«…А, сейчас, срочная новость! Мы только что, получили кадры с места дорожно-транспортного происшествия. Страшная авария произошла, сегодня ранним утром, на Харьковском шоссе…» – объявил диктор программы «Местное время» с экрана новенького телевизора, включившегося по таймеру вместо будильника, установленного напротив дорогой деревянной кровати из цельного дерева, украшенной великолепной резьбой. На белоснежной постели спала молодая пара. Павел Голощапов, темноволосый парень лет двадцати пяти, и девушка блондинка, таких же лет, его невеста. Он, не открывая глаз, нащупал на тумбочке пульт дистанционного управления и сделал звук громче, чтобы быстрее проснуться. После, сладко потянулся, и нежно поцеловал белокурую подружку. В ответ, Наташа Петрова, так звали девушку, улыбнулась, открыла глаза, прижалась к своему жениху и томно прошептала:

– Так… не хочется… вставать….

– Согласен…. Но у нас, есть ещё время…

– Чуть-чуть…

Павел ласково обнял Натали, нежно целуя в шею, плечо…

«Вот вы видите страшные кадры, с видеорегистратора очевидца, как многотонная машина не справляется с управлением и, на полном ходу, выскакивает на встречную полосу движения и, врезается в стоящие на светофоре легковые автомобили!» – громко говорил диктор утренних новостей канала «Дон-ТВ», комментируя видеоряд. Картинка на экране, показывала запись с видеорегистратора, там фура неслась по своей полосе, не снижая скорости и не обращая внимания на запрещающий сигнал светофора и вдруг, резко дернулась, меняя направление своего движения, и вывернула на встречную полосу дороги, и на полном ходу ударила в стоявшие на светофоре автомобили, сминая их и превращая в груду искорёженного металлолома.

«А вот кадры свидетеля, снимавшего всё на свой мобильный телефон. Мужчина стоял на светофоре, когда произошла авария…» – говорил диктор.

Камера телефона очевидца, снимавшего дорожно-транспортное происшествие, выхватила крупным планом легковушку и её водителя, что первыми приняли на себя страшный удар огромного грузовика. Именно его окровавленное тело, доставала, из груды искорёженного металла, группа спасателей МЧС, прибывшая спешно на место дтп. В кадре мелькнуло окровавленное лицо мужчины….

– Паша смотри! Ой! Мамочки! – вдруг воскликнула девушка, отстраняясь от поцелуев парня, – Да посмотри же! Похож на твоего отца! Это точно, он!

Молодой человек, по имени Павел, не собирался отступать от своих планов, но тревожный голос подруги, вынудил повернуть голову в сторону плазменной панели. Ему достался только миг, когда пострадавшего на носилках укладывали в карету Скорой помощи, но и этого хватило чтобы узнать, в пострадавшем человеке, своего отца.

– Мне надо в больницу! Запиши номер телефона, если будут говорить! И адрес, или номер больницы куда повезут! – крикнул Павел девушке, а сам бросился собирать вещи, разбросанные по всей квартире.

– Я с тобой! – отозвалась Наташа.

«…Всех пострадавших доставили в городскую больницу скорой медицинской помощи. Где им была оказана, вся необходимая, медицинская помощь…» – вещал диктор с экрана, но его, в этой квартире, уже никто не слушал.

Молодые люди быстро собрались и выбежали на лестничную клетку, так и не выключив телевизор, в нём диктор продолжал вести новостной блок. Палец Голощапова, кнопку лифта, нажимал ежесекундно, но кабинка никак не хотела ехать. Разозлившись, ударил в металлическую дверь кулаком и выругался:

– Твою мать! Какого хрена!

– Не волнуйся, всё будет хорошо….

– Наташа, я не могу не волноваться!

Девушка взяла его за руку и нежно погладила.

– Не кричи. От этого, лифт быстрее не приедет. Давай, вызовем грузовой… – и сама быстро нажала кнопку вызова, в ответ тот загудел и через несколько секунд подъехал и остановился. Двери разъехались. – Пошли. Просто, кто-то занял пассажирский. Или дети балуются…

– В такую рань? Хотя… – Павел выдохнул.

Молодые люди вошли в кабинку грузового лифта, и уже, через минуту, торопливо выбежали на улицу. Первые майские деньки принесли с собой тепло, и ласковое солнышко. Люди, радуясь прекрасному воскресному дню, первой яркой зелени, вышли на прогулку, кто с детьми, кто с собаками, а кто и вообще просто побродить в одиночестве, размышляя о жизни, о мире, о любви или о чём-то, о своём и личном…

Павел и Наташа, были лишними на этом празднике весны, они бежали мимо него, к своей машине.

«Калина» стояла на парковке за небольшим ухоженным сквером с детскими площадками и множеством разноцветных лавочек, хаотично расставленных, среди молодых деревьев и кустарников с фигурной стрижкой, на которых по вечерам подолгу засиживались старушки со всех подъездов, да влюблённые парочки…. Пикнула сигнализация. Хлопнув дверцами, легковушка рванула с места.

