© Валерий Пикулев, 2018

ISBN 978-5-4490-7136-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тайны старинных кладов! – вы будоражили детское воображение, волновали юношескую кровь, заставляя вновь и вновь перелистывать страницы пиратских романов, снова и снова разглядывать еле заметные пометки на блеклых репродукциях старых разбойничьих карт!

Послания далёкой старины, доверенные пожелтевшим листам древних манускриптов… – сколь много веков пронесла над вами Река Времени, истирая в прах! – Лишь жалкие обрывки выплеснула она к нашим ногам, на болотистый берег нынешних дней… лишь крохи мыслей и знаний, коими владел тот, кто покрывал неровными строчками листы полуистлевшего теперь, – увы! – пергамента!

Что же скрывалось за этими тайнами? – Древние поверья предков, колдовские обряды? Или описания примет, по которым только и можно определить вожделенные места захоронений сокровищ, неизвестно кем и как добытых? И какой неизмеримой глубины достигло отчаянье от невозможности тайны сии хранить далее, – чтобы довериться тонким листам пергамента в зыбкой надежде быть когда-нибудь и кем-нибудь воспринятыми!

А может, дело совсем и не в тайнах старинных кладов, а лишь в той поре нашей жизни, когда так хочется что-то открывать и что-то находить? – В нашем детстве, в юности нашей? И мы, кому удалось прикоснуться к этому, остаёмся ли, огрубевшие душами, верными тем сокровенным мечтам, бередившим когда-то молодое сознание, – верными тому источнику живой воды, который так легко замутить?!

Часть 1. Пиратские клады

Море спокойно… Поверхность лагуны слегка рябит под дуновением бриза, бликуя и переливаясь оттенками зеленоватой голубизны. Солнце в зените и печёт немилосердно.

Островок, затерявшийся в южных морях… Пустынный пляж. —Ни криков чаек, ни шумного вздоха случайной волны! Лишь угловатые тени кокосовых пальм да едва уловимая полоска прилива.Струйки песка меж пальцев обжигают кожу, навевая сон…

Море сливается с небом в лёгкой прозрачной дымке. Ситлуэт бригантины, стоящей на якоре в трёх кабельтовых от берега; наблюдатель в «вороньем гнезде» даодинокая фигурка вахтенного на баке, – вот и все признаки жизни…

Левый борт парусника, обращённый к острову, окутался беловатым дымком. До слуха доносится приглушённый раскат пушечного выстрела. – Полдень!От борта судна отваливает шлюпка. Взяв курс на берег, она медленно приближается с каждым взмахом трёх пар вёсел. Стекающая с них вода сверкает на солнце расплавленным серебром.

Искупаться, что ли, ещё разок?! Да подыматься лень. Ну и акулы… – Так и лежал бы себе, размышляя о пиратах, о несметные сокровищах, о бликах южных морей… о том, что завершилась эта нудная четвёртая четверть, а с нею и шестой класс, будь он неладен!

Шлюпка так близко подошла к берегу, что её теперь невозможно разглядеть сквозь заросли камыша. Ещё один хороший гребок, ещё один дружный взмах вёсел, и…

И в камышах, обступивших пляж, создавая в этой части берега уютную бухточку, что-то зашуршало… и на берег вылез весь обвешенный тиной Борька.

– Не, раков здесь нету, – констатировал он, отвлекая Вениамина от сладкой дрёмы, – за раками надо на реку Сестру, а тут, на Разливе, нету их.

Ну и дёрнуло же его со своими раками! В самом интересном месте прервать!

Шестой класс, надо сказать, завершён не как-нибудь, а с отличием! В этом, пожалуй, и заключена вся прелесть начавшихся летних каникул. Теперь и оттопыриться не грех на всю катушку, о пиратах помечтать, о кладах там… о дальних южных морях!

