Приключения золотого крокодила

Вот разбил своё тесное яйцо крокодилёнок и глаза свои зелёные открыл… Что ты говоришь, мой дорогой читатель? Хочешь, чтоб не зелёные? А какие? Красные?! Ну, нет, дружок, погоди. Какие это у крокодилов красные глаза? Это у кроликов только, у белоснежных. А крокодилы с кроликами дружбу не водят. Почему-почему… Разные у них предпочтения и судьбы. Итак, пусть у крокодилёнка будут зелёные глаза.

«А где же мама?» – растерянно подумал крокодилёнок.

Никакой громадной крокодилихи вблизи не обреталось. Вокруг было только поле скорлупы и куча крокодилят. И все звали маму. Но вместо крокодилих возле них стояло длинное бревно с четырьмя сучьями и шариком сверху – человек называется. Он считал вылупившихся крокодилят. Посмотрел на последнего из них и сказал:

– А ты, значит, сорок пятый. А всего у нас теперь сто два крокодила. Отлично! Ну-ка, дай я тебя рассмотрю поближе… Какая у тебя светлая шкурка! Молодец! Назову-ка я тебя Клац-Коатлем. Расти мне на радость и не болей.

Спрашиваешь, отчего это Смотритель Чикрак похвалил крокодилёнка? Да не видишь разве? У него шкурка не серо-ёлочного цвета, а бежево-жёлтая, почти золотая! Сказочный крокодильчик! Единственный такой на весь выводок – и не только на этот, но и на многие предыдущие!

Вот стал Клац-Коатль – или просто Клац – жить-поживать. Был он товарищем любопытным в отличие от братьев и сестёр. Он не только спал, глотал зерно, кукурузу, перемолотые растения с витаминами и минералами; не только лежал в воде, выставив на поверхность зелёные глаза, не только плавал и зарывался в ил, но и гулял по плитке, камням, траве, изучая, где же находятся – и есть ли они – границы его мира.

Оказалось, что границы эти есть. Как-то раз Клац неторопливо топал по знакомой тропинке и вдруг подумал: чего это он уже в третий раз ходит по одному и тому же маршруту? И храбро свернул влево, между двумя мохнатыми кустиками колючек. После этих колючек он увидел другие, потом – третьи колючки. Хотя нет. Третьи на колючки совсем не похожи. А на маленькие цветущие кустики – вполне. Потом на его пути возник толстый надменный камень, и его пришлось огибать слева. Нет, слева не удалось – там оказались заросли мелкой растительности. Значит, справа. Там как раз мог протиснуться зверь размером с любопытного крокодильчика Клаца.

Ты тоже хочешь пойти за ним? Нет, думаю, что лично тебе там никак не пролезть. Ты же не крокодил! Хотя, может, я ошибаюсь? Да и зачем тебе куда-то протискиваться, тебе же гораздо проще этот камень переступить!

Надеюсь, ты не обиделся на меня, мой дорогой читатель? Конечно же, ты совсем не похож на крокодила, о чём речь? Впрочем, зубы у тебя, как я погляжу, очень крепкие. Вдруг у тебя прапрапра… и ещё раз прапрапрапрапрабабушка была крокодилихой?! Какой ужас. В смысле, конечно, иметь крепкие зубы – это тебе очень повезло. У меня лично в роду крокодилов точно не было. А жаль. Видимо, поэтому у меня вставная челюсть.

Пока мы с тобой беседовали, крокодилёнок Клац как раз обогнул большой надменный камень. Затем он протопал ещё шестнадцать шагов и… клацнул зубами: его нос упёрся в серую бетонную стену. Вверх посмотрел – стена высоко, до неба. Повернулся в одну сторону – стена не кончается. В другую сторону повернулся – и там она продолжается. Кажется, всё: тут и есть граница Крокодильего Мира. А за нею пустота и мрак. Или Мир Других Крокодилов?

Судя по всему, он сказал это вслух, потому что услышал ответ на свой вопрос:

– Спо́лзал бы туда сам да посмотрел. А то – спра-ашивает!

Трудно крокодилам головой вертеть. Поэтому Клац всем своим жёлто-бежевым, почти золотистым телом повернулся сперва влево, потом вправо. Принюхался. Странно пахнет: не крокодилами, не смотрителями, не кукурузой. Про витамины и минералы вообще речи не идёт. А больше никаких других запахов Клац не знал. Ведь ты помнишь, в каком необычном месте он родился? Сплошные крокодилы, камень, вода и смотрители. И главный среди них – Смотритель Чикрак.

