Был погожий солнечный день. Мои кот и кошка мирно посапывали на своих обычных местах. Кошка на моём крутящемся кресле, на котором я сижу, когда приходит вдохновение, и я записываю свои перлы на ноутбуке, изображая крутого писателя. Кот своё грузное тело положил на лежанку с подставкой когтеточкой и вполглаза поглядывал на кошку, чтобы, когда я ослаблю своё внимание напасть на неё. Ему явно доставляло удовольствие подойти к ней поближе, протянуть к ней свои загребущие лапы, обнять её по дружески, чего она терпеть не могла, так как была свободолюбивым созданием от природы своей. Хотя кот жил с нами с малого возраста, она никак не хотела признавать его равным с собой. Ну вот такой у неё характер. Наверное, ещё она не могла смириться с его фамильярностью потому, что была наполовину меньше, чем он.

Просмотрев Ленту Инстаграм, полулёжа на кухонном диване, я решила пообедать. Заглянула в холодильник в поисках чего-нибудь съестного. Обнаружила в морозилке рыбные пельмени, которые очень люблю, так как с некоторых пор совсем не ем мясо по этическим соображениям. Я всегда любила животных, но не задумывалась над тем, что употребляю в пищу некогда живую плоть. В один из дней я серьёзно задумалась над тем, что когда-то свиная отбивная была обычным поросёнком с круглыми глазами и розовым пятачком. И буквально в один день я распрощалась с колбасой, мясом любого животного и птицы. Поставила кастрюлю с водой на плиту и стала ждать, когда вода закипит, чтобы бросить в неё пельмешки с треской и добавленным в начинку шпината. Вода забурлила, бросила туда 13 пельмешек, и стала ждать, когда они сварятся, чтобы потом ещё заправить их майонезом и насладиться незатейливой трапезой. Поела, запила зелёным чаем вприкуску с клубничным вареньем и решила написать хотя бы пол страницы своей творческой какофонии.

Подошла к ноутбуку с творческим вдохновением и не глядя стала усаживаться в кресло. Вдруг из под задницы с воплем выскочила испуганная кошка. Я стала извиняться перед кошкой, мол я не виновата, что так была поглощена творческим порывом, что не заметила её серую шкурку на чёрном кресле. Потом я взяла её на руки и стала гладить по голове, приговаривая, что она моя любимая кошечка, практически мой ребёнок. Поначалу она отвернула недовольную мордочку, а потом сменила гнев на милость, потёрлась