Впервые я столкнулся с тьмой, когда мне едва исполнилось тринадцать. Мои родители не были глубоко верующими людьми. Мы не ходили семьёй в церковь по воскресеньям, как это делали наши соседи, не заучивали цитаты из библии, а наш обед начинался не с прочтения молитвы, а с раздачи подзатыльников мне и шестерым моим братьям.

Мой отец, выросший в семье священнослужителя, как ни странно не разделял взглядов своих родных и люто ненавидел церковь. К сожалению, истинную причину этого я узнал слишком поздно…

Возможно, мне повезло, возможно, как сказал бы мой дед, меня отвёл Бог, но как бы то ни было, события того вечера превратили мою жизнь в ад…

Я не помню, какие причины задержали меня в тот вечер, но домой я пришёл на час позже положенного и уже был готов получить от отца новую порцию побоев. Он ненавидел, когда что-то шло не по плану, установленному им.

Распахнув двери дома, я сразу понял – что-то не так. Дом словно был зажат в тиски и, казалось, его должна наполнять тишина, но её не было. Громкие всхлипы разрезали воздух на части, и чем ближе я подходил к столовой, тем громче они становились.

Ужас сковал каждую клетку моего тела. Мне хотелось убежать прочь от этого места, но что-то заставляло меня двигаться дальше. В момент, когда я осмелился переступить порог столовой, моя жизнь разделилась на «до» и «после»…

За столом, как обычно, сидела вся моя семья: мама в своём любимом платье в мелкий голубой цветок, которое она надевала только по особым случаям; братья с зализанными волосами в своих лучших рубашках. Всё было бы как всегда… если бы не кровь, тонкими струйками стекавшая с их перерезанных глоток. Эту картину я пронесу с собой через всю жизнь.

Единственным живым человеком на этом пиршестве смерти был мой отец. Он сидел во главе стола, сжимая в руке широкий окровавленный нож, и рыдал навзрыд.

Неожиданно рыдания стихли, и столовую наполнил жуткий смех. Отец воткнул нож в стол и поднял на меня глаза:

– Ты опоздал на ужин, – протянул он, и я словно прирос к земле. – Ты ведь знаешь, как я не люблю этого.

Смотря в его безумные глаза, меня обуял ужас. Человек, сидевший напротив меня, уже не был моим отцом – он был монстром. Монстром, убившим свою семью.

– Ты слышал, что я сказал!!! – он резко выдернул нож и поднялся с места, в то время как я не мог сделать и шага.

Внезапно отца затрясло, и из его горла вырвался сдавленный всхлип.

– Уильям, сынок… – слёзы покатились по щекам отца. – Я не хотел… Он заставил меня… – сквозь всхлипы произнёс он.

– Кто?! – неожиданно для себя выкрикнул я, не узнав собственный голос. – Кто заставил тебя… – уже прошептал я.

– Беги… пожалуйста, беги, – отец поднял на меня глаза полные слёз. – Беги, иначе он заберёт и тебя…

Крепче сжав нож в руке, он принялся спешно вычерчивать что-то на столе.

– Прости… – устало произнёс отец и, резко вскинув руку, перерезал себе горло.

Дальше я не помню ничего…

Очнулся я спустя несколько дней в доме у деда. Похороны моей семьи уже прошли, а тягостная атмосфера боли от пережитого, только начала разгораться внутри меня.

Прежнего беззаботного мальчишки не стало – он умер вместе со своей семьёй. Во мне что-то сломалось, и я выбрал дорогу, которую мой отец никогда бы не одобрил. Я стал экзорцистом. И этот путь привёл меня к смерти.

Со временем я нашёл и купил стол, за которым погибла вся моя семья. Стол, на котором отец оставил свою прощальную записку.

Стерев толстый слой пыли с дубовой столешницы, я увидел имя, имя, повергшее меня в ужас. Зиминар. Этот древний демон, как сорняк, взросший в душе, наполняет её тьмой и, если он пустил в вас свои корни – вы уже ничего не сможете сделать. Желание убивать не оставит вас и после смерти.

