Пролог

Конец Света всё-таки наступил.

О да! Человечество ждало его долго и с нетерпением, и ожидание это оказалось не напрасным. Но, к сожалению, Конец Света вышел вовсе не таким, каким его пророчили индейцы майя, Нострадамус, Ванга и ещё десятки прочих шарлатанов, мнивших себя великими предсказателями будущего. Солнце не взорвалось и не спалило дотла многострадальную Землю; загадочная планета Нибиру не вернулась в Солнечную систему и не столкнулась с нашей планетой; пришельцы не прилетели из другой галактики и не уничтожили человечество. Ничего подобного не произошло, да и не могло произойти. Всё оказалось гораздо прозаичнее: причиной гибели людей стали они сами. Собственно, никакого удивления это вызывать не должно. Люди на протяжении всей своей истории убивали друг друга, причём не только во время многочисленных (читай – беспрерывных) войн. Делали это с огоньком и выдумкой, постоянно, от поколения к поколению, совершенствуя орудия для умерщвления себе подобных.

Теперь же волна поразительных по своей жестокости убийств захлестнула всю планету. Смерть гуляла по городам и сёлам, смотрела на хаос и разрушения, улыбалась и радовалась происходящему. Да, в этом мире людям нет равных в искусстве убивать.

Но смерть была лишь началом. Люди, убитые другими людьми, неведомым и непостижимым образом возвращались с того света, превращаясь в оживших мертвецов. Они не могли ни мыслить, ни чувствовать, из всех желаний у них было лишь желание двигаться, а из всех чувств – нескончаемый голод, утолить который могла только человеческая плоть.

Живые мертвецы в одночасье заполонили весь мир, словно саранча, налетевшая на молодые побеги кукурузы. Они находили, ловили и поедали тех, кто ещё не пополнил их стройные ряды. Кто не был съеден, а только укушен, в течение суток сам становился зомби – кровожадным существом, лишь отдалённо похожим на человека.

И вот по прошествии двух кровавых недель мир опустел. По улицам городов, пошатываясь из стороны в сторону, бродили ожившие мертвецы, которые теперь доминировали повсюду. Живые люди разбежались и попрятались там, где смогли, в страхе держа осаду. Магазины, торговые центры, частные дома и квартиры превратились в некое подобие укреплённых крепостей, где сидели вооружённые (зачастую чем попало) люди и жаждали спасения.

Если бы Джордж Ромеро увидел всю эту картину, он бы удавился от зависти.

Глава первая

Лесовск. Мой родной городок, расположенный среди густых калужских лесов. Несмотря на то, что Лесовск был районным центром, число жителей в нём не превышало двенадцати тысяч. Так получилось, что теперь почти все из них стали либо ожившими мертвецами, либо обглоданными до костей покойниками.

Мне несказанно повезло, в этом аду, который начался две недели назад, я умудрился выжить и не превратиться в безмозглый кусок мяса. По крайней мере, не будет стыдно перед собой за то, что я, весь перепачканный чужой кровью и в равной одежде, стану шататься по опустевшим улицам. Слабое утешение, но настали такие времена, что приходится радоваться самым незначительным мелочам. Последние три дня я просидел в газетном киоске, слушая доносившиеся снаружи крики, грохот и невнятное звероподобное рычание, издаваемое зомби. Мне было страшно, и я очень хотел жить, но понимал, что внезапная смерть находится буквально на расстоянии вытянутой руки. Кроме того, нестерпимо хотелось есть, ведь с тех пор, как началось нашествие оживших мертвецов, поесть нормально ни разу не удалось. Казалось бы, что может быть проще – выйди на улицу и позволь зомби покусать тебя. Через какое-то время сам станешь зомби и уж тогда-то наешься вдоволь. Но перспектива стать живым мертвецом меня ничуть не прельщала.

Впрочем, вероятность сдохнуть с голоду тоже отнюдь не радовала.

Я был безмерно благодарен тому безликому продавцу из киоска, который оставил внутри небольшой пакет с овсяными печеньями. Пусть и слегка засохшими и затвердевшими, но если бы не они, я бы давно протянул ноги, предварительно пару раз свалившись в голодный обморок. Прижав пакет к груди, словно это было невероятно драгоценное сокровище, я забился в угол киоска и сидел, предаваясь горестным размышлениям и со страхом ожидая возвращения продавца.