В это раннее воскресное утро, на улицах города ещё не было пробок. Благодаря этому, молодые люди довольно быстро добрались на улицу Красноармейскую, где располагалась БСМП. Возле главного корпуса, кареты скорой помощи, с включёнными мигалками, сменяли друг друга. Сотрудники автоинспекции, эмоционально разгоняли зевак и водителей, желающих припарковаться у центрального входа в больницу.

– Молодой человек! – закричал лейтенант на Павла Голощапова, как только его машина остановилась на свободном месте. – Персонально для тебя, что ли, освободили место! Убираем машину! Не загораживаем подъезд скорым!

– Командир, у меня отца сюда привезли! – нервно закричал парень в ответ.

– Я кому говорю! – заорал офицер, на непослушного водителя.

– Паш, ты иди. Я разберусь, – сказала Наталья и посмотрела в глаза своему парню.

– Точно?

– Не волнуйся. Я догоню.

– Хорошо.

Павел побежал к входной стеклянной двери, около которой стояли два врача и шёпотом, тревожно о чём-то разговаривали. Тот, что стоял спиной к двери, проследил взглядом за торопливым посетителем.

– Как вам не стыдно, товарищ лейтенант! У человека беда, а вы орёте на него! – взволновано и осуждающе произнесла девушка, садясь на водительское сиденье. – У него отец, сильнее всех пострадал в этой аварии. А если б это, ваш родственник был?

– Ладно, извините. Но машину, придётся всё равно убрать, – уже спокойней ответил инспектор.

– Извинения принимаются! – она кокетливо улыбнулась. – Сейчас уберу.

– Нас тут, начальство жучит. Понаехали, понимаешь…. Начальство, репортёры, мэрия…

– Для политиков и чиновников любой пиар хорош! Им плевать на горе людей. Главное лицо засветить в камеру! – высказала своё мнение Петрова, садясь в машину.

– Вот-вот! – согласился лейтенант. – Спасибо за понимание.

Наташа кивнула головой, завела «Калину» и отъехала за угол, где оставила автомобиль на первом же свободном месте.

Наташа умела водить машину с детства. Папа, до развода с мамой, работал дальнобойщиком и слыл водителем от Бога. И всегда, при первой же возможности, сажал дочку за руль. Девчушке, это безумно нравилось. В десять лет, она уже гоняла на отцовской «девятке» не хуже любого взрослого. Но сдавать на права не спешила. Считала, что ездить и так умеет, а получать пластиковую карточку не обязательным делом. А с работы и на работу её привозил Павел. У него был свой магазин канцтоваров, который всегда сам и открывал, ровно в девять часов. А ей, в книжный магазин, что располагался в паре кварталов, выше по улице, где и трудилась главным бухгалтером, нужно приходить, не позднее половины девятого. Хозяева «Книжной лавки» были строгими и штрафовали за опоздания. Но к ней, относились лояльно, понимали, что при такой профессии долго сидеть в кабинете не получается. То Налоговая инспекция, то Пенсионный фонд, то ФСС. Забот всегда хватало. По своим делам, они тоже ездили всегда вместе, а если нужно было куда проскочить, так Наташа спокойно брала машину у Павла и ехала по личным делам. И ещё ни разу, её никто не останавливал. Вот и сегодня, на её лице не дрогнул ни один мускул, когда она разговаривала с инспектором и совершенно спокойно села за руль и перегнала на другое место, как и просили.

Наташа появилась из-за угла, спешно пробежала мимо инспекторов в больницу догоняя Павла, бросив короткий взгляд на лейтенанта. Его напарник, проводил девушку нескромным и оценивающим взглядом.

– А-а, ничего-о такая! – напарник подмигнул лейтенанту, – Замутил бы с ней?

– Красивая. А что, в душе…

– Ой, ты посмотри на него! Прынц нашёлся! Всунул пару раз и забыл!

– Да иди ты! Всвовывальщик великий нашёлся! – отозвался лейтенант и бросил беглый взгляд на Петрову, скрывшуюся за дверью БСМП.

– А, что такого?! – пожал плечами напарник, – Ты давление сбросишь! – старший лейтенант усмехнулся, – А это, при нашей нервной работе, между прочим, полезно! Ну и к тому же, приятно! А ей, выгодно!

– Связи в ГАИ? – скривился лейтенант.

– Именно! Можешь, когда хочешь!

– Не-е-е! Не моё это. Для меня душа человека главное.

– Вот ты-ы нудный! А что, у неё нет души? Или ты сексом занимаешься исключительно с душами? – напарник состроил испуганное лицо. – Тогда мне следует тебя бояться!

– Да иди ты! – отмахнулся лейтенант. – Не знаю… Какая-то она…. Холодная…. Мне кажется, она с ним ненадолго… Или не по любви, что ли….

– Ха-ха-ха! – старший лейтенант, от смеха чуть палку не выронил, – Да ты просто ему завидуешь! Ха-ха! У него зачётная тёлка, а у тебя, кроме Дуньки Кулаковой никого и нет! Ха!

