© Головачёв В.В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Пришельцы против пришельцев

Камчатка. 21 августа, полдень

Камчатский полигон «Кроноцкий» для испытаний геофизического оружия был создан ещё в середине девяностых годов прошлого века. Проводились ли испытания и чем закончились, знали только те, кто их планировал и проводил. Но в августе этого года на полигоне появились другие военные специалисты, разрабатывающие так называемое вакуумное оружие; среди его конструкторов оно получило название «дыробой».

Испытания «дыробоя» состоялись двадцать первого августа в двенадцать часов дня. Были предприняты беспрецедентные меры безопасности, секретность мероприятия обеспечивал специальный батальон охраны Министерства обороны, и о настоящем положении дел знали лишь несколько человек в стране, ответственных за разработку новейших систем оружия. Персонал же полигона считал, что на Камчатку прибыли геофизики для проведения очередных «стрельб», что превратилось уже в рутинную проверку техники измерений, вошло в норму и никого особенно не волновало.

Между тем на полигон прилетели не только министр обороны и начальник научно-технического управления ФСБ, но и физики, чьи идеи легли в основу разработки «дыробоя». Среди них был и «отец» вакуумной энергетики Владимир Леонтьев, а также конструктор «дыробоя», – официально изделие именовалось «поляризатором вакуумных осцилляций», – Роман Злотниченко, совсем молодой, тридцати четырёх лет, но уже доктор технических наук и лауреат многих премий.

Полигон «Кроноцкий» расположен в западной части Камчатки, на берегу красивого и чистого Кроноцкого озера. Озеро полукольцом окружают шестнадцать вулканов, сидящих на высоких платообразных фундаментах – долах. Высота долов достигает тысячи четырёхсот метров, а самый высокий здешний вулкан – Кроноцкая сопка поднимается вверх на три с половиной километра.

Из всех этих вулканов лишь пять считаются действующими, хотя выбрасывают в воздух только пар и газы. Однако в последние годы начали просыпаться и остальные, давно потухшие, да и землетрясения в этом районе стали происходить чаще, что, естественно, было связано с испытаниями геофизического оружия, генерирующего направленные пучки электромагнитных и спин-торсионных полей.

Группа учёных-физиков и конструкторов «дыробоя» расположилась там же, где базировался и центр управления полигоном, охраняемый спецподразделением Министерства обороны. На берегу озера были установлены сборные домики для проживания делегации, а к подземному бункеру центра управления гостей доставлял небольшой электропоезд, нырявший в тоннель на северном берегу озера. Сам «дыробой» был установлен на склоне сопки Медвежья, представлявшей собой голый каменный бугор, испещрённый рытвинами и трещинами. Когда-то в древности сопка тоже была вулканом и выбросила столько серного ангидрида, что ни деревья, ни кустарники, ни травы на ней не росли. Лишь подножие окружало кольцо кедрового стланика и вереска.

В двенадцать часов дня начальник полигона генерал Уткин доложил министру обороны, что всё готово к испытаниям, и тот кивнул:

– Начинайте.

Московские гости расположились в центре зала управления, перед большим плоским экраном, показывающим склон сопки и бронетранспортёр, на борту которого высилась установка вакуумного поляризатора, похожая на лазерный излучатель и на старинную пушку одновременно. Её ствол смотрел под углом сорок пять градусов к основанию сопки. Во избежание неприятных сюрпризов решено было «просверлить вакуум», а заодно и горные породы под сопкой на глубину километра и по направлению к ядру Земли, хотя и не строго по радиусу к нему.

В зале прозвучал гудок.

Все разговоры стихли. Учёные замерли, впившись глазами в экран. Раздался равномерный стук метронома. На десятой секунде руководитель испытаний коротко сказал: «Пуск!» – и нажал на красную кнопку включения «дыробоя».

Дуло «пушки», обмотанное стеклянной спиралью, покрылось слоем неярких в свете дня искр и плюнуло сгустком горячего воздуха – с виду, так как импульс «поляризации вакуума» напоминал струение раскалённого воздуха над нагретым асфальтом и был почти не виден. Раздался странный скрежещущий вопль, от которого у всех присутствующих в зале управления, упрятанном в недрах скал на глубине двадцати метров, завибрировали кости черепа. Люди схватились за уши. Министр обороны выругался. Что-то быстро проговорил Леонтьев, обращаясь к непосредственному конструктору «дыробоя». Речь шла о каких-то «нелинейных деформациях вакуумного поля».

– Предсказанное нарушение конфайнмента, – коротко ответил физику Злотниченко.

«Струя нагретого воздуха» вонзилась в склон сопки, вспухло и расплылось струйками сизое дымное кольцо.

«Пушка» погасла.