Наверное, здесь всё-таки надо сделать небольшое лирическое отступление…

***

Две недели назад, когда всё это началось, я находился в соседнем городе на дне рождения у приятеля. По телевизору в тот вечер показали экстренный выпуск новостей о каких-то массовых беспорядках в крупнейших городах мира, которые вспыхнули совершенно неожиданно, хотя для них не было никаких веских причин. Москва также оказалась в их числе. Именно тогда впервые проскользнуло сакральное слово «зомби», используемое всеми без исключения телеведущими. Как сейчас помню – мы с друзьями весело хохотали над этим, считая невероятно уморительным. Зомби? Серьёзно? Кто вообще будет обсуждать подобную чушь не где-нибудь, а в новостном выпуске на главном федеральном канале.

Тем не менее утром, с больными от похмелья головами, мы вышли на улицу прогуляться…

Здесь без всяких кривотолков я должен признаться, что прогулка в итоге получилась незабываемой. В тот день я впервые увидел того самого зомби, живого мертвеца: в порванной и грязной одежде, с кровоподтёками на лице и отгрызенной кем-то кистью левой руки. И ещё в тот же день в моей памяти всплыло имя режиссера Джорджа Ромеро, которого я незамедлительно помянул недобрым словом, поскольку его фильмы про оживших мертвецов входили в число моих любимых. Какое-то время мы с друзьями пребывали в состоянии шока, не понимая, как за одну ночь зомби смогли заполонить весь город. Захотелось связаться с родителями, чтобы узнать, как у них обстоят дела, но попытка не увенчалась успехом: домашний телефон безмолвствовал, мобильный и вовсе отказывался искать сеть, словно в один момент отключились все телекоммуникационные вышки. Именно тогда я решил во что бы то ни стало добраться до дома: тревога за родителей пересиливала страх перед зомби.

Через семь дней мне наконец-то удалось попасть в родной город. Кто бы мог подумать, но расстояние примерно в тридцать пять километров пришлось преодолевать неделю. Поразительная неспешность, однако в этом не было ничего удивительного, ибо, во-первых, транспортное сообщение между городами нарушилось, а во-вторых, на каждом шагу подстерегали проклятые зомби, от которых приходилось отбиваться всеми доступными способами. Способов этих у меня был крайне скудный запас: руки, ноги и какая-нибудь случайным образом найденная деревяшка или обломок трубы. Кроме того, я каждый раз делал изрядный крюк через лес, когда на моём пути возникала очередная небольшая деревушка или посёлок – выстрелы, крики и полыхающие пожары явно давали понять, что там происходило нечто ужасное, в чём не возникало никакого желания участвовать. Впрочем, не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что именно за суматоха творится. В итоге изначальный путь увеличился примерно вдвое, если не больше. Я мог бы угнать какую-нибудь машину, благо они десятками стояли с открытыми дверьми на обочинах дорог, но, к несчастью, водить не умел. Оставалось лишь сожалеть о том, что в свои двадцать пять я ни разу не сидел за рулём.

Вот и пришлось мне идти пешком. Поначалу я ещё пытался тормознуть какой-нибудь проезжавший мимо автомобиль, но в конце концов оставил эту гиблую затею. При виде меня, бредущего по обочине дороги, водители не только не тормозили, но, наоборот, ещё больше увеличивали скорость. Судя по всему, я имел весьма невзрачный вид и меня принимали за очередного зомби. Считаю, мне повезло, что мимо не проезжал какой-нибудь умник с ружьём. Один выстрел, и я пополню ряды мертвецов, правда, ходить больше никогда не смогу.

При свете дня я шёл по обочине дороги, нервничая и дёргаясь от малейшего шороха. Казалось, ещё немного, и неврастения превратится в мою постоянную спутницу. С каждым днём проезжавших машин становилось всё меньше, и если в один день я насчитывал пару десятков, то уже на следующий их едва набиралась дюжина. Видимо, все, кто смог уехать, давно это сделали, а остальных либо съели, либо они сами теперь едят, поднявшись в пищевой цепочке на одну ступеньку. Как бы то ни было, но живых людей я перестал встречать дня через четыре. С каждым пройдённым метром шоссе всё больше напоминало некую дорогу в ад: машин на обочине стояло предостаточно, ещё больше их валялось в кювете, при этом двери у многих из них были открыты нараспашку. Однако забрызганные кровью стёкла отбивали у меня всякую охоту заглядывать внутрь. На асфальте также попадались пятна запёкшейся крови. Стараясь не смотреть вниз, я обходил их стороной. Один раз я увидел торчащие из-под машины ноги, словно человек решил заняться починкой своего транспортного средства. Набравшись смелости и заглянув под машину, я убедился, что кроме ног там больше ничего не было.

Чтобы утолить голод, я забегал в опустевшие придорожные кафешки и магазины при автозаправках, для пущей безопасности предварительно разбивая несколько окон. Если бы внутри оказались зомби, у меня было бы больше шансов на спасение. Всё-таки в панике мозг начинает туго соображать, поэтому намного проще выпрыгнуть в окно, чем выбежать через дверь. Но мне везло как утопленнику, и магазины с кафе зачастую оказывались пусты. Однако внутри почти всегда царил жуткий беспорядок: в кафе моему взору представала перевёрнутая мебель, а в магазинах – побитые витрины и раскиданный по всему помещению товар. В одном придорожном кафе я узрел жуткую картину: на полу валялись четыре тела с простреленными головами. Минут пять я был не в состоянии пошевелиться и лишь молча взирал на несчастных убитых. Наконец, выйдя из ступора, я выбежал на улицу, где меня благополучно вырвало. За минувшие дни я видел немалое количество трупов, да ещё и вблизи, но в данном случае организм почему-то решил отреагировать рвотными позывами, от которых прежде я был избавлен. Впрочем, в тот момент он ещё не знал, каких ужасов я навидаюсь в будущем.

Солнечные дни сменялись ночами, наступления которых я панически боялся. Фонари по обочинам шоссе больше не включались, и в округе царила кромешная тьма. Боясь остаться один на пустынной дороге и накликать на себя неприятности, я поступал весьма оригинальным (как мне тогда казалось) образом. Я залезал на дерево.

Со стороны это может показаться очень забавным, но я в тот момент думал иначе. По деревьям зомби лазить не умели (если быть точным, то я скорее утешался этой мыслью) и, находясь в нескольких метрах над землёй, я чувствовал себя в относительной безопасности. Разумеется, спать сидя на ветке и обняв ствол руками было совершенно невозможно. Однако я всё-таки умудрялся проваливаться в дрёму. Каждый раз, закрывая глаза, я думал, что, когда открою их, то увижу собравшуюся внизу толпу оживших мертвецов – рычащих и плотоядно на меня смотрящих…

***

Хорошо, на этом с лирикой временно закончим. Как говорил ранее, теперь я нахожусь в родном Лесовске.

Забившись в угол газетного киоска, поедая овсяные печенья и со страхом глядя в будущее. Со стороны всё это больше походило на пир во время чумы: я ем печенья, а кругом в поисках новых жертв шастают ожившие мертвецы. Достойная художника-постмодерниста картина.

Собственно, больше мне ничего другого и не оставалось делать. Сумев добраться до пятиэтажки, в которой когда-то проживал, я был шокирован её внешним видом: куча выбитых окон, следы от множества пожаров и покойник, свисавший с балкона второго этажа. Бедолага решил, видимо, не мучиться, и наложил на себя руки, понимая, что зомби никуда не исчезнут в одночасье. Ещё один жмурик сидел в сгоревшей машине, стоявшей посреди детской площадки. Вернее, не сам жмурик, а лишь его почерневший скелет. Меня всегда бесило то, что некоторые водители проезжают на расположенную перед домом автостоянку не как полагается по дороге, а более коротким путём, пролегавшим через детскую площадку. Лучше поздно, чем никогда, но хоть кто-то получил за это по заслугам. Жалко ли мне этого бедолагу? Нет, ничуть, в первую очередь я должен жалеть себя, а окружающие пусть как-нибудь сами о себе заботятся.

Соседние дома выглядели столь же плачевно. Я словно угодил в декорации фильма в жанре постапокалипсиса, а потом осознал, что реальность в этот самый постапокалипсис и превратилась.

В своей квартире я застал лишь следы погрома. Внутри никого не было – ни живых, ни мёртвых. Шансы на то, что родители до сих пор живы, примерно равны шансам увидеть их ожившими мертвецами. Хотя второй вариант, как ни печально, более вероятен. Слабую надежду на благополучный исход давало отсутствие следов крови в квартире.

