Яна – так звали девочку, которая легла на мою кровать, – попросила выключить свет и разделась до трусиков. Я поцеловал её в пышные, как сладкая вата, губы и направился рукой вниз. Пока я проходил грудь и пупок, всё складывалось вполне себе ничего (бодро, я бы сказал), но вот мои пальцы пересекли границу полоски от трусиков, и меня тормознули. «Я не такая», – сказала она с присущим ей украинским акцентом, и мой живот пошёл по швам от смеха. Я так в Амстердаме не смеялся, как у Янки на груди.