– Эксперимент закончен, – лаконично доложил министру руководитель испытаний.

Все разом задвигались, заговорили, перебивая друг друга.

– Я думал, эта штука эффективней сработает, – проворчал министр.

– Наоборот, слишком много шума, – возразил учёный. – В канале разряда возникает лавинообразный процесс распада квантонов пространства на монополи, которые в свою очередь разрушают кварки. Процесс этот не должен сопровождаться значительными звуковыми и световыми эффектами.

– Что же мы тогда слышали? Не глюк же, в самом деле.

– Глюком мы называем распад кварков и глюонов на кванты энергии. Проанализируем его параметры и выясним причины звукового удара.

– А посмотреть на ваш «дыробой» поближе можно?

Леонтьев повернулся к коллеге.

– Радиация?

– Практически в норме.

– Пойдёмте, обследуем место удара.

Через полчаса присутствующие на эксперименте в сопровождении начальника полигона взобрались на складку дола и подошли к бронетранспортёру с установкой вакуумного поляризатора.

– Ну и где результат? – хмыкнул министр.

– Вот, – показал рукой один из специалистов в камуфляже, прибывший к установке раньше.

В каменном бугре напротив БТР зияло круглое отверстие диаметром с кулак, окружённое сеточкой трещин.

– И это всё?

– Так точно! – вытянулся руководитель испытаний.

– Я думал… – министр пошевелил пальцами, – здесь будет нечто вроде кратера…

– Мощность импульса невелика… – начал оправдываться Злотниченко.

– Главное, что поляризатор работает, – перебил его Леонтьев. – По всей длине канала произошёл кварк-глюонный распад материи, чего мы и добивались.

– А в броне ваш «дыробой» сможет пробить дырку?

– Разумеется.

– И на каком расстоянии мы сможем уничтожать бронетехнику противника?

– Теоретически на любом, но в данном случае импульс был рассчитан на километровую глубину затухания. Сейчас проверим и выясним.

– Что ж, неплохо. Продолжайте работу. – Министр бросил взгляд на несолидную дырку в каменном бугре и направился к подножию сопки, где его и свиту ждал вездеход.

Злотниченко и Леонтьев задержались возле группы испытателей, облепивших бронетранспортёр.

– Миша, какова глубина канала? – поинтересовался конструктор «дыробоя».

– Меряем, – отозвался руководитель эксперимента. – Нет эха… но должно быть не меньше километра, без сомнений.

Он ошибался.

Длина пробитого в горных породах канала была гораздо больше, хотя никто из специалистов этого ещё не знал.

Москва. 22 августа, полночь

Трофима Вепрева разбудил звонок.

«Какого чёрта?! – ругнулся он в душе, дотягиваясь до трубки телефона. – Я же в отпуске…»

– Слушаю, Вепрев.

– Майор, срочно в управление! – раздался в трубке глуховатый голос полковника Старшинина. – Через час должен быть у меня как штык.

– У меня утром билет на самолёт… – заикнулся Вепрев, надеясь, что замначальника управления пожалеет сотрудника и даст отбой. – В Сочи лечу… а что случилось, Иван Поликарпович?

– Убиты военспецы, занимавшиеся разработкой импульсного оружия, покушались на министра обороны, он жив, но в реанимации… короче, быстро в контору, одна нога там, другая здесь! Будем работать.

– Блин! – сказал Вепрев расстроенно, поправился: – Слушаюсь, товарищ полковник!

Положил трубку, попрощался с мечтой об отдыхе на море.

– Вот гадство! Надо было вчера улететь…

Через полчаса он уже ехал по Москве в Управление военной контрразведки, где работал следователем по особо важным делам.

Полковник Старшинин, за глаза называемый подчинёнными Старшиной, худой, костистый, мосластый, длиннолицый, с полуседыми волосами ёжиком, ждал его в своём кабинете. Кроме заместителя начальника управления, там же сидел неприметный человечек в бежевом летнем костюме, с лицом мелкого клерка. Но стоило заглянуть ему в глаза, умные, рассеянно-ждущие, как бы проваливающиеся в себя, и становилось ясно, что этот человек далеко не так прост, как кажется.

– Знакомьтесь, – отрывисто бросил Старшинин. – Майор Трофим Вепрев, бывший рэкс^[1], «важняк». Борис Константинович Шелест, кандидат физматнаук, заведующий нашей лабораторией в Красноярске-66. Трофим Тарасович, ты знаешь что-нибудь о теории УКС?

– Нет, – качнул головой Вепрев.

Старшинин посмотрел на гостя.

– Теория упругой квантованной среды, – неожиданным басом отозвался тот, – разработана всего двадцать лет назад, Вадим Петрович – её апологет.

– Вадим Петрович?

– Тот, кого убили.

