© Валерий Старз, 2016

ISBN 978-5-4474-5921-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Японский городовой

 
Японский городовой
Следит за порядком в Оцу,
Чтоб был нерушим покой
И ярко светило солнце.
 
 
Кокарда блестит на лбу,
А с боку палаш сверкает,
И гордо поджав губу,
На улицы он взирает.
 
 
Поднимут ли шум и гам,
Затронут ли святость храма.
Внимая своим богам,
Начнётся в кварталах драма.
 
 
Взмах сабли наотмашь вниз.
Советы небесной выси —
Смотри же, не промахнись.
От этого всё зависит.
 

Египетская сила

 
Египетская сила
Разрежет гранит на блоки.
Скажи, где тебя носило —
Все минули в вечность сроки.
 
 
Улыбка Тутанхамона
Как маска к лицу прилипла.
Ты куришь, смотря с балкона
На ветки цветущей липы.
 
 
Египетская сила
Из блоков нам сложит домик.
Ты помнишь, меня просила
Дыханьем согреть ладони.
 
 
Заблудимся в пирамиде —
Где спальня, где трон, где выход.
Там сфинксы на нас в обиде
За то, что исчезли тихо,
 
 
Растаяли в лунном свете
На мутных просторах Нила.
За эти дела в ответе
Египетская сила.
 

Кондратий

 
Я прихожу внезапно —
Воин, в руках копьё.
Этим копьём азартно
Сердце проткну твоё.
 
 
Ты обо мне не думал —
Сыпал без меры соль.
Не поднимая шума,
Я причиняю боль.
 
 
Кровь не бежит по венам,
В горле сомнений ком.
Дрожь пробежит по стенам,
Будет разрушен дом.
 
 
Жёстко, без благодати
Мной нанесён удар.
Имя моё Кондратий —
Вестник небесных кар.
 

Федорино горе

 
Я думал, что я её счастье.
Федора считала не так.
На мой к ней визит и на «Здрасьте!»
В глазах равнодушия мрак.
 
 
Скучны ей и строчки и рифмы.
Федоре милей ресторан.
Шансоном пропитаны ритмы,
А мысли скрывают обман.
 
 
Желает быть вечно на воле,
Претит ей семейный уют.
Где бродит Федорино горе?
Где цепи, что птицу скуют?
 
 
Я думал, что я её счастье,
Ошибся в расчётах своих.
Другой принимает участье
В поездке в купе на двоих.
 

Карфаген

 
Карфаген мой должен быть разрушен.
Этим стенам вечно не стоять,
От страданий охраняя души,
Все невзгоды обращая вспять.
 
 
Канет в вечность розовое время —
Дни иллюзий, наслаждений бал.
Пусть спешит на помощь, ногу в стремя,
Не успеет к стенам Ганнибал.
 
 
Кто практичен, тем совсем не нужен
Ярких красок и фантазий мир.
Карфаген в который раз разрушен,
Торжествует победивший Рим.
 

Я буду слишком трезв и очень мил

 
* * *
Я буду слишком трезв и очень мил.
Она слегка беспутна и пьяна.
Потратим вместе много-много сил,
Лишив друг друга в жаркий полдень сна.
 
 
Войдём внезапно в старые врата,
Не замечая прожитых минут,
И в это время я пойму тогда —
Что завтра здесь меня уже не ждут…
 
 
Хотя потом возьму я острый нож,
Чтоб кожу медленно срезать со слив
С одной лишь целью: с чем же будет схож
Их тихий стон, и совпадает ли
 
 
По цвету и по вкусу сливы сок
И кровь из свежих ядовитых змей.
Ну а когда наступит нужный срок,
Я всё забуду, и простимся с ней.
 

Не то

 
Всё не то, всё не так, и не та
Ко мне снова стучится в окно.
Не любовь это, а маета.
А где та, я не знаю давно.
 
 
А где то, что судьбою дано,
А как так, как Господь мне велел?
Я не знаю и снова окно
Открываю для странностей дел.
 
