От автора

© Валерий Красовский, 2019

ISBN 978-5-4483-6722-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это книга-роман о судьбах друзей, вначале студентов, а затем практикующих специалистов-медиков. После интернатуры, или годовой специализации по избранному медицинскому направлению, они были призваны в действующую армию на два года. Часть из них, прослужив предписанные сроки возвратилась на родину, а некоторые стали кадровыми военными, подписав соответствующие контракты. В приведенных повествованиях охвачен промежуток времени с шестидесятых годов двадцатого по первое десятилетие двадцать первого века.

Душа автора неизменно присутствует в каждом из героев его произведений, но иногда она не хочет быть в тени и вырывается под солнечные пюпитры событий, перебирается из заднего ряда прямо на сцену, как бы отталкивает действующих лиц жизненной драмы, а потом, осознав пределы возможного, снова исчезает в массовке.

Есть мнение, что в творчестве человек абсолютно свободен, однако бескомпромиссная природа и жесткая человеческая общественная среда не упускают момента напомнить, что их неписаным законам подчиняется не только ремесла и художественные устремления, но и любая другая возможность самовыражения. Мы не хотим признавать ограничений, в то время как они заложены в нас самих.

Как физики протоны в ускорителе, так жизнь в своем круге сталкивает людей, чтобы проявить их во всех спектрах бытия.

Наша память привычно равнодушна к безостановочному движению конвейера событий, но когда творческий инструмент обстоятельств создает нечто экстраординарное на пределе душевных впечатлений и чувственный восприятий, она вся приходит в трепет и начинает действовать в режиме наивысших возможностей.

У каждого поколения свои впечатления и представления о переменчивой и стремительно меняющейся окружающей действительности. Они неразрывно связаны с прошлым и во многом подчинены ему. В решении проблем текущего момента возможности и знания всех деятельных возрастных групп стремятся к объединению. Иначе как выжить!? Многое из человеческого бытия можно зафиксировать техническими средствами, кроме чувства сокровенного. Здесь без литературы не обойтись.

Глава первая

Съемные квартиры

Шел одна тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. Упразднялось одиннадцатилетнее школьное образование и по этой экспериментальной педагогической причине в суровую большую взрослую жизнь включалось сразу два дерзновенно устремленных потока юношей и девушек, завершавших обучение в десятых и одиннадцатых классах. Прием в институты, техникумы, училища и другие профессионально ориентированные учебные заведения был удвоен. Волны абитуриентов накатывались на суровые скалистые твердыни приемных комиссий. Не всем удалось попасть из зыбучего жизненного океана на студенческое плато высшего образования. В медицинский вуз конкурс был традиционно высок, более шести человек на место. Это было то время, когда профессию врача окружал дух возвышенной романтики, а меркантильность считалась предосудительным проявлением.

Василий Шувалов оказался среди счастливчиков и уже числился первокурсником. Возведение нового жилого корпуса для института затягивалось. Большинство из поступивших в институт абитуриентов вынуждено было снимать частные квартиры или просить милости у родственников.

В середине августа Шувалов начал обход частного сектора города не только по адресам указанным на доске объявлений в холле вуза, но и по квиткам, расклеенным на городских остановках. Только после нескольких дней безуспешных поисков ему удалось найти большой деревянный дом на улице Мира, где сдавалось сразу три комнатушки каждая по размеру вагонного купе. В двух из них уже обитали студенты медики, переступившие порог пятого года обучения, они должны были прибыть к началу сентября, одна жилая секция была свободна. Заправляла домом одинокая вдова. С ней проживал младший сын студент третьего курса, также будущий врач. Шувалов с радостью отдал залог в пятнадцать рублей и договорился, что прибудет к началу занятий.

Камский Игнат решил начать поиск съемного жилья с благоустроенных кварталов. Он бродил по дворам, расспрашивал мужиков играющих в домино, интересовался у старушек, коротающих свою неумолимую старость, сидя на отшлифованных одеждой скамейках возле песочниц, где играли их внуки или внучки. Намаявшись, растратив добрую половину веры в благоприятный исход дела, в одном из дворовых сквериков Игнат подошел к жадно курившему папиросу мужчине, облаченному в клетчатую помятую рубашку и вздутые на коленках брюки, на его ногах безрадостно держались стоптанные домашние тапочки.

– Добрый день! – подойдя вплотную, поприветствовал его утомившийся искатель временной обители для отдыха и учебы. От курильщика исходил резкий запах дыма и перегара.

– Ну, здорово студент!

– Это что, на мне написано?

– Ты ж по нашим домам целый час ходишь. Из окна все видно. Комнату снять хочешь?

– Хочу.

– Я сдаю. Вот там, на третьем этаже.

Из открытого окна на третьем этаже доносилась музыка популярной в то время группы Битлз. Игнат решил осмотреть жилище.

– Покажете?

– Пошли.

Мужчина стрельнул пальцем сигарету в куст декоративных насаждений и направился к себе домой. Камский пошел следом. Дверь в квартиру была полуоткрыта. Небольшой коридор, запруженный брошенными вещами и обувью, вызывал желание дальше не следовать. В воздухе висел смог затхлости. Из-за остекленной двери слева показалась полуголая девица с сигаретой во рту, изрядно хмельная. Ее пошатывало.

– Валюша, иди к себе! Не мешай нам.

Через дверной проем было видно, что в комнате, куда ушла особа, одурманенная спиртным, пара в составе молодого человека в джинсах с рубашкой навыпуск и девушки с короткой стрижкой, в мини-юбке и синей блузке, дико, с каким-то остервенением танцевала буги-вуги. При этом они были босиком. Музыка, вылетавшая из магнитофона на полу, резала уши.

– Сдаю вот эти апартаменты.

Хозяин провел гостя в небольшую комнату со старым диваном и старательно поцарапанным письменным столом. Стены были в серых и бурых пятнах, потерты и неуклонно приближались к состоянию отталкивающей неприглядности, кое-где на них читались далеко не литературные словосочетания. Казалось, что ремонт в квартире не проводился с момента сдачи дома в эксплуатацию.

– Мои родители проживают отдельно, а жена с сыном от меня ушла…

– И сколько вы хотите за это жилье?

– Тридцатник в месяц.

Названная сумма для Игната, вернее для его родителей, была почти не подъемной. Но не это смутило его, а предполагаемое соседство и невозможность спокойной учебы.

– Я подумаю.

– Давай договоримся конкретно!

– Хорошо, если я к вам в течение двух дней не приду, можете на меня не рассчитывать, – сухо произнес Камский и покинул территорию бурного веселья.

В частном одноэтажном секторе он довольно быстро нашел скромный угол для проживания у одиноких стариков, пообещав носить воду и колоть дрова.

Залесский обошел дальних родственников, проживавших в городе. Все обещали приютить в случае необходимости. Но, интуитивно улавливая нотки, глубоко спрятанной в душах неудовлетворенности от предстоящего соседства, он параллельно вел поиск по другим адресам. И, в конце концов, договорился о добротной времянке на окраине города. А спустя пару недель ему удалось переехать в сносное жилье неподалеку от института.

Валерий Еремин еще в период сдачи вступительных экзаменов познакомился с Родионом Перфильевым. Они оба были зачислены в институт и теперь сообща сняли за двадцать рублей в месяц просторную комнату, которую называла залом, одинокая женщина пенсионерка. В коридоре имелась газовая плита. За баллоны с газом студенты обязались платить, воду от колонки обещали носить. Дров у хозяйки на зиму было в достаточном количестве.