У Ильи Ильича, человѣка не только съ вѣсомъ, но и съ большими заслугами на томъ поприщѣ, которое онъ избралъ, сошелся подъ новый годъ маленькій кружокъ пріятелей. Все это были очень извѣстные, очень почтенные и очень пріятные люди, давно уже составившіе себѣ положеніе въ петербургскомъ обществѣ. По возрасту они принадлежали приблизительно одному поколѣнію, въ одно и то же время вступили въ жизнь, и вся ихъ дѣятельность протекла на глазахъ другъ у друга.

Сошлись они въ этотъ вечеръ у Ильи Ильича потому, что онъ считался какъ бы центральнымъ лицомъ въ ихъ кружкѣ. Отъ мѣстъ публичныхъ увеселеній они уже давно отказались, а встрѣтить новый годъ въ клубѣ имъ не хотѣлось.

Изъ столовой, гдѣ за легкимъ ужиномъ были выпиты обычные тосты и совершился обмѣнъ обычныхъ пожеланій, хозяинъ пригласилъ гостей въ кабинетъ.

– Вотъ, господа, – сказалъ Илья Ильичъ, усаживаясь въ глубокое, мягкое кресло, – всѣ мы искренно пожелали другъ другу счастья, какъ чего-то общеизвѣстнаго, не требующаго подробныхъ поясненій. Да между нами и не могло быть иначе, потому что всѣ мы до извѣстной степени одинаково смотримъ на вещи, и всѣ одинаково избалованы жизнью. Да, да, конечно избалованы, потому что всѣмъ намъ шибко везло, всѣ достигли цѣлей, къ которымъ стремились, а что касается до матеріальныхъ благъ, то хотя насъ здѣсь только пять человѣкъ, а въ совокупности мы представляемъ собою милліончиковъ этакъ десять, или двѣнадцать…

– Хе-хе, можетъ быть, можетъ быть… – подтвердили гости.

– И тѣмъ не менѣе, – продолжалъ Илья Ильичъ, – хотя всѣ мы по совѣсти должны сказать, что прекрасно устроили свои дѣлишки, и что благопріятствующая судьба рѣдко отворачивала отъ насъ свой капризный ликъ, но тѣмъ не менѣе, говорю я, въ жизни нашей несомнѣнно были моменты, или случаи, которые каждый изъ насъ считаетъ самыми счастливыми, исключительными, такъ что передъ ними блѣднѣютъ всѣ остальные наши успѣхи и утѣхи. Не правда-ли, господа? Если каждый изъ насъ пороется въ памяти, то непремѣнно отыщетъ въ своемъ прошломъ что нибудь такое, что озарило всю жизнь, и до сихъ поръ стоитъ передъ глазами, какъ самое лучезарное воспоминаніе.

Гости помолчали, куря сигары и отхлебывая изъ стаканчиковъ Drapeau amêrican. Первымъ заговорилъ Петръ Ѳомичъ, господинъ съ длиннымъ лицомъ, очень толстымъ носомъ и маленькими сластолюбивыми глазками.

– Что меня касается, то мнѣ не надо рыться въ памяти, – сказалъ онъ. – Счастливѣйшій эпизодъ моей жизни заключался въ томъ, что я разомъ, одной колоссальной спекуляціей, удвоилъ свое состояніе. И раньше, и послѣ того мнѣ случалось спекулировать съ большим успѣхомъ и на биржѣ, и въ другихъ дѣлахъ, но удвоить состояніе за одинъ разъ – не удавалось. Если вы ожидали отъ меня какого нибудь интереснаго разсказа, то прошу извинить: мое дѣло въ фактѣ, а фактъ – въ двухъ словахъ.

Конец ознакомительного фрагмента.