– Может ты и прав.

– Конечно прав! Надо брать, когда дают! Ха!

Найти Голощапова оказалось не так сложно, всех серьёзно пострадавших в дорожно-транспортном происшествии поместили в реанимацию. В коридоре на скамейке у входа в отделение он и сидел с поникшей головой, нервно перебирая пальцами.

– Что говорят? – спросила Натали, присаживаясь рядом.

– Пока ничего. Повезли на операцию, – не отрывая взгляда от невидимой точки на полу, ответил Паша. – Но, гарантий нет.

– Всё будет хорошо! Не думай о плохом.

– Да куда уж хуже….

В больничный коридор быстрым шагом вошли две женщины:

– Люся успокойся! – говорила пожилая толстая женщина, очевидно мама девушки, держа её за локоть.

– Не могу… – едва сдерживая слёзы отвечала дочка, – а если… он…

– Никаких если! Тебе же сказали, что перелом двух рёбер и ушиб головы.

Из отделения вышла пышнотелая женщина-медик, с бейджиком на груди:

«СТАРШАЯ МЕДСЕСТРА

Полищук Тамара Васильевна»

Девушка бросилась к ней, и со слезами на глазах, едва не срываясь в истерику, спросила:

– Сергей…. Сергей Смирнов, это мой муж, что с ним? Как он?

– Успокойтесь, – спокойно и уверенно ответила Тамара Васильевна. – С ним всё хорошо. Его уже перевели в травматологию. Думаю, что можете его навестить. Необходимая помощь, молодому человеку уже оказана.

– Правда?!

– Да.

– Ну вот, Люся, всё хорошо. Пошли к нему. Я же тебе говорила, что всё будет хорошо… – с этими словами, мать обняла худощавую дочку, и вмести вышли на лестничную площадку, сказав «спасибо» напоследок старшей медсестре. Но та, уже переключила своё внимание на Павла с Натальей.

– Голощапов… вы?

– Да, – отозвался Павел и поднял голову. – Что с моим отцом?

– Ему делают сейчас операцию. Вы можете остаться здесь конечно, но скажу сразу и честно, операция тяжёлая. Займёт несколько часов. И потом, он будет ещё долго без сознания. Так что, лучше, идите-ка вы домой, и приходите завтра. Ваш папа, как раз выспится, придёт в себя после наркоза….

– Нет…. Я должен его увидеть….

– Вас, сейчас, к нему не пустят. Да и завтра, скорее всего, тоже…. Но, всё будет зависеть от его состояния, – Тамара Васильевна, мягким голосом пыталась уговорить родственников пострадавшего уехать домой, хотя сама прекрасно понимала, что, будучи на их месте, делала бы всё тоже, что и они.

– Хоть скажите, что с ним? – спросил Павел, глядя на Тамару Васильевну взглядом полным надежды, вот именно в такие моменты, она всегда жалела, что выбрала медицину в качестве своей основной профессии. Да, в её руках находится жизнь пациента, и делается всё для спасения человека, но есть ещё раны несовместимые с жизнью, тогда начинается борьба со смертью за спасения человека. Выжил, выкарабкался – хорошо! Не выкарабкался, умер – плохо, смерть одержала схватку в поединке. Но ты – виновата, хотя сделала всё что могла. Вот как сейчас, стоит перед ней молодой парень, со слезами на глазах, спрашивает, что с его отцом, а во взгляде читается: «Спасите моего отца! Ради Бога, спасите! Умаляю!» А что она? Она не Бог. Только там, наверху, решают кому куда….

– У вашего отца, сильная черепно-мозговая травма. Проломлена грудная клетка. И еще много чего…. Удар был сильным, смертельным. Ему, ещё очень повезло, что сразу на месте аварии не скончался. При таких травмах, как правило, не выживают. Всё остальное, вам расскажет хирург, когда закончится операция. Извините, мне нужно идти.

– Как думаете, шанс есть? – дрогнувшим, но полным надежды голосом, спросил Голощапов-младший.

– Да. А сейчас идите домой. – Тамара Васильевна собралась уйти, но повернулась и договорила то, что забыла сказать с самого начала. – Да, и ещё. Оставьте мне свой номер телефона.

– Хорошо. Одну минуту! – Павел кивнул головой, достал из своего портмоне серебристую визитку и протянул старшей медсестре. – Звоните в любое время.

– Хорошо….

В коридор влетела запыхавшаяся старушка с выпученными глазами и диким криком:

– Где мой внук? Что с ним?

К ней тут же подошла Тамара Васильевна. Молодые люди молча сидели на лавке у стены и смотрели в пол. Наташа боялась потревожить своего молодого человека, хотя понимала, что от сидения в коридоре толку тоже немного. Нужно было что-то делать.

– Ты как? – осторожно спросила она.

– Нормально.

– Может, пойдём, поговорим с гаишниками?

– Давай, – он нехотя поднялся с мягкой лавочки, посмотрел на дверь отделения реанимации и снова опустился на место. – Я не могу….

– