбитую слизью чёрную маску обратно, но она-то всё видела…

– Кто вы? – выдохнула Елизавета Барашек. – Что это было?! – Она спохватилась, припомнив заползшую в ботинок тварь. Села на кресло и поспешно скинула кроссовок. В совсем ещё новом зелёном носке обнаружилась свежая дырка, в которую выглядывал большой палец. Девушка стянула носок, но стопа была абсолютно целой. – Где она? Куда эта тварь делась?! – почти прокричала Лиза, ощупывая ногу сквозь ткань брюк.

– Успокойтесь. Мы из СОКБЧ. К сожалению, вы инфицированы. Придётся проехать с нами… – произнёс направившийся в их сторону высокий, который жалел о невыпитом кофе. Это был глава отряда зачистки Коголь Неко.

– Что? Какое ещё СОКБЧ? И чем я инфицирована? – сжав руки в кулаки и пытаясь не орать, хотя очень хотелось, воинственно выдохнула девушка.

– Смотри, человек вменяемый попался, – усмехнувшись, прокомментировал подошедший и пристально осмотрел девушку. – Эх, и чего же вы все такие тщедушные? Ладно. Госс, представься по протоколу и проводи человека в штаб. А мы пока свидетелями займёмся. Нужно проверить на наличие носителей, потом с бумагами эта волокита… Снова до утра провозимся, пока всех на карантин определим, – недовольно пробурчал начальник отряда зачистки, направляясь в сторону соседнего вагона, где толпились перепуганные пассажиры. Среди них уже мелькали высокие фигуры в чёрном, их несложно было заметить – все они почти на голову были выше обычных людей. Вагон медленно затормозил, так и не доехав до станции.

– Пассажиров просим покинуть вагоны. Сохраняйте спокойствие. Следуйте указаниям представителей органов правопорядка. От этого напрямую зависит ваше здоровье и благополучие. Зафиксирован случай заражения ковид.

– Ковид? – удивилась Лиза. – Вы кто? – переспросила девушка, уставившись на стоящего рядом нечеловека. Если судить по схожей комплекции, остальные были такие же…

– Я сержант Ворон Госс. Служу в отряде зачистки СОКБЧ…

– Вы не человек… – прошептала Лиза, вглядываясь в бледное лицо, скрытое под чёрной маской. Видны были только глаза – слишком странные, слишком глубокие. В них не было ни страха, ни сочувствия, только холодный, внимательный взгляд хищника, наблюдающего за добычей. Лиза была абсолютно уверена: такие глаза не могли принадлежать человеку.

– Я rakas, – сухо произнёс мужчина. – Я провожу вас в штаб.

– А если я не пойду? – упрямо насупившись, спросила девушка.

– У вас нет выбора, – просто отрезал rakas. – Если вы не пойдёте добровольно, мне придётся вас усыпить, что нежелательно.

– Усыпить… – испуганно повторила Лиза.

– Это крайняя мера. Хоть вы и являетесь представителем вида, занесённого в Золотую книгу редких тварей, но вы инфицированы. Я не могу подвергать риску жизни других особей.

– Редкие твари… что? А чем я инфицирована? Они говорят про ковид…

– В вас засеялся бао. Теперь вы – носитель семечка. Скорее всего, в ближайшие сутки бао проклюнется и даст корни, которые будут расти, забивая протоки ваших лёгких…

– И что потом? – побледневшими губами спросила Лиза, кажется, уже догадываясь.

– Если ваш организм окажется достаточно здоровым, бао может впасть в состояние анабиотического сна, и вы будете жить до тех пор, пока ваше тело не износится настолько, что бао решит, что вы нежилец. Тогда он возобновит рост, а вы умрёте.

– Эта зелёная тварь… это и есть ковид? То есть это никакой не вирус?

– Если быть точным – это растение. Нам пора, – не сводя глаз с побледневшей девушки, сообщил rakas. Он замер, выжидая, как отреагирует человек. В кармане лежал шприц с жидкостью 345, но это крайняя мера. И Госс не любил это – убивать беспомощных существ, тем более занесённых в Золотую книгу. Лучше уж с орком врукопашную – там хоть приблизительно силы равны.

– Идём? – глухо произнёс Ворон и засунул руку в карман, пальцами нащупав шприц.

– Да, конечно, – наконец кивнула девушка и, подхватив с кресла лежащую там сумку со скетчбуком и свежепостиранной формой официантки, собралась следовать за сержантом СОКБЧ.

– Ваш ботинок, – напомнил Госс.

– А, да, спасибо, – спохватилась девушка и, схватив дырявый кроссовок, надела прямо так, на босую ногу.

…Всё-таки напугалась, – подумал rakas, – а с виду так и не скажешь.

– Нам сюда, – указав в противоположную сторону от той, где на перроне столпились притихшие люди, сообщил Госс.

– Ладно, – кивнув, Лиза направилась в указанном направлении. В голове творился полный кавардак. Она сглотнула, пытаясь смочить пересохшее от волнения горло. Руки мелко дрожали. Нужно было отвлечься. – Куда мы едем, что за Скоб?

– Секретный Отдел Крайней Безопасности Человечества (как вида), – заученно отчеканил идущий позади rakas.

– Это государственная организация?

