Глава 1. Воспитанники «Ближних Улиток» прибывают покорять столицу

В Итирсисе: 10 января, вторник

Улице Резного Листа выпал счастливый жребий.

Жители квартала еще не ведали сошедшего на них благословения, когда январским вечером незнакомая повозка остановилась у самого скромного из каменных домов.

– Себастьян, скажи, что я не сплю! – воскликнула румяная девица, спрыгивая на снежную мостовую и глядя на дом влюбленными глазами.

– Ты в грезах не более, чем обычно, – успокоил юноша и привычно подобрал со скамьи мигом забытые муфту, платок и мерзлый пряник с брусникой.

Однако, и сам он осматривал дом с предвкушением новой жизни. Трудно не испытывать волнения, когда из поместья «Ближние Улитки» (старая усадьба и одноименное село в три десятка дворов) перебираешься в столицу с гордым именем Итирсис.

Дом приметили месяц назад, улаживали формальности аренды, жили на загодя собранных сундуках. Наконец, как следует облитые родительскими слезами и напутствиями, Виола и Себастьян погрузились в повозку. В сотый раз пообещав беречь снову не только платья, но и все надлежащее, а также многократно отказавшись брать с собой единственную кухарку, птенцы заскрипели прочь от ветхого гнезда. Авантюристов сопровождал только доверенный возница, сельский дядька, который должен доставить молодежь и вернуться с рапортом назад.

Ключ давно грелся в нетерпеливых ладошках барышни. Виола живо отстегнула замок и устремилась в новое владение. Едва затепля масляную лампу со стеклянным колпаком, промчалась по сеням и обеим комнатам на первом этаже, сунула нос в крошечную кухню и умывальню, взлетела на второй этаж, состоящий из узенькой галереи и маленькой спальни. За минувший месяц она мысленно обставила здесь каждый угол и множество раз произвела перестановку. Иногда спрашивала мнения брата, но больше для порядка и еще потому, что держать это в себе не было моготы. Разумеется, его ответ о будущем убранстве никак на оное не влиял.

Теперь потянуло соделать все разом: постелить половички, вытащить мамины полосатые покрывала, повесить белые льняные полотенца у медного таза – словом, обозначить территорию веками сложившейся женской манерой.

Впрочем, Виола немало работала над лучшей версией себя по выписанным в село сочинениям преуспевающих купчих, поэтому сила ее воли была довольно развита. Девушка усмирила нашедшее ликование и принялась первым делом топить в главной комнате печь – спасибо хозяйке, дом сиял до последней балки, был заблаговременно прогрет, светильники по стенам заправлены, а дрова на день приезда рачительно подготовлены.

Затащили последние сундуки, и возница отправился искать стойло на ночь для коня с повозкой вместе – ни конюшни, ни двора при доме не числилось.

Без посторонних глаз Виола немедленно легла щекой на стол и раскинула руки от края до края.

– Мое, – возвестила она блаженно.

– Месяца на три, если дела не пойдут, – любезно напомнил брат, выгребая из холодного короба картошку в мундире и солонку.

Виола, не вставая, показала ему язык.

– Смотря чего ты стоишь как маг.

– Смотря чего ты стоишь как распорядитель, – вернул Себастьян и продолжил обживаться с провизии.

Всякий счастливый обладатель брата или сестры без труда разовьет сию ленивую дискуссию на три-четыре реплики вперед.

Виола сочла было себя триумфатором прений, когда под ее «Зато я умею добиваться от людей своего!» старший брат кротко удалился в умывальню через тесную кухню. Мгновение спустя он высунул из-за двери чернявую голову с ультиматумом:

– Ты накрываешь ужин, иначе будешь мыться ледяной водой.

Подобающим ответом на такое душевное потрясение могли стать только бровки домиком.

– Зачаруй бочку, пожалуйста! – (Выжидающие бровки уже со стороны двери) – О, досточтимый Себастьян! – (Милостивый кивок, и голова упряталась обратно).