Всего лишь позавчера Вениамин прикатил со своими на лето в их старинный каменный дом, – «родовое гнездо». Приехали налегке: всё необходимое для дачной жизни в доме имелось и никогда на зиму не увозилось. Здесь можно бы и зимовать, да только не очень-то хотелось заморачиваться топливом на зиму, поездками в школу… да и «удобства» во дворе… А так, летом, жили они в Александровке уже много лет: жил и Веня с самого рождения, жили его родители, и бабушка с дедушкой. Вот, и в этом году…

Приехали не как-нибудь, а на новеньком «москвичонке». Только въехали во двор, а Борька со своими уже здесь, – в нынешнем году они у тёти Ульяны сняли весь второй этаж с маленькой кухонкой впридачу, – улыбается, рот до ушей, и рожицы строит всякие.

Боря перешёл в шестой, и всего одна тройка! – уж больно хлестался. Вениамин не стал выпячиваться с пятёрками, – пусть покобенится. Друзья были рады встрече: целый год не виделись! Теперь снова поле, залив, озеро… Эх! – Хорошая это штука, лето!

Тётя Ульяна, – хозяйка небольшой дружной семьи, – жила в своём доме постоянно и за имуществом соседей приглядывала (ей даже ключи на зиму оставляли), да и между огородами внутренних границ не было. Дедушка Вени дружил с дядей Аликом, мужем тёти Ульяны, – после войны, когда те переселились сюда из-под Порхова «на землю предков», как поговаривал дядя Алик, дедушка одолжил им довольно большую по тем временам сумму на постройку дома и с возвратом долга не торопил. Так и жили все вместе, наслаждаясь природой, чистым воздухом и красотой человеческих отношений…

Посёлок в пору, о которой повествуется, – а это 1966 год, – восхищал глаз! Даже теперь в нём, испахабленном заборами новороссов, остались следы былой красоты!

Расположенная под Ленинградом, близ озера Разлив, у Финского Залива, Александровка была построена в конце позапрошлого века графом Стенбок-Фермором, скупившим под дачи земли от Ольгино до Тарховки, и с тех пор гордо носит его имя.

Настоящим же достоянием Александровки в пору, о которой идёт речь, было не озеро и даже не залив, с берега которого в хорошую погоду можно различить форты, Кронштадт и Ораниенбаум… – Её достоянием было широкое поле, отделённое от посёлка задёрнутым ряской Горским Ручьём и ещё не отданное «на растерзание» садоводам, чьи халупы и коттеджи в настоящее время образовали, по существу, Нью-Александровку.

Поле это, обрамлённое с двух сторон лесом, с третьей – уже упомянутым Горским Ручьём, а с четвёртой – Левашовским шоссе (по которому проходит теперь окружная дорога, ведущая через дамбу, в Кронштадт), было, собственно, и не очень-то велико: всего пять квадратных километров. Однако, взобравшись на любой из пригорков, раскиданных в живописном беспорядке по всему пространству, окинув завороженным взором волнующееся под порывами ветерка море тимофеевки, всмотревшись в бездонную синеву неба и отыскав словно вмороженных в её ледяную глыбу жаворонков… – можно было ощутить бесконечность! Бесконечность пространства и бытия!

А на картофельных грядках можно разглядеть и важных чибисов с кокетливыми косичками, оглашавших окрестности своими пронзительно-пискливыми криками.

Неповторимо поле и в закатные часы. Косые лучи заходящего солнца, придавая рельефность каждому кустику, каждой былинке, создавали то умиротворённо-спокойное настроение, когда не слишком даже утончённый человек способен сочинять стихи!

А, когда сумерки, сгущаясь, опускались на землю, оседая росой на траве, и туман лёгкой ленточкой тянулся над болотцем, расстилаясь затем огромным слоистым покрывалом над засыпающим полем, – и меж этими слоями легко различались дальние холмы, – как хорошо дышалось этой влажной прохладой в такие часы!