– Борис Константинович является учеником Леонтьева, – добавил полковник. – Он расскажет, над чем работали Леонтьев и Злотниченко.

– Мы работали… – Шелест запнулся.

– Ему можно рассказывать всё, – кивнул Старшинин. – У него «красный» карт-бланш.

– В общем, мы работали над практическим использованием эффекта Ушеренко. Вадим Петрович пошёл дальше…

– Что такое эффект Ушеренко? – спросил Вепрев.

– Эффект сверхглубокого проникновения твёрдых микрочастиц размером от одного до тысячи нанометров в твёрдые преграды. При этом происходит аномально высокое выделение энергии, примерно как при ядерном распаде. Леонтьев доработал теорию УКС в области энергетических вакуумных взаимодействий, и на базе его расчётов мы создали УКС-излучатель, в луче которого амплитуда вакуумных осцилляций становится такой большой, что начинают разрушаться не только ядра атомов, но и элементарные частицы, вплоть до кварков.

Контрразведчики переглянулись.

– Ты всё понял? – поинтересовался Старшинин.

– Я закончил радиотех, – пожал плечами Вепрев, скептически поджал губы. – Но до сих пор никому из учёных не удавалось не то что разрушить кварки, но даже растащить, расщепить элементарные частицы на отдельные кварки. Это явление называется конфайнментом.

– Вы меня приятно удивили, – пробасил Шелест, благожелательно глянув на майора. – Это верно, кварки, свёрнутые в протоны, нейтроны и электроны, невозможно отделить друг от друга обычными методами, но мы обошли этот закон, открыв явление нелинейной квантовой «расшнуровки» частиц.

– Всё равно не понимаю…

– Идём дальше, – поднял ладонь Старшинин. – Углубляться в теорию нет времени. Если совсем коротко, Леонтьев и Злотниченко создали генератор…

– Поляризатор, – поправил учёный.

– …Поляризатор вакуума, названный «дыробоем», и испытали его на полигоне. После чего и произошли нападения на разработчиков и на тех, кто присутствовал при запуске «дыробоя». Исчезли все расчёты, схемы и чертежи установки. Кстати, сам «дыробой» наполовину сгорел, по оценкам инженеров – из-за короткого замыкания. Однако не верю я в скоропостижные короткие замыкания. Мы закрыли полигон, оттуда ни одна душа не выскользнет, надо лететь.

Вепрев вопросительно поднял бровь.

– Испытания прошли успешно?

– В общем-то, да. – Шелест смущённо почесал кончик носа. – Хотя и не без сюрпризов.

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете, мощность импульса была рассчитана так, что длина канала, пробитого «дыробоем» в горных породах, не должна была превысить одного километра. На деле же оказалось, что канал намного длиннее.

– Насколько?

Учёный снова взялся за нос.

– Если верить измерителям, он достиг ядра.

– Ядра чего? – не понял Старшинин.

– Ну, не атома же, – усмехнулся Шелест. – Ядра Земли, конечно. И это странно. Мы такого не ожидали. Надо тщательно проанализировать результаты и попытаться объяснить, что произошло.

– Представляешь? – посмотрел на майора Старшинин. – С такой пушкой можно будет выводить из строя технику противника на расстоянии в тысячу километров.

– Шесть тысяч, – флегматично поправил его завлаб. – Радиус Земли равен шести с лишним тысячам километров. Я вообще считаю, что наши расчёты неточны и канал на самом деле длиннее, чем мы себе представляем.

– Почему? – заинтересовался Вепрев.

– Потому что при пробое происходит не сферическая деформация вакуума, как при рождении волны гравитационного поля, а векторная, с возникновением самофокусирующегося солитона…

– Это не главное, – перебил Шелеста полковник. – Доработка теории – ваша забота, расследование – наша. Майор, убийством физика Леонтьева и покушением на министра, – на них напали уже в Москве, – будет заниматься бригада Скворцова, тебе же придётся лететь на Камчатку и разбираться с техникой и теми, кто её обслуживает. Самолёт через два часа. С тобой полетит капитан Лазарев из научно-технического управления и Борис Константинович.

Вепрев посмотрел на военспеца. Тот сморщился, развёл руками.

– Прошу прощения, попутчик я скучный, придётся потерпеть.

– Ничего, не красна девица, потерпит, – буркнул Старшинин.

Москва – Камчатка. 23 августа

Полёт из подмосковной Кубинки до Петропавловска-Камчатского на новом военном «Ту-160» занял всего шесть часов. Ещё через час старенький «Ми-8» доставил делегацию военной контрразведки на Кроноцкий полигон.

Во время полёта Вепрев успел познакомиться с Шелестом поближе и убедиться, что военспец – не такой уж и скучный человек, как он о себе говорил.