– Да, – кивнул Госс, рассматривая идущего впереди человека. Женская особь, рост 1,58 см, может, 1,60. Вес – 46–48 кг. Отстриженные по плечи волосы. Сухая бледная кожа. Слегка сутулится. Скорее всего, не доживёт до утра. Люди очень слабые, особенно такие мелкие.

– А вы кто – пришельцы? – выйдя в открытые двери и спрыгнув на платформу, задала следующий вопрос человек.

– Нет, я землянин так же, как и ты.

– Но не человек, – остановившись и ожидая дальнейших указаний, произнесла девушка.

– Тёмный эльф, – нехотя ответил сержант. – Так, наверное, понятнее будет.

– То есть эльфы существуют? – вскинула брови Лиза, на миг позабыла о случившемся.

– Направо, – скомандовал rakas, не торопясь реагировать на последний вопрос. Его всегда удивляла и немного раздражала эта способность людей не замечать ничего, кроме себя. Хотя, наверное, древние сами виноваты – сами же приняли закон о современности, формирующий взгляды человечества на мир.

В ухе раздался щелчок, свидетельствующий о включении передатчика. Зазвучал усталый голос Коголя:

– Госс, ваш выход – пятый. Там по лестнице вверх. Фургон уже подъехал. Специалисты, конечно, всё сделают, но ты проводи человека до штаба и сам оформи. Чтоб не получилось, как в прошлый раз. Как они проморгали покинувшего носителя бао… даво хосо… – выпустил пар начальник. Потом продолжил: – Короче, ты понял.

– Да, провожу до штаба, – без особого энтузиазма согласился Госс. Не любил он всей этой бумажной волокиты.

– И оформишь, – зная друга, уточнил Коголь.

– И оформлю, – подтвердил rakas.

– Отлично. Тогда отключаюсь. У нас тут ещё парочка носителей. Вечер обещает быть томным, – и передатчик, щёлкнув, замолк.

– А вытащить из меня эту тварь не получится? – спросила девушка, смущённо отводя взгляд. Видимо, она всё это время рассматривала эльфа этими своими тёмными в цвет шоколада глазами. Только у людей бывают такие. У тёмных эльфов – синие, серые, бледные, почти белые. Немного иронично называться тёмным, имея такие светлые глаза.

– Вам всё объяснят, – ответил rakas. – Пойдём. Выход 5.

Человек как-то осуждающе посмотрел на эльфа, но всё-таки повернулся и пошёл в указанном направлении.

Девушка какое-то время молчала, и rakas успел расслабиться, понадеявшись, что человек будет молчать и дальше, но примерно на третьем пролёте лестницы тот снова заговорил:

– А эта зелёная тварь – тоже что-то наподобие эльфов? – держась рукой за перила и очень медленно семеня своими короткими ножками, спросила девушка.

– В смысле? – захваченный врасплох, не понял Госс. Его только что сравнили с растением-паразитом?

– Ну, это что-то такое же мифическое? – уточнила девушка.

– Это семя баобаба, – раздражённо кинул rakas.

– Того самого? Как? А почему он шевелится и… Он мутировал? – замерев на секунду, но тут же продолжив подниматься, предположила девушка.

– Много ты семян баобаба видела? – не сдержался эльф. В общем, разговоры с людьми – не его конёк.

– Нет, – рассеянно отозвалась девушка. – Хочешь сказать, они всегда такими были? А почему тогда люди об этом не трубят на каждом шагу – семена баобаба живые!! – подняв руки и замотав ими, как могла, изобразила панику Лиза.

– А почему люди не знают о существовании эльфов? – парировал Госс.

– Вот уж не знаю, наверное, какой-то заговор правительства, – буркнула девушка. – То есть вся эта фигня с ковидом вызвана этими… семенами? Баобабы, насколько мне известно, самые древние из ныне существующих…

– И если бы были не такими огромными, вы бы и о их существовании не догадывались, – пробурчал эльф.

– Хочешь сказать, что от людей многое скрывают? – окончательно перейдя на «ты», резюмировала девушка. Эльф недовольно поджал губы, но ничего не ответил. Что-то он разболтался.

– Но я не о том. Я вот о чём – почему только сейчас разразилась эта эпидемия с семенами? Они же всегда так делали – использовали людей как почву?

– Не людей, слонов, – обречённо выдохнув, смиренно поведал rakas. – Семена использовали слонов. Бао, не нанося вреда животному, могли провести в его теле, находясь в анабиозе, долгие десятилетия, пока слон от старости не умирал. Потом из его трупа вырастал баобаб. Но слонов стало мало. А люди – слишком хилые создания, чтобы быть носителями бао. Попав в организм человека, семя думает, что этот слон при смерти, поэтому начинает расти – из уважения и милосердия, избавляя его от долгого угасания.

– То есть эта тварь во мне сейчас думает, что я умирающий слон?? – подвела итог всему услышанному Лиза.

– Иногда люди выживают, – почему-то решил добавить оптимизма в разговор rakas.

– О, есть вероятность, что я здоровый слон, ты на это намекаешь? – поднявшись наконец на площадку перед закрытой металлической дверью, криво усмехнувшись, спросила Елизавета. – Слушай, а если эта гадость проникает вот так, через кожу, – припомнив свои ощущения, скривилась девушка, – зачем тогда маски?