Вот, о нём-то, об этом поле, и пойдёт рассказ. Именно, оно станет сценой драматичных и, поистине, таинственных событий, о которых речь дальше.

– … Послушай, Боб! А ты чё, всё лето хочешь раков ловить? – Скажешь тоже! Это я так. Вот если б лодку достать, тогда можно было бы… Да только у дяди Алика нету, а чужую отвязывать, – пендалей надают! Борька покосился на чью-то, плескавшуюся на воде лодку, привязанную цепью с замком к толстенному железному столбу. На борту лодки чёрной краской был жирно выведен регистрационный номер.

У дяди Алика, мужа тёти Ульяны, лодки, и правда, не было, зато были другие странности… – они-то и явились причиной повествования, но о них чуть позже, а пока…

– Да-а! – поддакнул Венька, – с лодкой было бы куда интересней! Можно и на залив махнуть, к островам. Там старинные пушки… и клад, может, какой-нибудь спрятан! В пиратов поиграли бы… Как в южных морях, – острова с сокровищами! Вот, это да-а!

– Верно мыслишь, старик! – вздохнул Борис, – когда вырасту, обязательно капитаном дальнего плавания стану! … Или куплю резиновую лодку.

На другой день с утра было пасмурно. Шёл мелкий противный дождик. Он так и моросил всё утро, – ни в поле выйти, ни к озеру смотаться! После обеда сидят Боря с Венькой на крыльце у тёти Ульяны и не знают чем бы заняться.

– Знаешь, мне вчера отец из города книжку приволок, – «Остров сокровищ», – вот это да-а! – с восхищением произнёс Боб, – весь вечер читал. И сегодня буду.

– А мне дашь потом почитать? – Веня дунул на головку одуванчика: маленькие парашютики тут же опустились, едва вылетев на дождик. – Потом дам…

Они замолчали. Каждый о своём думал. – О своём острове сокровищ в южных морях. Вот бы туда, на бескрайний морской простор, где, – куда ни кинь восторженный взгляд, – изумрудные волны до горизонта! А на горизонте, словно мираж, – остров с пальмами… и пиратскими сокровищами!

– А знаешь, Вень… – Боря помолчал немного, разглядывая божью коровку на стебельке тимофеевки: она, спотыкаясь, доковыляла до кончика травинки, а затем вдруг, расправив крылышки, полетела куда-то под дождём, на небо, «где её детки кушают котлетки», – так это… за кладами надо на другой берег Разлива смотаться, – он снова умолк, загадочно улыбаясь в предвкушении эффекта, который, по его мнению, должен был оказать на собеседника ещё не озвученный остаток мысли, – … там раньше была финская территория, и на заброшенных хуторах, говорят, они много кладов зарыли.

– Так ведь туда каждый день на поезде надо ездить; мне столько денег и не даст никто, – Венька с сожалением причмокнул, – разве что редиской торговать пойти вместе с Тонькой. Боб хихикнул, вспомнив о Тоне. – Да-а! С ней бы мы наторговали!

У Олега и Ульяны Лутиных была единственная дочь – Тоня. Тонечка отличалась трудолюбием, но её отношение к нехитрому и в то же время нелёгкому деревенскому труду можно объяснить скорее не тягой к земле и к сельскому укладу, а желанием хоть чем-нибудь помочь родителям. И она помогала чем могла… – Особенно ей удавалось торговать на местном рынке овощами: даже тётя Ульяна, с её жизненным опытом, не смогла бы похвастать такой выручкой!

Как-то раз, прошлым летом, у Тониной подружки по школе, – все ребята местных жителей ездили в школу, в соседнем посёлке, – не ладилась торговля: уж и день-то кончается, а больше половины пучков редиски не проданы! И вот тогда сметливая Тонечка предложила ей свою помощь: перевязала все пучки, сделав их раза в два меньше, и цену убавила соответственно, – раза в полтора… И через час у неё всё раскупили! – Ну и часть выручки себе взяла, конечно же, – по справедливости (мать подружки потом к тёте Ульяне приходила эту «справедливость» восстанавливать).