– Ты где находишься и кто ты? – поинтересовался Клац.

– Разве ты меня совсем не видишь, совсем не чуешь? Я слыхал, у крокодилов чуткий нос и острое зрение. И целое небо терпения.

– А что такое небо? – спросил Клац.

– Здрасти, приползли! То, чего ты брюхом касаешься, – земля. А остальное – небо. Оно начинается от самого маленького камешка, от самой низкой травинки и простирается так высоко, что даже безгранично.

Наш герой клацнул своими крепкими белыми зубками.

– Разве так бывает, чтобы безгранично? – удивился он.

– Ещё как! Границ нет, золотой крокодилёнок, границы отсутствуют. Есть только препятствия. Их преодолеешь – и снова перед тобой земля и небо. И все они – твои.

– Я ничего не понимаю, – признался Клац. – И я бы всё же хотел узнать: кто ты?

– Ну, скажем… Я змея.

– Кто?

– Ты змей когда-нибудь видел за свою коротенькую-прекоротенькую жизнь?

– Наверное, видел… – неуверенно протянул Клац-Коатль. – Они какие?

– Ну, скажем… как очень гибкие, очень красивые, очень тонкие, очень длинные… лианы.

– Что такое ли-а-ны? – не понял крокодилёнок.

– Это такие, скажем… Шланги видел когда-нибудь?

– А! Понял! Видел. У нашего Смотрителя Чикрака! – обрадовался Клац-Коатль. – Так ты – живой шланг?! Я так и знал, что все шланги – живые! Рад с тобою познакомиться. А меня зовут Клац.

Красная пятнистая змея, гладкочешуйчатая, с крючковатым носиком, всё это время лежавшая на камне прямо перед носом у крокодилёнка, улыбнулась и высунула длинный раздвоенный шнурочек языка.

– А я – кротовый уж Пседаксис.

– Псе… как? – не смог выговорить Клац.

А ты попробуй-ка произнести такое имя! Что, тебе тоже не выговорить? Ну, понятное дело! Имя-то научное!

Кротовый уж Пседаксис взмахнул хвостом и снисходительно изрёк:

– Пседаксис. Можешь звать меня просто Дакси. Но что ты, собственно, делаешь так далеко от своего бассейна?

– Мне захотелось увидеть что-нибудь новенькое, – признался крокодилёнок.

Любознательность – хорошее свойство характера, ты не находишь, моё золотце? Едва человек теряет желание познавать, как из него уходит радость жизни. А безрадостные люди злы, унылы и завистливы. Уверена: тебе такие не по душе! И, несомненно, ты бы смог запросто подружиться с золотым крокодилёнком Клац-Коатлем.

– Увидеть новенькое – это интересно, – признал кротовый уж Дакси. – Но лучше, пока ты мал, не уползай далеко от себе подобных.

И он, извиваясь красивым «живым шлангом», уполз в заросли папоротника.

А Клац вернулся к водоёму, где плавали и нежились его собратья. Смотритель Чикрак дал им поесть маисовую кашу с витаминами и минералами. Спрашиваешь, вкусно ли это? Наверное, не очень. Котлетка с картофельным пюре и подливкой гораздо лучше. М-м-м! Мням…

Поел Клац-Коатль сероватые комки каши и залез в самую гущу крокодилов. Там тепло, тесно и никто не кусается. Да, и комары не кусаются. Представляешь?! Насекомые вообще крокодилов не трогают. Даже мухе цеце невозможно пролезть под прямоугольные роговые щитки, под костные пластины, образующие крокодилий панцирь. Так что даже к маленькому крокодилёнку ни один кровосос не приставал! Если б у нас с тобою был панцирь, как у «галечных червей» (так прозвали крокодилов греки), то комары и близко бы к нам не подлетали! Ничего себе, да?! А так нам приходится шлёпать себя по всему телу, махать руками и почёсывать укушенные места.

* * *

Ночь превратила мир в пещеру. Крокодилы – и маленькие, и побольше – сгрудились в кучу малу и уснули. И снилась им маисовая каша с витаминами и минералами, Смотритель Чикрак и кусты алоэ, что росли неподалёку от их бассейна.

