От одной только мысли, что нападение может повториться, что Леуэлла, толкаемая жаждой мести или приказами кормящего ее выродка, попытается навредить ари, в глазах темнело от ярости. Ярости в первую очередь к самому себе. За то, что не сумел уберечь в прошлый раз. Не уловил ее страха, не почувствовал ее боль.