Цитаты из книг автора «Вера Богданова»

Вкладчики повозмущались – тихонько, из последних сил, помня, что возмущаться громко не положено и в принципе опасно, – и разошлись самостоятельно решать свои проблемы.

Женская жизнь как будто распланирована, прожита заранее, и остается лишь кусок после пятидесяти, когда муж уйдет или умрет, и можно будет не кормить и не обстирывать, а просто доживать, выискивая: чего же я хочу? Как провести оставшиеся годы? И это очень странно, когда смысл находится вовне. Ты все время должна быть для кого-то, но не для себя. Себя ты должна раздать другим, в них раствориться, если ты и правда хороша.

Он даже не захочет попрощаться. Женя его поймет. Она виновата. И она с самого начала знала, что это ненадолго: смех, танцы, клевые друзья. Когда звезды вдруг заслоняет приятно тяжелое тело, пахнущее стиральным порошком и водкой. Настолько горячее, что кожа до сих пор будто обожжена.

Ты все время должна быть для кого-то, но не для себя. Себя ты должна раздать другим, в них раствориться, если ты и правда хороша.

Снова заходит разговор о вечном: детях и женихах. Женихи должны быть, но и карьеру девушке тоже бы надо, иначе вдруг жених – козел, оставит ее одну с ребенком, надо уметь всех прокормить самой. Но мужа, конечно, надо при себе держать, а как держать, да все ж понятно: сексом хорошим, пирогами, дома чтоб чисто было, улыбчивой надо быть, с хорошим настрое-нием, потому что твое плохое настроение, Женя, никому не нужно, поняла? И Женя должна работать, потому что мир вокруг слишком ненадежен и положиться можно только на себя. Она должна стать матерью, женой, хорошей дочерью, любовницей. Но у Жени нет времени и сил даже на то, чтобы найти друзей.

Жене снова бьют под дых, но уже не больно, просто саднит набитое место глубоко под ребрами, там, где они срастаются. Это раньше перехватывало дыхание, теперь же просто очень грустно.

С тех пор Женино сердце на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц убежал.

Нет выхода, любой выход Маша закрывает и опечатывает. Нет выхода, нет счастья, никак не добыть его и не добиться ничего.

Люди стали ресурсом. С самого рождения каждый миг их жизни был разворован соцсетями, мессенджерами, стримами, подкастами, ТВ и рекламой, генсеками на кабриолетах, психологами в Youku, играми в планшетах, арках, vr-очках с эффектом полного погружения. Ни у кого не осталось времени хотя бы на то, чтобы услышать самого себя.

Женя глядит внимательно, сохраняя выжженную безоблачную голубизну, изгиб руки Ильи, лежащей на колене, мошку, ползущую к локтю, молодые елки далеко внизу, в конце петляющей по склону тропки. Их высадили ровными рядами до голубоватых озер, утопленных в белом песке. Воздух звенит, пахнет сосной, жареной хвоей, пылью от шоссе, раскаленным боком мотоцикла. Илья молчит, Женя молчит, птицы молчат, и слов не нужно никому. Она бы навсегда осталась сидеть вот так, рядом с ним, на краю обрыва. На краю кристально ясного утра.