– Не, старик, редиской не годится… Мы что-нибудь получше придумаем. Вот если… – Борька наморщил лоб и почесал под носом, – если б лодку самим построить! Построим и будем плавать по Разливу туда-сюда хоть каждый день, а заодно и рыбы наловим.

– Да не-е, лодки нам не построить, – возразил Веня, вытряхивая песок из сандалий, – её ведь и конопатить надо и смолить… и каждый раз потом домой таскать с озера: нельзя же лодку там оставлять без цепи и без номера, – стырют! А вот если плот… – он помолчал немного, надевая сандалии и что-то обдумывая, – … если построить плот, – всего с десяток брёвен! – так его можно прямо на озере и держать, кому он нужен-то! Да и строить лучше у самого озера. Подумаешь! – Связал брёвна верёвками да досочек приколотил гвоздиками – и готово!

– Верно! – тут же согласился Боб, что, впрочем, на него не было похоже: он всегда норовил поспорить и настоять на своём. А тут сразу и согласился. Чудно как-то. Ну да ладно, – согласился и хорошо. Значит, предложение и вправду стоющее оказалось.

А дождик так и проморосил весь день, до самого вечера. Зато на другое утро погода выдалась изумительная! Правда, после затяжного дождя в поле идти не хотелось – чего там в сырой траве мокнуть. Да и купаться с утра на озеро тоже неохота. И пошли Боб с Венькой прогуляться по посёлку, – пошататься, поговорить… Затем повернули к озеру: место присмотреть в камышах, где можно плот прятать. Как ни искали, а всё лучше камышовой бухточки ихней не найти. Остановились на ней. И, усевшись на корягу, как заправские искатели приключений, пустились в рассуждения…

Самое главное и самое, пожалуй, приятное заключалось в том, что их со строительством плота никто не гнал – впереди целое лето! Вот, они и вкусили на полную катушку всю прелесть обсуждения своих замыслов. Ах, как хорошо, как приятно обсуждать проблемы, с решением которых тебя никто не торопит! Да только сдаётся, что это и так хорошо всем известно.

– … Ну, место для плота, пожалуй, мы и нашли, – задумчиво произнёс Боря, жуя травинку. – Теперь бы брёвен достать побольше, да покрупнее.

– Да погоди ты с брёвнами, – прервал его Веня, устраиваясь поудобнее на коряге, – сперва надо бы верёвками запастись, да гвоздями… – уж больно ему не хотелось заморачиваться с какими-то там брёвнами, когда можно было начать с чего-то попроще. – … А с брёвнами потом разберёмся. – Эх! Вот в южных-то морях! Мы бы с тобой не такое отчудили!

– Да-а! В морях красота-а! – поддакнул Борька. – Вот, когда в Севастополь переедем… – а дело в том, что в Севастополе жила его бабушка и давно просила их переехать к ней, в Крым, где внучку со здоровьем было бы полегче.

Приятели замолкли, созерцая прелестную картину утра на озере, мелкую рябь на водной поверхности, отражающей солнечные блики…

– … Ну, молоток и топорик мы у дяди Алика потом попросим, – продолжил Веня свою мысль, воротившись с южных морей, – а вот кусачки надо, пожалуй, уже сейчас поиметь.

– А зачем кусачки, – спросил, немного поразмыслив, Боря, – он, надо сказать, не очень-то догадлив был: ну, что с троечника возьмёшь!

– Как зачем? – А чем ты гвозди будешь выдирать? Не хватало ещё денег доставать на покупку! Мне их просто так не дадут: объяснять придётся… что да как, да зачем. – Вот из заборов и будем…

– Голова-то у тебя хорошая, да только не в ту сторону думает, – хихикнул Боб. – Ладно. Согласен!