«Великий чародей и славный наследник Ближних Улиток» – продолжила Виола себе под нос, принявшись, впрочем, распаковывать домашнюю посуду.

На стол перебрался фамильный сервиз, нож, большая разделочная доска и несколько плошек. Сдобрив ленточками бекона картофелины в тарелках, труженица наполнила кружки водой из простылого самовара и сервировала все это последорожное изобилие на разделочной доске.

– Готово, греется! – провозгласила она и коснулась выжженного на краю доски кружочка.

Над чашками образовался пар, бекон зашипел приятно. Как ни дразни, а славный наследник Ближних Улиток мастерски зачаровывал дерево, изрядно облегчая скромный быт семейства и верной кухарки. Этот его талант и лег в основу амбициозного плана взятия столицы, составленного сестрой в минуты досуга – как известно, праздность является опасной питательной средой для женской фантазии. Если бы матушка это предвидела, удвоила бы задания по арифметике и шарльскому языку. Однако и Себастьян, не слишком легкий на подъем, признал за городом больше перспектив для скромного развития мага-самоучки.

Магия сродни музыке. Одни могли ее слышать, другие страдали глухотой, кому-то выпал идеальный слух от рождения. Играть простые «мелодии» случалось и простолюдинам, но для виртуоза широкого профиля требовались годы, наставники и капитал. Собрать сей флеш, разумеется, под силу только аристократии. Формально Себастьян к ней принадлежал, но финансовые возможности семьи были скудными, рассчитывать на обучение у мастера не приходилось. Тем не менее, круг возможностей в столице значительно богаче, держи только ухо востро.

Когда Виола повторно коснулась круга, снимая греющие чары, комната уже наполнилась не только запахом еды, но и всевозможными хозяйственными пустячками, разнящими добрый дом от гостиницы. Лавки козыряли вышитыми накидками, кружевные салфетки важно свисли с подоконника, а половички, наконец, легли на стражу чистоты.

Себастьян же сидел на полу умывальни и общался с бочкою. Сказанное шепотом навеки осталось между ними двоими, но, видимо, он был галантным и чутким кавалером, потому что с тех пор внутри бочки потеплело.

Магический код подогрева стал его невольным коньком и требовал только внимательности. Необходимо было тщательно обозначить ветви алгоритма

– если бочка пуста

– если в бочке вода

– а также лимитировать цикл подогрева в зависимости от уровня наполнения.

Выбор желаемой температуры базовая модель не предусматривала.

Разумеется, случай, если в бочке не-вода, обрабатывался как исключение и прерывал исполнение магокода.

Примерно поэтому артефакторика редко становилась любимым предметом чародеев, грезящих об огненных шарах по мановению руки. Одноразовая магия была куда эффектнее, доходнее и не требовала содержания армии проверяльщиков.

Скромный ужин состоялся по возвращении возницы, всячески нахвалившего изменения в доме. Зорким глазом он подмечал, в самом ли деле господские отпрыски заняли достойные палаты.

– Что же, Виола Базилевна, светелка ваша хороша?

– В верхней комнате чисто, стены беленые, кровать у теплой трубы, перина сухая, – обстоятельно отчиталась девушка, – так и передайте матушке.

– Добро! Себастьян Базилевич тоже себе угол определили?

Юноша махнул на дверь под галереей:

– Там обустрою и спальню, и кабинет, а здесь, в основной зале, будем людей принимать.

Дядька с уважением посмотрел на «залу», отметив прочный стол и лавки, ладный самовар и огромную печь с изразцами по низу. Пожалуй, людей принять не стыдно. Умывальня со всеми удобствами, впрочем, произвела на него впечатление пущее, в рапорт будет непременно включена. Диво только, что городские без двора ютятся, но да с водопроводом и без лошадей, надо думать, и это можно.

Завершив отчет и трапезу, Виола сполоснула в тазу посуду и с важностью хозяйки постелила провожатому тут же, на жаркой печи. Он заранее попрощался, постановив себе отбыть ранним утром, не тревожа «ребятню».

Девица еще немного походила по дому, поглаживая стены и мебель, но затем рассудила, что следует лечь пораньше, дабы завтрашний день провести с присущей столичному дельцу производительностью. Вымылась с дороги из теплой бочки, заправила постель домашним бельем, упрятала туда разделочную доску в качестве грелки, забралась под два одеяла и торжественно закрыла глаза.

Наивная простота! Всякий знает, что лечь пораньше – вернейший способ несколько часов проворочаться. Виола задремала только когда мысли о предстоящем успехе нестройным хором отправились по пятому кругу.

Впрочем, энтузиазм и молодость все равно растолкали ее вместе с поздним зимним рассветом.

Первая задача для новых свершений – правильно одеться. К этому премудрая девица подготовилась также заблаговременно. По первом приезде в город она сделала множество нечитабельных пометок, касаемых трендов столичной моды, а домой вернулась с ворохом идей и тканей. Рукоделие было ей, как всякой барышне, не чуждо, но книги уже научили ее делегировать. В «Улитки» были созваны чуть не все молодые селянки, а скромность оплаты Виола восполнила мотивирующим словом. Живописав соблазн коснуться новейших материалов и подкрепив его обещанием чая с имбирным печеньем, она предложила к реализации три выходных платья. Люди охотнее трудятся над теми прожектами, в обсуждении которых приняли деятельное участие, так что Виола позволила своим мастерицам вдоволь покритиковать городскую моду, обнаружить в ней интересные ходы для творческого переосмысления и почти без правок приняла предложенный ими крой и узор. Четыре седмицы посиделок оказались необычайно шумны и плодотворны, девицы отпускали барышню в город с великой неохотой.

Сегодня Виола избрала верхнее платье цвета моря с крупной рябиновой вышивкой по краю – орнамент воплощался ею лично.

Волосы сухо искрили и рвались куда-то к потолку, но девица усмирила их в длинную темную косу. Последним доспехом вздела рыжую вязаную шаль и помахала руками, убеждаясь в крепости булавок на плечах.

Сочетание строгости и жизнелюбивых акцентов было именно тем, что Виола давно задумала.

– Держись, Итирсис, иду на вы! – рыцарски упредила она столицу, спускаясь в залу с доской под мышкой.

Возницы уже не было, следов пробуждения брата-полуночника тоже не наблюдалось. Утро в новом городе принадлежало ей одной и пшеничным тостам, которые были поджарены тут же на чудо-доске. Хрустеть ими хотелось по домашнему, с молоком и джемом, но цепочка поставок еще не была налажена. По правде говоря, на этих трех кусочках домашнее снабжение завершилось, остальное было уничтожено еще в пути. Дожевав один тост, Виола посмотрела на дверь спальни Себастьяна и со вздохом убрала руку от тарелки, оставляя ему два. Жертва ее вознаградилась остатками вчерашнего пряника, спасенного заботливым братом. Подкрепляясь уже на ходу, нетерпеливая девица распахнула двери в мир.

Заснеженная улица просыпалась, фонари горели уже без особенной нужды, с неба потихоньку сыпало. Целевая аудитория Виолы беспечно открывала свои лавки.

Улица Резного листа была избрана как в меру состоятельная. Обитатели ее, купцы и ремесленники средней руки, вели свои дела успешно. Прямо напротив раздался вверх и вширь трехэтажный крепыш с вывеской «ООО: Очень Острое Оружие». В шаговой доступности обнаружились также заведения «Сахарная гора», «Ваша новая пара замшевых перчаток отменного качества», «Модная шляпка от Э. Скирелли» и весьма приличный с виду трактир «Опята». Его девица взяла на заметку – пока родительские инвестиции себя не исчерпали, время лучше тратить на расширение дела, а не кадки с тестом.

– Как почивали, Дарий Дариевич? – звонко осведомился мальчишка молочник, останавливая тележку возле оружейной мастерской напротив.

– Спасибо, бессонница пока не донимает, – засмеялся серьезности разносчика плечистый парень в распахнутом тулупе, сметавший снег с широкого крыльца. Забрав причитавшуюся ему крынку, молодец вознамерился было скрыться внутри, когда перед ним выросла предприимчивая девица.

– Доброе утро, Дарий Дариевич! Я верно расслышала? – поприветствовала она живо.

Судьба не так часто заносила миловидных созданий в оружейную, поэтому Дарий Дариевич спешить сию минуту перестал.

– Верно, – кивнул он, возвращая улыбку, – чем могу служить?

– Пользуюсь случаем представиться, Виола Базилевна. Вечор имела счастье стать вашей соседкой, занимаю резиденцию напротив, – величаво указала она на домишко.

– Совершенно пропустил ваш приезд, – признался Дарий, досадуя, что не засек случая помочь девице с разгрузочными операциями. – Работы невпроворот даже вечерами. Это оружейная моего отца, трудимся здесь вместе с ним и братом.

– Похоже, оружие куется не здесь? – заметила Виола деловито, не обнаружив над крышей сколько-нибудь крупных дымоотводов.

– Размещать здесь все наши кузницы не рационально, – пояснил Дарий, с удовольствием обнаружив, что соседка тоже не торопится. – Земля слишком дорога. Основную часть производства вынесли на окраины. В этом здании осуществляются только чистовые операции и торговля.

– Разумная экономия полезна для любого дела, – знатоком одобрила девица, с некоторой завистью отметив для себя это множественное число кузниц. – Столь же важна, как своевременная оптимизация.

Дарий ощутил странный внутренний порыв подкрутить ус, которого не носил.

– Это именно то, что я постоянно говорю отцу. Он довольно прогрессивен для своего возраста, но иные нововведения принимает в штыки.

– За прогресс должны отвечать такие новаторы, как мы с вами, – согласилась Виола, поэтично смахивая хрупкой ручкой снежинки с опушки на своей шапке. – Иначе зрелые мужи будут ходить по кругу, увязая в рутине и не имея минуты на кружку чая.

– Как в воду глядите, Виола Базилевна, – подпел новатор Дарий, – пока отец добирается до своей кружки, та мало что не покрывается корочкой льда.

Виола не разочаровала и округлила глаза, ровно насколько, насколько требовала их светская беседа.

– Что вы говорите! Но в наших силах помочь и здесь. Признаюсь, я пришла по-соседски с подарком, – из недр муфты девица выудила квадратную тонкую дощечку. – Передайте почтенному вашему батюшке эту подставку для кружки. Едва на ней окажется предмет – она сохранит его тепло на долгие часы.

Все еще обнимая (к сожалению) крынку молока, Дарий принял в другую руку подставку. Это был один из полусотни изготовленных Себастьяном образцов. Настырная сестрица убедила его зачаровать простейшим кодом как можно больше плашек, обеспечив заодно легким заработком всех сельских мальчишек, кто постиг хотя бы азы деревообработки.

– Изумительный предмет, – подивился сын оружейника, вертя подставку в своих могучих пальцах. – Даже не думал, что кто-то еще чарует дерево!

Здесь он по молодости лет совершил грубую стратегическую ошибку. Взгляд Виолы как-то сразу приобрел досадливый прищур. Она и без данного мудрого замечания ведала, что работа с таким материалом уже лет сто назад почиталась устаревающей, теперь же и вовсе осталась в употреблении по большей части у простонародья (некоторые хозяйки наловчились жечь дрова дольше обычного).

Дерево всегда было трудоемко для чар, хотя именно с него когда-то началось искусство совмещения магии с предметами. Оно легко откликалось, но магокод был сложным и кропотливым. Освоив дерево, маги смогли выйти на новый этап работы с металлом, стеклом и драгоценным камнем. Отработанные на древесине заклинания стали собираться в готовые блоки, где уже мало кто различал отдельные нити, зато уверенно повторял их на новых веществах.