Я положил жизнь на его поиски. И, теперь, я чувствую, как это зло прорастает во мне. Я проиграл, положившись только на себя. Мне оставалось немного. А сейчас, когда уже ничего не исправить, я молю Бога только об одном – успеть передать знания о том, как уничтожить это древнее зло, следующему поколению экзорцистов.

Я молю Бога об этом…

Ледяной порыв ветра настежь распахнул двухстворчатое окно и бесцеремонно смёл со стола кипы исписанных, пожелтевших листов бумаги. Коренастый мужчина, сидевший на ветхой табуретке, поправил упавшие на лицо седые пряди и, крепче сжав перо в руке, продолжил писать.

– Я успею… Я должен успеть, – пробормотал Уильям и вытер со лба бегущие струйки пота.

Неожиданно всё стихло, и комнату наполнила могильная тишина. Мужчина отложил перо в сторону и, открыв ящик стола, протянул руку к клинку, лежащему на его дне. В этот момент Уильям благодарил судьбу за то, что она не подарила ему семью и эта участь была уготована только ему одному.

Он подобрался слишком близко. Настал час расплаты.

Комнату наполнил холодный смех, и пальцы мужчины сами сжали рукоять клинка.

– Я найду тебя и после смерти, – уверенно произнёс Уильям и резким движением руки перерезал себе горло.

Горячие струйки крови медленно стекали на пол, складываясь в буквы. И, когда последняя капля алой крови упала, на земле заблестело имя – Зиминар.

Шёпот мёртвых голосов

Ледяные струи дождя, потоком стекали с небес. Они словно решили для себя погрузить округу в хаос великого потопа. Однако люди, живущие в этом городке, давно привыкли к череде дождливых происшествий. Погода в этих местах редко радовала солнечным светом и теплом, растекающимся по венам.

Серые двухэтажные домики, расположившиеся по обе стороны узкой улочки, были вымощены потёртым булыжником, местами покрытым зелёным мхом. Казалось, местные жители находили в этом нечто завораживающее и были только рады непрекращающемуся ливню.

Вот и одинокая девушка в лёгкой ночной сорочке шагала босиком по ледяным потокам и, казалось, ни капли не боялась разбушевавшейся стихии. Она шла низко склонив голову, и её густые каштановые волосы длинными прядями свисали, прикрывая осунувшееся лицо.

Ледяной поток ветра вперемешку с дождевыми каплями ударил девушку в грудь, откидывая растрёпанные волосы назад, открывая лицо. Её запросто можно бы было назвать красивой, если бы ни одно, но… Чёрные круги под впалыми глазами − будто клеймо светились на её фарфоровой коже.

Неожиданно девушка замерла на месте и испуганно обернулась через плечо. В её янтарных глазах вспыхнула паника. Обхватив своё тело исхудавшими руками, больше походившими на птичьи лапы, девушка громко задышала. Страх, исходивший от неё волнами, расползался по округе. Казалось, он впитался в водяной поток, после чего с грохотом падал с небес, пропитывая землю.

Громкий раскат грома разорвал тишину дождливого вечера. Словно очнувшись ото сна, девушка быстро бросилась вперёд, топая босыми ногами по глубоким лужам.

− Амелия… − раздался тихий голос в её голове, и девушка испуганно вскрикнула, − Амелия… ты ведь знаешь, что тебе не убежать от меня…

Остановившись, Амелия, зажмурила глаза, и быстро замотала головой. Этот голос… Ей хотелось выцарапать его из своей головы.

Впившись ногтями в виски, девушка с криком провела пальцами вниз по лицу, оставляя глубокие борозды на бледной коже. Амелия почувствовала, как тонкие струйки крови стали стекать вниз, оставляя красные следы на промокшей ночной сорочке.

− Пошёл прочь из моей головы!!! − закричала девушка, упав на колени посреди безмолвной улицы. − Убирайся! Пошёл прочь!