А надо сказать, что в те простые времена подростки, вроде Борьки с Венькой, не имели обыкновения располагать карманными деньгами. Это сейчас, в двадцать первом веке, можно услыхать на улице странную речь каких-нибудь гимназёров-третьеклашек о сотне-другой «деревянных», раздобытых на хлопушки… – но, честное слово! – жизнь тогдашней детворы не была скуднее от этого! Скорее наоборот! – Ну кто сейчас похвастается построенной им самим подзорной трубой с тридцатикратным увеличением… через которую так интересно по вечерам заглядывать в чужие окна? … Или взорванным пузырьком с гремучим газом, полученным тайком от родителей путём разложения воды электрическим током от батарейки для карманного фонарика?! Да. Время идёт, мир меняется! И не всегда к лучшему, пожалуй, – ох, не всегда!

…Решили, что родителей в это дело посвящать ни к чему, а потому договорились так: Борис будет заниматься добыванием верёвок, – благо, их много надо на плот, – а Веня должен обеспечить гвозди (ржавые кусачки были им уже давно примечены между забором и бывшим коровником, у дяди Алика).

Весь следующий день приятели провели за обсуждением конструкции будущего плота. Для этого Боря притащил целую пачку каких-то листов, исписанных с одной стороны, и пару заточенных карандашей, после чего они принялись вычерчивать всякие-разные конструкции плотов, одна другой краше.

– Ну, сконструировать плот нам, положим, и удастся, да толку-то, – всё равно без денег и разных инструментов его не построить, – задумчиво произнёс Боря, – вон ведь Кон-Тики… – на специальных верфях сооружали.

– В любом деле, – наставительно заметил Вениамин, – главное не средствá и не инстрýменты, – при этом он сделал ударения на соответствующие буквы, как любил говаривать его дедушка, – а методы. – Взять, к примеру, весы… ну хоть которые у тёти Ульяны в прихожей стоят. Сколько раз ни пытался, никак их уравновесить не мог, а вот Тонька на них торгует даже, да так лихо, ты бы видел, – никогда в накладе не остаётся! – Вот что значит знать методы: тогда и на неправильных весах можно взвешивать!

– Главное в нашем деле, – найти такой метод постройки плота, что бы всё шло само собой, и ничего не надо было делать.

– Как это?… – Борька недоумённо взглянул на приятеля.

– А вот как: надо пошататься около магазина да натаскать ящиков, а ещё лучше бочек всяких. А потом мы их свяжем да настелим досок, – и безо всяких там брёвен!

– А это ты здорово придумал!

Ободрённые удачным началом конструирования, ребята в том же духе продолжили обсуждение:

– А ещё бы автомобильных камер натырить, верно?

– Не худо… только где взять-то их?

– Найдём! – заверил Борис и быстро набросал конструкцию плота.

На другой день ребята решили пуститься на поиски. – Безрезультатно.

– Не, так нам плота не построить, – подвёл Боб итоги целого дня исследований, похоже, его надо из брёвен… – как все.

– Опять ты со своими брёвнами! – отмахнулся Веня, которому больно уж не хотелось «как все», – давай сперва подготовим всё остальное: гвозди там, верёвки, а потом уже… – На том и порешили.

Целых пять дней бродил Вениамин по Александровке и украдкой выдирал гвозди из заборов! Надёргал сотни две, – со счёту сбился! – причём, ржавые не брал. Это монотонное занятие скрашивали блики южных морей, их плот, вроде знаменитого Кон-Тики, пальмы на таинственных островах, старые, пожелтевшие от времени и пролитого рома карты пиратов, на которых крестиками обозначены места кладов… Знать бы, ведать бы ему, во что воплотятся через много лет безмятежные мечты юности!

Гвозди старался добывать в отдалённых от дома закоулках, где его не знали, – да так разошёлся, что и не заметил как чуть было не влип! Домой прибежал взволнованный, запыхавшийся… Потом уже, к вечеру, он во всех подробностях рассказал свою историю Борьке: