Дизайнер обложки Варвара Бекетова

© Варвара Бекетова, 2019

© Варвара Бекетова, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4490-3334-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Птица-кукушка

Расскажи мне сказку, сказочник. Закури свою трубку, устройся поудобнее у огня и расскажи мне добрую сказку.

Какую же сказку рассказать тебе? Много их знал я, да стар стал и вымысла не помню. А вот что расскажу, пожалуй – то видел я своими глазами – про птицу-кукушку.

Вьется ветер по небу, летит птица-кукушка. Летит себе и летит. Небо большое, места всем хватить должно. Ан нет. Вдруг преграждают дорогу птице-кукушке два ангела. А она смотрит да видит, как из-под покрывал сияющих выскальзывают у ангелов копытца, а на лицах нет-нет, а мелькнут пятачки. Смекнула птица-кукушка, да и не знает, что делать. Не пускают ее «ангелы» дальше лететь. Сложила птица-кукушка свои серые крылья да ринулась камнем вниз. Подхватил ее ветер и понес за тридевять земель. Оглядывается птица-кукушка и видит, как за ней несутся все ее друзья, да родные, и все с такими злобными лицами, да каждый норовит что-нибудь бросить вслед. И не поймет птица-кукушка: то ли взаправду видит она их, то ли ей кажется так. Ну да ладно. Летела, летела, уснула спокойно на спине у ветра, а проснулась, смотрит – опять над ней лес знакомый шумит. Подивилась птица-кукушка, да опять в чудесную заморскую страну собралась. «Полечу, – думает, – да спать уж не буду. Авось, к утру прилечу.»

И только она хотела подняться в небо, как вдруг слышит голос сзади: «Не торопись, птица-кукушка. Отдай ты нам свои кукушечьи перья».

Смотрит птица-кукушка, а сзади стоит страшная сова; глаза горят, клювом щелкает, а по сторонам два «ангела». Заплакала птица-кукушка, да делать нечего – сбросила она свои кукушечьи перья, да взлетела. А лететь-то вроде тяжелее стало: ниже спустилась птица-кукушка, уже не в облаках, но все же и от деревьев пока далеко.

Куда летишь ты птица-кукушка да роняешь свои кукушечьи слезки? Хочешь попасть в страну далекую, в край сказочный, что во сне видела, о чем в небе грезила. Да не дается дорожка, путается. То летела птица-кукушка в одну сторону, от леса, глядь-поглядь, а лес уж спереди надвигается: или солнышко с одной стороны было, а чуть птица-кукушка отвернется или моргнет, так на другую сторону переворачивается и весь мир вместе с ним. Закружилась голова у птицы-кукушки, упала она под куст, лежит, стонет. А как опомнилась – опять лес гудит, ветер гуляет, а в ветре слышит птица-кукушка страшное щелканье совы. Испугалась птица-кукушка, и не думает уже о стране чудесной, а только бы улететь от леса подальше. Собралась она с силами, крыльями взмахнула, как вдруг окружили ее родные, друзья и корчат рожи, дразнят ее, кидают в нее грязь, шишки, палки. Закричала птица-кукушка, рванулась вверх, да и поднялась над лесом. Но уж облака далеко, а лапы ее задевают верхушки деревьев – летит птица-кукушка низенько-низенько. Едва добралась до речки, – налетел ураган, и сколько ни пыталась птица-кукушка побороть грозу, но относит ее буря все дальше и дальше к лесу.

Буря кончилась, открыла глаза птица-кукушка, смотрит, а деревья над ней склоняются ближе, ближе, тянутся кусты к ней гибкими ветвями, трава опутывает лапы и крылья. Отчаялась птица-кукушка, вырвался из горла у нее хрип, не зная, что делать, мечется, бедная. Выкололи ветви ее глаза ясные, оборвали крылья шелковые, и остались у птицы-кукушки культяпки вместо крыльев да дыры черные вместо глаз. Только и хватило ей сил, чтоб вылететь на проезжую дорогу. Лежит чуть живая.

Идет мимо человек. Подняла голову птица-кукушка и молвит:

– Возьми ты меня с собой, добрый человек. Помоги мне.

– А откуда ты знаешь, что я добрый, – усмехается человек.

– Доброго человека по шагам видно и зрячему, а уж мне, слепой, и подавно ясно.

Видит человек, – катятся из выколотых глаз птицы-кукушки светлые слезы. Взял он ее на руки, положил за пазуху, да и понес домой выхаживать.

Стихи (2001 – 2004 гг.)

«Небо – белое покрывало…»

 
Небо – белое покрывало,
Небо – мокрая простыня.
Может, Ангела я видала,
Только он улетел от меня.
Серых крыльев тяжелые взмахи,
С перьев капает горький дождь.
На земле ледяные бляхи,
Да по веткам деревьев дрожь.
Разбежаться бы по дороге,
Крикнуть святоше вслед: «Постой!
Если ждет тебя путь далекий,
То и я полечу с тобой».
2001 г.
 

«Охрой листьев землю выстелив…»

 
Охрой листьев землю выстелив,
Дождь что-то шепчет мне ласково.
Снова осень пришла, не выстояв,
Не устояв перед зимним натиском.
И от тоски, приходящей волнами,
От сладкой воды, полной горечи,
Между мечтами и раздорами
Я выхожу из мрака полночи.
До горизонтов просторы холодные
Горькой воды, полной сладости…
Я плачу вместе с небом бездонным
В этом мире без снов и радости.
Дорога легла от сердца до сердца,
Только она – вовсе не радуга.
Ухабы, да грязь под ногами месится
Такая, что я дороге не рада.
2002 г.
 

«Светлая рябь зимнего утра бежит по моим глазам…»

 
Светлая рябь зимнего утра бежит по моим глазам.
Я встаю. За прошедшую ночь я стала совсем другой.
Наши сны улыбаются и обещают: «Мы не вернемся к вам.
Не потому что не любим вас, – просто нам не дойти домой».
И, возникая из мглы рассветной у моего окна,
Зимние звери большими глазами печально глядят на нас —
Они тоскуют по нашей ласке. Когда же придет весна,
Чтоб они растворились в солнечном свете – теперь уж в последний раз.
2002 г.
 

«Дождь. Ты продрог и промок…»

 
Дождь. Ты продрог и промок,
И твой лай в теплом доме не слышен.
Постоял ты у двери чуток
И полез в конуру с протекающей крышей.
Дождь. Ты один во дворе,
Нос в холодной соломе укутал.
Так тоскливо в твоей конуре,
Мир твой стал вдруг и зол и запутан.
Но ты веришь и все еще ждешь,
Вскинув морду к людскому жилищу.
Но они не выходят к тебе —
Дождь. И даже забыли про пищу.
И тогда ты завыл, говоря,
Как ты одинок и как хочется кушать!
Ты звал тех, кто тебя не прервет,
Кто умеет дослушать,
Кто твой вой понимал, как свой крик,
И о злобе не ведал…
Горько плакал о тех, кто предавать не привык,
О тех, кто тебя уже предал.
2002 г.
 

«Голос твой, точно шелест ночной тишины, точно шепот травы…»

 
Голос твой, точно шелест ночной тишины, точно шепот травы.
Если выпить осенней прохлады, ты – в каждой капле росы, упавшей на свежий листок.
Ветер тихо поет, касаясь моей головы, —
Я сегодня из дома ушла за луной, за тобой, по дорогам лесным и совсем без дорог.
Люди часто боятся тебя и из леса бегут, а я остаюсь.
Тот не в силах понять тишины, кто спешит за светом дневным.
Запрокинув голову к небу, я ловлю дождь губами, все прозрачнее я становлюсь и совсем не боюсь,
Слушаю звуки – разве страшно стать чем-то иным?
2002 г.
 

«Хлеб вырастить руками…»

 
Хлеб вырастить руками,
Калач испечь,
Обсыпать тесто сладкое изюмом,
И в покружении листвы безюмном
Через трубу, как дым, утечь.
Калач с собою взять,
Не поскупиться,
Прохожему воды напиться дать
Иль крови дать земле моей напиться.
Руда священная течет —
Я сок земли.
Ах, солнце! Обо мне моли,
Священник, небо,
И я взрасту и стану хлебом,
И стану калачом.
Мой круг;
Сто раз он повторится:
Руды своей земле напиться дать,
Стать хлебом,
Снова дымом стать,
И рожью, и водою, и травой,
И что такое смерть,
Когда не круг?
И нам, пройдя сто с лишним
Чьих-нибудь порук,
Прийти опять домой,
Вернуться.
2002 г.
 