− Ты не должна сопротивляться, Амелия, − вновь зазвучал холодный голос. − Позволь мне зайти…

− Убирайся, − прошептала девушка и, упав на тротуар, подставила измождённое лицо дождевому потоку. – Убирайся…

Она была готова умереть от холода, пронизывающего её тело, лишь бы больше не слышать этот голос…

− Ты привела меня за собой с чёрных троп, − прошептала сущность, − и я не уйду до тех пор, пока разум твой не подчинится мне.

Амелия громко зарыдала. Её голос больше походил на стон раненого зверя, случайно забредшего в городские джунгли. Она кричала, стараясь заглушить голос сущности. Била ладонями о мокрые камни, разбивая руки в кровь, в надежде, что боль поможет избавиться от него.

− Луиза! – раздался громкий голос над головой Амелии. – Луиза, срочно вызывай службу спасения. Кажется, эта девочка не в себе!

− Не надо, − не открывая глаз, прошептала Амелия. – Пожалуйста, дайте мне умереть. Я устала от голосов…Пожалуйста.

− Луиза! – вновь прокричал мужчина, и Амелия почувствовала, как сильные руки подняли её с ледяной земли. – Луиза, чёрт бы тебя побрал! Ты вызвала скорую?!

− Да, − прозвучал тонкий женский голосок. – Они уже едут.

Распахнув глаза, Амелия собиралась посмотреть на своих нежданных спасителей, но вместо человеческого лица вновь увидела существо с бледно-серой кожей и зашитым ртом. Сущность сверкнула своими чёрными глазами, и её изуродованный рот изогнулся в подобии улыбки.

Монстр протянул свою тощую руку к Амелии, желая коснуться её паукообразными пальцами. Девушка завопила, пытаясь вырваться из цепкой хватки, незнакомца.

− Уходи! – закричала Амелия. – Не смей ко мне прикасаться! Не смей!

Однако сущность лишь улыбнулась, проведя когтистым пальцем по запястьям девушки. Алая кровь медным потоком хлынула на пол.

− Твою мать! – прохрипел мужчина, опуская Амелию на пол.

− Маркус, в чём дело?! – воскликнула Луиза. – Откуда столько крови?

− Она поранила себя, − дрожащим голосом ответил мужчина. – Распорола вены, видимо, холод не давал кровотечению открыться.

− Зажми её запястья, − приказала Луиза. – Я принесу полотенце.

Маркус крепко перехватил запястья девушки, стараясь остановить кровяной поток.

− Ты держись, − пробормотал мужчина, пока его жена пыталась затянуть руки девушки кухонным полотенцем. – Слишком ты маленькая, чтобы умереть. Ты пойми, нет таких проблем, в которых смерть поможет разобраться. Посмотри на меня, главное не отключайся.

Однако Амелия не видела своего спасителя. Перед её глазами стояла мёртвая сущность, жадно вдыхающая её кровь.

− Вкусно! Вкусно! Вкусно! – пропел скрипучий голос в голове Амелии. – Сними мои нити! Дай заговорить! Дай тебя испить!

Крепко зажмурив глаза, Амелия вновь закричала, забившись на деревянном полу.

− Маркус! Держи её крепче! – прокричала Луиза, и крепкие мужские руки обхватили тело девушки. – Чем сильнее она будет дёргаться, тем больше крови потеряет.

− Дай заговорить! Дай тебя испить! – слова монстра, словно заезженная пластинка, повторялись в голове Амелии снова и снова. – Дай заговорить! Дай тебя испить.

Комнату наполнило топанье ног и нескончаемый гул голосов, больше походивший на рой пчёл, жужжащих наперебой друг с другом.

− Она здесь! – прокричала Луиза. – Скорее сюда! Мы на кухне!

Крик покойника всё ещё звучал вокруг Амелии, только теперь к нему прибавились голоса работников службы спасения.

− Мы нашли её на улице. Она лежала возле нашего дома, − быстро протараторил Маркус. – Видимо, она порезала себе вены.

− Вы молодцы, − ответил тихий мужской голос с лёгкими нотками хрипотцы. – Стив, нужен укол успокоительного, кажется, у девочки истерика.

− Только не вкалывайте мне успокоительное! – воскликнула Амелия, попытавшись подняться. Перед глазами тут же поплыли чёрные пятна. – Мне нельзя возвращаться во тьму! Он может вернуться не один! Да поймите же вы! Мне нельзя обратно!

− Стив, скорее передай лекарство!

Амелия почувствовала, как её левую руку с силой прижали к полу, а через секунду острая игла вошла в вену.

− Я буду ждать тебя на чёрных тропах, Амелия, − прошептал мёртвый голос в её голове. – Я всегда буду ждать тебя там…

Голова закружилась, и девушка погрузилась во мрак…

* * *

Амелия не могла точно сказать, когда это началось. Сколько она себя помнила, призраки всегда вторгались в её жизнь тёмной ночью. Когда ей исполнилось девять лет, у неё неожиданно появился добрый друг.

Стоило девочке остаться одной, как к ней в комнату приходила молодая женщина. Амелия не боялась её, она казалась ей доброй феей из сказки. Девочке нравилось, как пышное, прозрачное платье незнакомки колыхалось на невидимом ветру, а смешной чепчик, обшитый кружевом, сползал ей на глаза, порой закрывая собой яркий серебристый взгляд.

Женщина не пыталась её обидеть или навредить. Чаще всего она просто опускалась на краешек кровати и невесомо поглаживала Амелию по каштановым волосам. Эти прохладные прикосновение не будили страх в маленьком детском сердце, а напротив, наполняли душу чем-то тёплым.

Однажды ночью, когда разыгралась страшная гроза, Амелия не на шутку испугалась. Яркие вспышки молний вперемешку с грохочущим громом зарождали внутри невыносимое чувство тревоги. Амелия попыталась позвать маму, но не смогла докричаться до неё, и в тот момент, когда девочка совсем отчаялась, появилась призрачная незнакомка.

Мягко улыбнувшись, женщина присела на краешек кровати и тихо запела. Её лёгкий мелодичный голосок наполнил комнату, растворяя детские страхи. Не прошло и минуты, как Амелия сладко посапывала, погрузившись в царство Морфея.

Через несколько лет отец Амелии получил повышение, и семья была вынуждена перебраться в другой город, вот тогда-то девочка и осознала, что не все её невидимые друзья так благодушны.

Стоило ей переступить порог нового дома, как липкое чувство страха охватило детское сердце. Здесь было слишком темно, и девочка не имела ввиду недостаток солнечного света − его как раз таки было в избытке. Яркие лучи бесцеремонно вламывались в помещение через широкие деревянные окна. Нет, этот дом был просто окутан тьмой. Она сочилась из каждой щели, мечтая коснуться новых жильцов.

Амелия испуганно осмотрелась вокруг. Вдруг её взгляд замер на вершине лестничной площадки… Там, в тени второго этажа, притаилась одинокая фигура. Это был маленький мальчик, и Амелии показалось, что он едва ли старше её самой. На нём были одеты серые мешковатые штаны, разорванные на коленях, а некогда белую рубашку покрывали яркие кровавые следы. Его бледная голубая кожа светилась чёрными прожилками, напоминая чистый лист бумаги, по которому кто-то нарочно разлил чернила.

Амелия, не мигая, смотрела на мальчишку, а он, прищурив свои чёрные глаза, впился в неё взглядом. И в тот момент Амелия поняла главную вещь в своей жизни – страшно не то, что ты видишь призраков, страшно, когда призраки видят тебя…

Закрыв ладошками глаза, девочка прерывисто задышала. Она из-за всех сил старалась убедить себя, что это неправда. Всё, что она видит, лишь плод её разбушевавшегося воображения. Сейчас она откроет глаза и поймёт – это только фантазии!

Быстро убрав ладони от лица, Амелия распахнула свои янтарные глаза и в ужасе закричала. Мальчик стоял от неё всего лишь в нескольких сантиметрах и внимательно изучал её лицо.