 
А дела все вершатся не так,
А дела всё приносят не то.
От ударов разрушен верстак,
И порвались карманы пальто.
 
 
Через дыры уплыли мечты,
Среди досок нарушен покой,
Отцвели на полянах цветы,
И закончу я этой строкой.
 

Начало осени

 
Сказала «не любишь», а впрочем, я знал —
Не будешь моей никогда ты.
Вторую неделю безмолвен портал —
Любви все убиты солдаты.
 
 
Пустыня в душе – никого не хочу
Желанием вдруг обнадёжить.
Визит к психиатру, к другому врачу
Мне вряд ли сегодня поможет.
 
 
Три раза за месяц и больше никак
Увидеть тебя невозможно.
А я всё надеюсь – наивный дурак —
Укол внутривенно, подкожно.
 
 
Но нет, невозможно, и два дня подряд
Один на один с этой болью.
Что было причиной и чей это яд,
Своею доволен кто ролью?
 
 
Кому-то улыбки, ночной разговор.
Мой градус уже тридцать восемь.
И предупреждением лязгнул затвор —
Вот так начинается осень.
 

Змея

 
Змея на плоскости спины.
Узор на коже – рыжий след.
Её стремления видны —
Вползает ласково под плед.
 
 
Крадёт заснувшее тепло,
Чтобы согреть себя в ночи.
И глаз прозрачное стекло
Туманным станет без причин.
 
 
Проснувшись, вздрогнула спина,
Призывы в мыслях – не ревнуй,
На небе полная луна,
И в шею с ядом поцелуй.
 
 
Ночная звёздная зола
К утру продолжила полёт,
А в теле больше нет тепла.
Лишь мыслей мор, забвенья лёд.
 
 
И лента рыжая ползёт,
В себе тая добро и зло
Всё время вверх, ещё вперёд
Искать заснувшее тепло.
 

Спасательный круг

 
Прошу, брось круг спасательный.
Тону в твоей любви.
Попал я по касательной
В водоворот вдали
От берега безмолвия
И без волнений снов,
Уму понятных слов, и я
Тонуть уже готов
В потоке искусительном
Соблазнов и потерь.
Прошу, брось круг спасительный,
Поэта пожалей.
 

Корабль удачи

 
Где он плывёт, моряк судьбы?
Чего он ждёт, и что решает?
Не слышит он моей мольбы.
Счастливый миг в одном был шаге.
 
 
И так бездарно завершён.
Так пролетел он мимо цели.
Невест так много, мало жён.
Пересчитал в реке все мели.
 
 
Фарватер скрыт от лишних глаз,
И лоцман пьян который месяц.
Не так закончился рассказ.
Мой критик, да, злорадно смейся.
 
 
Я подниму к глазам ладонь,
И напрягу свой взгляд незрячий.
Куда же делся, сволочь, он?
Где заплутал, корабль удачи?
 

Бирюзовый нектар

 
Бирюзовый нектар, опьяняющий время
И подвигший Творца на святое творенье.
Он наносит мазки цвета чистого неба
На живую картину горячего лета.
 
 
Ночь и россыпи звёзд обрамляют творенье,
В нескончаемый плен заключая мгновенье.
Как туман появляется новое слово
Из бокала, в котором нектар бирюзовый.
 

Как Гоголь

 
Я как Гоголь лежу в летаргическом сне.
На дуэли как Лермонтов выстрелю мимо.
Как «Титаник» ржавею на илистом дне.
Как Козьма, что Прутков, существую незримо.
 
 
Я сгорю весь дотла как «LZ Гинденбург».
Проиграю свой дом Достоевскому в карты.
Вечно имя меняю как Санкт-Петербург.
Профиль музы гуашью рисую на парте.
 
 
Я как Гоголь сожгу, что ещё не писал.
От себя вдаль уеду как Бродский Иосиф.
Выйду в первенстве мира по гольфу в финал,
Все привычки и память ненужную бросив.
 