После беседы о теории УКС майор с улыбкой вспомнил известный анекдот о рабочих, пытавшихся из украденных на заводе деталей собрать трактор, а получалась у них ракета.

Шелест улыбнулся в ответ.

– Это правда, не существует такой теории, которую военные не смогли бы применить для разработки оружия. Но таков уж человек, наполовину ангел, наполовину зверь, жаждущий крови ближнего своего. Вы знаете, я как-то ради любопытства сделал анализ развития орудий уничтожения, получилась интересная статистика.

– Секретная?

– Нет, конечно, просто я её никому не показывал.

– Поделитесь?

– Если вам интересно.

– Я тоже работал над анализом оружия, но с другой точки зрения, профессионально – как над утечкой военных технологий.

– Понимаю. В общем, картина получается такая. Если начать с доисторических времён, то первыми орудиями убийства были кремниевые ножи, затем топоры, луки и копья. Хотя я лично считаю, что они являются лишь следами и свидетелями деградации погибших цивилизаций – Лемурии, Атлантиды и Гипербореи, владевших куда более мощным и современным оружием.

– Магическим.

Шелест озадаченно глянул на собеседника.

Вепрев улыбнулся.

– Мы с другом увлекаемся эзотерикой и почитываем соответствующую литературу.

– Кто ваш друг?

– Варавва… майор Кашин, мы вместе работаем. Полковник мог отправить на Камчатку и его, но попался я. А идея ваша не нова.

– Я и не претендую на открытие, – махнул рукой военспец. – После палеолита человечество шагнуло в неолит, эпоха каменных орудий сменилась эпохой бронзы. Появились мечи, кинжалы, копья с металлическими наконечниками, сначала бронзовыми, потом железными. С изобретением пороха на смену холодному пришло огнестрельное оружие, мощь его постоянно росла, появилось атомное и термоядерное. Не упускались из виду и «боковые веточки» – промежуточные энергетические диапазоны, также принятые на вооружение учёными.

– Электромагнитное, лазерное оружие.

– Пучковое, психотронное, химическое и так далее. Теперь мы подошли к использованию энергетических запасов вакуума, которые поистине неисчерпаемы. Причём заметьте: сначала возникают идеи мирного использования новых энергетических источников, но тут же вслед за ними появляются образцы принципиально новых видов оружия. Будто работает некая программа, понимаете?

– Нет.

– Создаётся впечатление, что кому-то выгодна деятельность человечества по изобретению средств индивидуального и массового поражения.

– Кому? – Вепрев посмотрел на капитана Лазарева, как бы приглашая его принять участие в беседе, но капитан промолчал. Он вообще предпочитал слушать и в разговоры вступал редко, думал о чём-то угрюмо и на вопросы не отвечал.

Шелест развёл руками.

– Тут я пас, не знаю. Если бы я верил в пришельцев и во всякую мистику, сказал бы, что создание новых военных технологий выгодно либо «зелёным человечкам», контролирующим жизнь на Земле, либо дьяволу.

Вепрев засмеялся.

– В «зелёных человечков» и я не верю, хотя считаю, что дыма без огня не бывает. Возможно, за нами действительно кто-то наблюдает из космоса, слишком много описано очевидцами непонятных явлений, не вмещающихся в рамки естественных природных. Не могут же все контактёры быть лгунами и шизофрениками.

– Не могут, – согласился Шелест.

Больше им поговорить не удалось.

Самолёт приземлился в аэропорту Петропавловска-Камчатского, их тут же пересадили в вертолёт, и в одиннадцать часов утра по местному времени Вепрев ступил на землю Кроноцкого полигона, одетый в удобный туристический костюм «арктик»: штаны и куртка из мягкой, прочной, водонепроницаемой ткани, кросс-ботинки на липучках, в куртке множество кармашков и приспособлений для ношения личных вещей и кучи разных необходимых для походного человека прибамбасов, в том числе очки, нож, рация, компас, бинокль и тому подобное.

В отличие от него капитан Лазарев натянул армейский пятнистый комбез и ничем не отличался от мрачных охранников полигона, встретивших контрразведчиков.

Первым делом они осмотрели труп Злотниченко, хранившийся в отдельном помещении возле казармы. Конструктор «дыробоя» был убит выстрелом в голову. Стреляли из пистолета «волк» отечественного производства.

– Как это случилось? – спросил Вепрев.

Начальник полигона, сопровождавший гостей из столицы, посмотрел на полковника Павлова, начальника охраны, тот развёл руками:

– Никто не знает. Его нашли вчера утром в домике. А убили, по оценке врача, ночью, часа в три, когда все спали. Выстрела никто не слышал.

– Оружие не нашли?

Начальник полигона передёрнул плечами.