− Ты видишь меня! – прокричал он в лицо Амелии, обнажив маленькие кровавые зубки. – Видишь!

На крики Амелии из кухни выскочила её мать. Миссис Лэнфорд держала в руках хрустальную вазу, которую, по всей видимости, только освободила от упаковки. Ваза выскользнула из рук женщины, когда она увидела свою дочь, бившуюся на полу в страшных конвульсиях. С трудом успокоившись, девочка рассказала о мальчике, напугавшем её.

Это было пятнадцатое сентября 2002 года – день, когда родители Амелии впервые обратились за помощью к психиатру, и она столкнулась со своим худшим кошмаром…

Это был пожилой полный мужчина с яркой сединой в некогда смольной шевелюре. Его маленькие серые глазки пытливо смотрели на девочку, прерывисто рассказывающую о мучивших её видениях. Мистер Милс ни разу не перебил Амелию, лишь изредка он наклонялся к своему потрёпанному серому блокноту, делая в нём небольшие пометки.

− Скажи, Эми, я ведь могу звать тебя Эми? – скрипучим голосом спросил доктор, и когда девочка утвердительно кивнула, продолжил: − а этот мальчик, он до сих пор здесь?

Амелия перевела взгляд за спину мистера Милса и, посмотрев в чёрные глаза мальчишки, вновь кивнула головой.

− Хорошо, − пробормотал доктор, делая очередную запись в своём блокноте. – Просто прекрасно.

− Я сумасшедшая? Да? – негромко спросила девочка и услышала за своей спиной тихий всхлип мамы. – Я схожу с ума?

− Я не думаю, что ты сумасшедшая, Эми, − после недолгого раздумья ответил мистер Милс, улыбнувшись, и на душе у девочки стало неприятно, − но мне странно, что ты никому не говорила о своих видениях.

− Я не хотела расстраивать маму и папу, − ответила Амелия, почувствовав, как по щеке скатилась одинокая слеза. – Ведь нормальные люди такого не видят.

− Это похвально, девочка моя, − доктор Милс потёр руки и перевёл взгляд на миссис Лэнфорд. – Я могу переговорить с вами с глазу на глаз?

− Конечно, − быстро кивнула женщина. – Давайте пройдём на кухню. Мой муж должен подъехать с минуты на минуту.

Как только мама закрыла дверь на кухню, Амелия услышала слева от себя шуршащий шёпот, больше походивший на обрывки газет, гонимые яростным ветром.

− Я хочу, чтобы ты поиграла со мной, − приказным тоном произнёс призрак, и в его голосе прозвучала злость. – Мне так одиноко на чёрных тропах. Ты должна увидеть их. Я покажу тебе их. Тогда ты не заблудишься в бесчисленных коридорах мрака.

Амелия крепко зажала ладошками уши, но шелестящий голос мальчика продолжал звучать в её голове.

− Тебе понравится там. Мы с тобой сможем вечно играть на них.

Подскочив с дивана, девочка стремглав бросилась в свою комнату. Ей казалось, что тонкая деревянная дверь сможет защитить от мёртвых голосов в её голове.

− Ты не хочешь со мной играть? – прищурившись, спросил мальчик. Он по-хозяйски восседал на её кровати, застеленной розовым покрывалом.

Амелия молча взирала в мёртвые глаза ребёнка.

− Если ты откажешься, я причиню вред твоей семье, − спокойно произнёс призрак, вновь обнажив свой кровавый рот. – Я перегрызу им глотки. Поверь, я делал уже так. Мне нравится чувствовать плоть, − в доказательство своих слов он громко щелкнул зубами и заливисто рассмеялся.

Невинный детский смех заполнил комнату, и Амелия почувствовала, как её тело покрылось мурашками.

− Что тебе нужно от меня? – дрожащим голосом спросила девочка.

− Я же сказал, − разозлившись, повторил мальчик, − я хочу поиграть с тобой. На чёрных тропах слишком одиноко.

− Чёрных тропах? – испуганно переспросила Эми.