Холодный взгляд

 
Холодный взгляд зелёных ядовитых глаз
Сковал гипнозом волю жертвы новой.
Без сожалений в океан любви сейчас
Она нырнуть и утонуть готова.
 
 
Холодный взгляд на части режет мир вокруг,
Чтоб каждой части дать ярлык и цену.
Как метроном в груди спокойный сердца стук.
Подарит взгляд не верность, а измену.
 
 
Холодный взгляд и блеск сомкнутых алых губ,
Хранящих лёд и колкости ироний.
Сердец разбитых пополняя тесный клуб,
Осколки новые к ногам уронит.
 

Зелёный цвет

 
Налит в бокал зелёный яд обмана.
Из глаз струит зелёный взгляд измен.
В густом напитке облака тумана
Шальные мысли заключают в плен.
 
 
Зелёный цвет – цвет колдовства и веры
В волшебный случай встречи двух времён.
Своё кто время потеряет первым
Среди забытых в тишине имён,
 
 
Тому всегда в зелёном быть бокале,
Тому влюбляться в изумруды глаз,
Встречать экспрессы на ночном вокзале,
Играя вечный изумрудный джаз.
 

Нежность

 
Невозможно представить как выглядит нежность.
В белокуром окладе скрывается снежность.
Контур стройного тела в зелёном пространстве
Всем расскажет, где нежность хранит постоянство.
 
 
Светлый брошенный взгляд наугад и небрежно
Поражает мечты и сердца неизбежно,
Похищая навечно их в нежное царство,
И противиться нежному плену напрасно.
 
 
Зафиксирует время итог беспристрастно —
Что случилось, то было как небо прекрасно.
И летит, заполняя собою безбрежность,
Ткань зелёного цвета, хранящая нежность.
 

Бордо

 
В бокале налито бордо.
В бокале скрывается тайна.
Недавно, а может, давно
Я пробовал тайну случайно.
 
 
Вкус тайны был терпок и густ.
Вкус тайны пьянил и дурманил.
Из нежных не сомкнутых уст
Звучал шёпот тихий и тайный
 
 
О том, что не знает никто,
От взглядов нескромных что скрыто…
В хрустале сверкает вино.
Бордо по бокалам разлито.
 

Ночной чай

 
Чайник кипит на плите,
Свистом пугая прохожих,
Шедших из света к мечте
В сторону тёмной прихожей.
 
 
Шелест их белых одежд,
Тихие взгляды о прошлом.
Падают хлопья надежд
В чашку кружением сложным.
 
 
Чай из сиреневых грёз,
Вдруг обжигающий нёбо,
Звёздам расскажет всерьёз
Правду, не гасли бы чтобы.
 
 
Утром проснётся рассвет.
К солнцу обратно из тени
Будут идти следом в след
Чьи-то мечты и сомненья.
 

Я обнимаю сейчас пустоту

 
***
Я обнимаю сейчас пустоту
И в пустоте представляю тебя,
Что ты летишь, и тебя налету
Прячу в объятья как лист октября.
 
 
Он на ветру в плавном танце кружит
Вдоль тела тонкого, что в пустоте
Я представляю, и воздух дрожит
На света с тенью прозрачной черте.
 
 
Тень вдруг пронзится осенним дождём,
Плавною нотой, обрывками фраз.
Я представляю, что мы здесь вдвоём.
Я пустоту обнимаю сейчас.
 

Из зелёного царства травы

 
***
Из зелёного царства травы ты взлетаешь в невинное небо,
Раздвигая упругими пальцами бледную хмарь облаков.
Твои тонкие руки вразлёт словно крылья богини победы
Все сомненья уносят опять из страны незаконченных снов.
 
 
Закрывая в полёте глаза, забывая дорогу обратно,
Против строгого ветра летишь в бесконечную даль синевы.
Календарь светло-русых волос зафиксирует летнюю дату,
В час которой случился полёт из зелёного царства травы.