И не знали крокодилы, не ведали, что родились они в сказочной стране Зимбардия. Текла по её равнине мелкая, но очень широкая река Тирита. На берегу этой реки и стояла крокодиловая ферма Хартенге, где все они взломали скорлупу своих родных яиц и выбрались на свет Божий, не зная, что свет Божий – везде, а ферма Хартенге – только тут, на этом самом месте, где они впервые клацнули зубами.

О-о! В стране Зимбардия всегда жарко! Разве что зимой холодно – брр! Представляешь, моё солнышко: зимой на улице днём всего плюс двадцать, а ночью – всего плюс шесть! При этом, знаешь, когда в Зимбардии зима? Когда у нас лето! А лето, наоборот, когда у нас зима – с октября по апрель. Это самые, между прочим, дождливые месяцы в году. И зонтики тут не спасают. Ходишь мокрый, будто всё время под душем.

Крокодилам никакой душ… то есть, дождь – нипочём. Им одинаково хорошо и в мокрую погоду, и во время засухи. А еда всегда найдётся! А если вдруг не находится, так зубастые создания могут и год, и полтора абсолютно ничем не питаться. Вот какие терпеливые существа!

Клац-Коатль – или попросту Клац – родился в мае. По-зимбардийски, значит, осенью. Зиму золотистый крокодилёнок пережил спокойно. Он кушал, спал, купался, грелся на солнышке, гулял, беседовал с кротовым ужом Дакси, с которым очень подружился. Они встречались у большого надменного камня и делились новостями. А ещё наш зубастый герой подружился (так он, по крайней мере, думал) со Смотрителем Чикраком. Это то самое чернокожее бревно с четырьмя сучьями и шариком наверху, которое появилось ещё в начале нашей сказки. Помнишь, оно называется человеком? Прислушайся: че-ло-век. Очень странное, очень интересное слово. Никого больше так не зовут. Только нас, людей.

Что ты говоришь? У крокодилов тоже удивительное прозвание? В общем-то, да! Однако человек отличается от крокодилов не только именем – он умеет делать то, что никогда не сумеет крокодил. Например, разговаривать. Считать, писать, читать, придумывать. Запоминать. Трудиться. Создавать. Радоваться. Грустить. Плакать. Смеяться. Гневаться. Страдать. Преодолевать. Любить…

Так вот. Подружился Клац-Коатль со Смотрителем Чикраком. Тот ему давал побольше маисовой каши с перемолотой травой и с витаминами и минералами. Он подолгу смотрел на своего питомца и цокал языком, приговаривая про себя:

– Расти, расти, золотой крокодил. Здоровей, здоровей. Ты у нас – уникальный!

И Клац раздувался от удовольствия и широко разевал бело-розовую пасть, усыпанную рядами острых зубов. Чикрак спохватывался и говорил:

– Что, жарко тебе? Беги, беги в бассейн, пока на жаре голова не заболела.

Дело в том, что если солнце палит, то мы с тобой купаемся в море или в реке, лижем сладкое мороженое или пьём холодный чай, включаем вентилятор или кондиционер. Дамы, как ты, наверное, знаешь, обмахиваются веерами. А крокодилы зевают. Откроют пасть, выставят зубы и лежат. Дышат. Так они спасаются от зноя.

Дакси опасался Смотрителя Чикрака. Он вообще недолюбливал людей и боялся их: однажды один маленький человек наступил ему на хвост, поймал и долго таскал в корзинке, не давая еды и питья. Спасло кротового ужа чудо: его мучителя укусила муха цеце, и он отбросил корзинку с пленником прочь. Крышка откатилась, и Дакси скользнул в розовые кусты. А там шипы, ты знаешь об этом, любопытный мой носик? Без толстых перчаток все руки себе исцарапаешь. Придётся ранки йодом намазывать. А он щиплется. Такие вот дела… О-о, тебя тоже как-то роза оцарапала? Больно было? Не очень? Вот и славно! Ты очень мужественный ребёнок!

Так вот. После того, как уж спасся из корзинки, он старался больше не попадаться на глаза людям. А вот крокодилов он совсем не боялся. Куда им ловкую змею ухватить! Потому они и подружились – Клац-Коатль и Дакси. Отчего Клац в удобный момент не скушал кротового ужа? Да потому что он, как и его сородичи по крокодильей фирме, питался маисовой кашей с витаминами и минералами и абсолютно ничего не знал о том, что в его рационе могут быть и змеи. И очень хорошо, что не знал, правда?

