© Вероника Тутенко, 2021

ISBN 978-5-0053-4129-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Вы замечали когда-нибудь, что жизнь устроена несправедливо? Если нет, то вы, наверное, счастливейший на свете человек, и я вам даже немного…

Нет, не немного, конечно, а очень, очень, очень завидую. Потому что я встречаюсь с ней, несправедливостью, на каждом шагу. С утра и до вечера. В то время, как некоторые мои коллеги почивают чуть ли не до самого обеда (особенно те, кто работают в соцсетях), я вынуждена каждый день приходить без опозданий, хотя я, знаете ли, жуткая сова. Но я, как вы, наверное, уже поняли, из незаменимых, а именно на незаменимых, а вовсе не на обиженных, как уверяет народная мудрость, и воду возят, и пашут, и…

Моя должность называется, красиво выражаясь, спичрайтер, а, говоря по-русски, я пишу речи для балбесов, которые сами не могут связать и двух слов, но обладают более ценным умением – умением устроиться в жизни.

В общем, поскольку я незаменимая сова и неважный, к тому же, водитель, мне часто приходится добираться на работу на такси.

Помимо основных обязанностей на работе у меня еще множество других – всем почему-то кажется, что мне больше нечего делать.

В этот раз мне поручили отвезти с утра пораньше приглашение на юбилей нашей компании одному из ее старейшин, находящемуся на заслуженном отдыхе.

– Приезжайте ближе к десяти, – сказал он по телефону, – раньше у меня процедуры разные.

На работе разрешили из дома ехать прямо к нему.

В кои-то веки можно на полчаса подольше поспать.

Правда, полчаса меня не спасли, я снова опаздывала и, выходя из дома, чувствовала себя, как черепаха, выбравшаяся зачем-то из панциря.

Такси как назло еще не было, хотя мне позвонили из диспетчерской и сообщили, что подъехала бежевая «Шевроле-Нива».

Я походила несколько минут от первого подъезда к последнему и обратно и набрала единичку для связи с водителем.

Он уверял, что подъехал, и что это я где-то не там стою, а я объяснила, что стою именно там, где надо, возле собственного дома, ошибиться с адресом которого я никак не могла.

Таксисту пришлось согласиться с этим доводом, тем не менее подъезжать он не спешил. Я набрала единичку снова, и снова водитель стал упрямо меня уверять, что подъехал и ждет уже десять минут по нужному адресу и что-то напутала именно я.

Началось платное ожидание и, наконец, из-за угла лениво выкатилась «Шевроле Нива» цвета мокрого асфальта.

Я поспешила ей навстречу, пока водитель снова что-то не перепутал и не повернул резко в другую сторону, показав мне задний капот.

Счетчик вовсю уже отчитывал минуты моего мнимого опоздания, водитель даже не извинился.

– За ожидание я платить не буду, это ваша ошибка, а не моя, – не стала и я проявлять снисходительность.

– Это не моя ошибка, меня туда привел новигатор, – сердито оправдывался водитель.

– Ваш новигатор, – уточняла я. – Значит, я здесь, точно, ни при чем. И, пожалуйста, немного побыстрее, меня ждет больной дедушка.

– Хорошо, – как мне показалось с вызовом ответил водитель и резко повернул направо, хотя надо было налево.

– Зачем вы повернули не в ту сторону?

– Я повернул в ту сторону, – продолжал таксист.

– Так ехать в три раза дольше, а я уже говорила, что опаздываю. К больному дедушке. Так что развернитесь немедленно или я звоню сейчас в вашу службу такси.

Неохотно таксист развернулся.

– Вы хотите сказать, что я не знаю город?

– Я хочу сказать, что так ехать в три раза дольше, – пришлось мне повторить. – А вы сами же виноваты, а теперь еще вредите.

– Послушай, – перешел на «ты» и хамский тон таксист. – Ты меня не учи. Я никому не врежу. Я нормальный мужик, и я хорошо знаю город.

– Я только что в этом убедилась, – ответила я с достоинством и с иронией, чтобы не хамить в ответ. – И не надо тыкать незнакомой женщине.

Большую часть пути мы проехали молча, пока такси цвета мокрого асфальта не свернуло налево, в переулки, откуда отсчитывало номера домов в обратную сторону от нужного мне дома.

– Туда? – спросил таксист.

– Это же вы знаете город, – ответила я, вложив в интонацию всю иронию, на которую только способна.

Сидевший за рулем плотный мужчина лет пятидесяти пяти усмехнулся, и эта усмешка стала для меня явным доказательством того, что вредит он мне все-таки намеренно. И вдобавок решил, что больного дедушку я придумала, раз еду куда-то, куда не знаю.