«Помолись за меня, за мечту мою помолись…»

 
Помолись за меня, за мечту мою помолись.
Только свечек не ставь, я прошу о молитве попроще:
Рано утром проснувшись, по-детски легко улыбнись,
Пробегись по траве под деревьями маленькой рощи!
Сто цветов посади у калитки скрипящей своей
И крыльцо увенчай золотым налитым виноградом,
Доброй песней встречай приходящих случайных людей…
А какой-то молитвы иной – о, поверь! – мне не надо!
Лишь улыбка твоя до меня не допустит беду,
Только радость твоя отведет от меня все напасти!
И на звук твоей песни я к дому дорогу найду,
Где меня ожидает такое несложное счастье.
2002 г.
 

«Я люблю тебя. Ты знаешь…»

 
Я люблю тебя. Ты знаешь,
Я спросила утром сердце:
«Кто по крыше ночью крался,
Тихо окна отворял?»
Прошептало по секрету:
«Это ветер мысли носит
Тех людей, кто мысли эти
Ночью ветру доверял».
И еще спросила сердце:
«Кто стучится на рассвете,
Оставляя у порога
Мягких лапочек следы?»
И услышала: «Мечтанья,
Что, за гранью оставаясь,
С неба падают в объятия
Сонно-серой лебеды».
И, опять не унимаясь,
Я спросила: «Кто скребется
У кровати, забираясь
На подушку вновь и вновь?»
«Это сны, – сказало сердце, —
Дети разума и чувства,
Это лунные пассажи,
Приносящие любовь.»
2002 г.
 

«В Новый Год, поднимая бокал, пью до дна!..»

 
В Новый Год, поднимая бокал, пью до дна!
За нашу любовь – пью до дна, пью до дна!
Знаю – счастье у нас одно на двоих и вера одна,
И за это грех не выпить до дна молодого вина!
В Новый Год пусть уйдут ложь, обида и страх – пей до дна!
Завтра двери с утра – я знаю – откроют для всех,
И тогда я уйду, а пока что я просто пьяна,
И окрест раздается мой праздничный смех!
Только где-то внутри горит молодая звезда.
Не зовет и не плачет – терпеливая нежность в глазах.
Одиноко сияет, молча ждет, улыбаясь, когда
Я очнусь от угара, обнаружив рассвет на часах.
Вот тогда я уйду, отказавшись от чаши с вином
И оставив у дел тех, кто рвется стоять у руля.
Я поплачу немного, глядя небу в глаза, а потом
Я взлечу, о прощении кого-то моля.
Но все это потом, а пока – налейте вина!
Я забудусь сегодня в кругу подруг и друзей.
…Только с тихой тоскою рвется из сердца струна…
Погоди, мой рассвет – а ну! Наливайте скорей!
2002 г.
 

«Я обрезала косы…»

 
Я обрезала косы.
Я ходила, словно крестьянка, растрепана и пьяна,
Словно женщина, словно дочь Адама и Евы,
Будто бы эта игра имела право на жизнь.
Я пила вино и плясала порой до упаду,
Я смеялась с мужчинами или с ними спала…
Я почти забыла себя.
Я не знала, что боль и тоска,
Эти два прирученных зверя, мирно спящих на строгой цепи,
Вдруг взбунтуются, взвоют,
Я не знала, что мое перелетное сердце забудет про след.
Две соленые капли воды на листе…
В ране нож повернулся, – а крови в ней нет.
И полоска аквамарина на горизонте,
И рассветные ленты в бледнеющем нёбе зари…
Самое темное время суток перед рассветом,
Перед тем, как встает все же солнце,
Перед тем, как безумная ночь устанет со мной говорить.
Потому что мой рай – это вечный рассвет,
А здесь есть только закат.
Потому что свобода – не звук,
Это боль от раскрывшихся крыльев.
Да, я знаю, что я упаду,
Да, я знаю, что я не дойду до небес,
Что на заданный мною вопрос нет ответа…
Мне не нужен ответ.
Все, что нужно – пара крыльев и бездна.
2003 г.