У всего в этом мире есть конец, и сейчас он пришёл к овсяным печеньям. Съев последнее, я откинул пустой пакет в сторону. Ну и что мне теперь делать? Сухой паёк закончился, хотя, на самом деле, он не был таким уж питательным. Если я хочу выжить, мне просто необходимо добраться до такого места, где есть что-либо съедобное, и в народе оно зовётся продовольственным магазином. Конечно, за две недели без электричества холодильники в магазинах разморозились, а продукты в них испортились. Однако в мире есть два величайших изобретения всех времён и народов – консервы и лапша быстрого приготовления. Раньше подобную еду я не очень-то любил, теперь же она представлялась мне чуть ли не пищей богов. Воистину, голод способен заставить человека есть всякую гадость, лишь бы не протянуть ноги.

Похоже, пришла пора действовать, а не сидеть просто на месте, испытывая к себе жалость и ожидая, что явится какой-нибудь супергерой, чтобы тебя спасти.

Опустившись на четвереньки, я подобрался к двери и, отперев замок, слегка приоткрыл её. Разгар дня, но на улице было пустынно. Да и кому здесь быть, если живых поели, а мёртвые, видимо, разбрелись по округе в поисках свежатины. Я вспомнил, что неподалёку от моего дома находится небольшой продуктовый магазинчик под названием «Катерина». Если он открыт (а я рассчитывал на подобное чудо), то можно будет в нём забаррикадироваться. Железная дверь и решётки на окнах не позволят зомби прорваться внутрь, они вообще забудут о твоём существовании при условии, что ты будешь вести себя максимально тихо. Мастерством бесшумных перемещений я за последние дни овладел в совершенстве.

Суть плана проста – выйти из киоска, оценить обстановку и затем как можно быстрее добежать до магазина. В теории выглядело легче лёгкого, но сказать всегда проще, чем сделать. Выходить было страшно, ведь за каждым углом мог притаиться зомби, который только и ждёт удобного момента, чтобы выскочить и наброситься на меня. Три дня в киоске сделали своё черноё дело. Теперь он стал для меня практически вторым домом и представлялся самым безопасным местом на земле. Правда, имел несколько недостатков, в списке которых значились отсутствие еды и туалета. И тут же возникает резонный вопрос: а как я обходился без туалета в течение трёх дней? Могу сказать по этому поводу только то, что киоск имел прямоугольную форму, и углов в нём было целых четыре. Я сидел лишь в одном. Соглашусь, антисанитария полная, но что уж тут поделать.

Теперь дело за малым, побороть страх и выйти на улицу. Очень медленно я выпрямился во весь рост, посмотрел через стекло и, убедившись в очередной раз, что никого снаружи нет, всё-таки отважился выйти. Сделав пару неуверенных шагов, я остановился и огляделся по сторонам, прислушавшись. Звуки были самыми обычными, в их число входили шум ветра, чириканье птиц и лай собаки где-то вдали. Что ж, животные, по крайней мере, в зомби не превратились. Видимо, эта напасть постигла только людей. Самое главное заключалось в том, что нигде не было видно ни единого ожившего мертвеца. Тем лучше для меня, но на всякий случай неплохо бы обзавестись каким-нибудь оружием. Ничего подходящего в поле зрения не обнаружилось, и мне пришлось довольствоваться куском доски от забора, которую я нашёл неподалёку от киоска. Несмотря на свою видимую бесполезность, эта палка тем не менее внушила мне небольшую уверенность.

Итак, я отдалился от газетного киоска, вышел на середину дороги и удивлённым взглядом уставился на одноэтажное кирпичное здание прямо перед собой.

– Бестолочь, – негромко сказал я сам себе. – Как же ты мог забыть про него?

Здание, на которое я в данный момент взирал, являлось продуктовым магазином. Вывеска над входом гласила: «Кармелия. Продуктовый магазин». Воодушевление незамедлительно снизошло на меня. Не надо никуда бежать, вот он – плод моих мечтаний и моё спасение. Осталось только прошагать по прямой десять метров, войти внутрь и затем запереть за собой дверь.

Дверь…

Её-то как раз и не было. Будучи сорванной с петель, она лежала на земле в паре метров от самого магазина. Рядом валялась погнутая металлическая решётка, которая когда-то эту дверь прикрывала.

Разумеется, это зрелище не могло меня не расстроить и опечалить, причём настолько сильно, что захотелось буквально взвыть. Воодушевление прошло также быстро, как и появилось. Теперь не оставалось ничего другого, кроме как пойти к тому магазину, к которому я изначально собирался, и при этом надеяться, что там дверь в целости и сохранности. Но сначала я зайду внутрь и прихвачу с собой пакетик с печеньями.