Ни с тем, ни с другим обстоятельством я мириться не собиралась, поэтому я набрала номер «больного дедушки».

– Здравствуйте, Иван Кузьмич, – сказала я виновато. – Это (я назвала свое имя) из (я отчетливо произнесла название нашей солидной и влиятельной компании). Извините, я опаздываю. Не по своей вине. Водитель заблудился, не знает город. Минут через десять-пятнадцать, наверное, буду.

Где-то через полминуты мы подъехали к дому №5.

– Сколько мы там наплутали? – спросила я вполне миролюбиво, но насмешливо, конечно.

– Знаете, – сказал мне таксист, посмотрев на счетчик. – Я прожил немало и видел много разных (он проглотил слово «стерв»). Но таких… Я даже не знал, что такие бывают. Мне не нужно ваших денег. Выходите!

– А мне не нужно чужого, – я положила деньги на сиденье. – И «нормальные мужчины» не обзывают женщин.

– Я вас не обзывал! – крикнул мне вслед таксист из машины.

Честно говоря, одно время, когда мне было лет двадцать пять – двадцать семь, слово «стерва» звучало для меня как комплимент.

В моем представлении оно включало в себя множество лестных для меня характеристик и означало примерно следующее «эта девушка знает, чего хочет и, будьте уверены, она умеет постоять за себя».

А потом я стала воспринимать его как что-то вроде «прекрасно выглядишь» или «классные туфли».

Стерва для меня скорее роль, чем сущность.

Мне кажется, на самом деле стервы по призванию большая редкость.

Считается, ты или хозяйка жизни или жертва.

Я так попеременно чувствую и то, и другое, а иногда и то, и другое одновременно.

Сейчас я предлагаю сделать небольшое лирическое отступление. Оно о стервах.

Стервы, как и не стервы, все очень разные. Есть беспринципные, а есть, как я, благородные. В этом я похожа на кобру – первой никогда не нападаю и даже принимаю угрожающую стойку прежде, чем напасть.

Не приняли сигнал во внимание – что ж, сожалею, я предупреждала.

Следующий раз, если, конечно, останетесь живы, будьте внимательны с кобрами и вообще старайтесь не наступать на хвост никому.

Вообще, конечно, странно называть живую женщину «стерва», потому что «стерва» означает как раз-таки «мертвая».

Женщина, в которой что-то омертвело.

На следующее утро, не смотря на то, что я, конечно же, снова опаздывала, вызывать такси я не стала, сама не знаю, почему. По пути на остановке я придумывала, что и как я скажу начальнику, если вдруг он вздумает упрекать меня за опоздание. Что-что, а поставить на место я умею, так что у обидчиков надолго пропадает всякое желание обижать и меня (это примерно то же самое, что ударить голой рукой дикобраза), и других заодно.

…И вот тогда в маршрутке я встретила его.

Не спрашивайте меня, кто он, я не знаю ответ на этот вопрос, а мои предположения столь же очевидны, сколь и безумны, так что я лучше помолчу.

Не знаю, откуда он появился в маршрутке – сел со мной на остановке и занял боковое сидение сзади меня или вошел в салон еще раньше. В общем, он вдруг переместился, как конь на шахматной доске, буквой Г и оказался аккурат рядом со мной, смотревшей в окно и думавшей и несправедливости жизни и о скором возмездии.

– Ну что, выспалась? – наклонившись к самому моему уху, спросил он. – Выглядишь свежо.

Голос оказался не противным, но неуместно уместная фраза и то, как близко подсел ко мне незнакомый тип, чуть ли не вжавшись в меня, как если бы меня не было вовсе, сделали свое дело.

– Вам-то что! – презрительно посмотрела я на странного типа и грозно попросила. – И пересядьте, пожалуйста, обратно.

– Хорошо, – улыбнулся он беззлобно и белозубо.

– Спасибо огромное, – поблагодарила я горячо и ехидно.

– Ты скоро состаришься с таким характером, – посмотрел на меня с сожалением.

– А вы не беспокойтесь за меня, – повернулась я к нему.

Он вернулся на прежнюю клетку на воображаемой шахматной доске, но его рука, сплошь в наколках, каких-то тоже слишком аккуратных, небрежно свисала на МОЕ сиденье.

– И никто не дал вам право нарушать мои личные границы, – строго посмотрела я на руку.

– Это у вас личные границы, – вздохнул незнакомец. – У меня их нет, – последнее слово он почти что пропел.

– Это ваши проблемы, – я не могла уже остановиться. – Вы думаете, очень приятно, когда незнакомый мужик