Долго жили не тужили, играли да болтали наши друзья. А как-то раз попала на крокодилью ферму бродячая дикая кошка. Она забралась на сук тенистого дерева и снисходительно посматривала на всё, что происходило на земле. А там маленький золотистый крокодильчик и красная пятнистая змея с небольшим крючковатым носом сперва лежали рядышком и разговаривали, а потом крокодил пополз на змею, а змея поползла от крокодила. А затем они ползали наоборот… Кошка заинтересовалась: «Что это они такое делают? Охотятся друг на друга? Не похоже».

Любопытная дикая кошка спустилась на самую нижнюю ветку дерева, на котором сидела, и громко мурлыкнула:

– Н-мяу! Эй, вы! Вы, что внизу! Я тут, на дереве!.. Увидели? Отлично. А теперь здравствуйте.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровались с кошкой крокодил и змея.

– Н-мяу! Чем это вы занимаетесь, позвольте спросить? – сказала дикая кошка.

Змея и крокодил переглянулись.

– Мы играем, – признался Клац-Коатль.

– В догонялки, – добавил Дакси.

Дикая кошка удивлённо мигнула.

– Играете в догонялки?! Вы двое?! Какой конфуз! Ай-яй-яй!

Друзья снова переглянулись.

– А что такое «конфуз», простите, пожалуйста? – спросил Клац.

– Н-мяу… – ответила дикая кошка. – Думаю, это сродни с кошмаром.

– А что такое «кошмар»? – спросил кротовый уж Дакси.

– Н-мяу… – ответила новая знакомая. – Думаю, это страх. И не говорите мне, что вы не знаете, что это такое!

– Мы не знаем! – сказал крокодилёнок.

Но Дакси вдруг стрельнул своим раздвоенным язычком и прошелестел:

– Я понимаю, что такое страх. Перед тем, как я сюда попал, мне чуть было не отдавили хвост, а потом заперли в тесной корзинке и не давали ни есть, ни пить, ни ползать в своё удовольствие. Наверное, это – страх.

– Теперь понятно, что такое конфуз, – с облегчением сказал крокодильчик Клац и широко раскрыл свою бело-розовую пасть.

У дикой кошки вздыбилась шерсть, она прыгнула на самую высокую ветку и оттуда подозрительно спросила:

– Ты чего это?!

– А что? – не понял Клац-Коатль.

– Пасть раззявил, вот чего! – испуганно и сердито объяснила дикая кошка.

– Так это я зеваю! – отвечал крокодил. – Жарко мне. Если пасть открою, мне становится прохладнее.

Дикая кошка успокоилась, однако на нижнюю ветку не спустилась. Ей и наверху хорошо.

– Какой конфуз! – пробормотала она.

Кротовый уж её успокоил:

– Не бойся! Клац ещё никого не укусил!

– Конфуз – это вовсе не страх и не кошмар, – вдруг раздался тонкий трескучий голосок. – Вы, похоже, абсолютно не знакомы со значением слов!

Все завертели головами: кто же это говорит? Никого не видно! А трескучий голосок важно продолжал:

– Так вот, многоуважаемые уважаемые. Конфуз – это просто неловкое положение. Понимаете? Когда вы сделали что-то неправильное, из-за чего вам становится как-то не по себе. То есть стыдно.

Крокодил Клац, кротовый уж Дакси и доныне безымянная дикая кошка почтительно помолчали.

– Всё поня-атно, – наконец протянул уж. – А, простите… Вы где?

– Да тут я, перед самым вашим носом, – прострекотало невидимое существо. – Я маленькая. Вот тут, на большой жёлтой розе.

Любопытная дикая кошка спустилась с дерева и, строго вертикально подняв пушистый, тёмно-серый в полосочку хвост с кокетливым белым кончиком, неторопливо подошла к Дакси. Ей так хотелось узреть загадочного собеседника, что она совсем забыла об опасности. Дикая кошка вгляделась в жёлтую розу… и увидела крылатое насекомое. Она очень удивилась.

– Это ты́ знаешь, что такое конфуз? – не поверила она.

– Конечно, я! Кто же ещё? – важно ответило насекомое.

Тут к розе сунулись золотистая морда Клаца и пёстренькая физиономия кротового ужа.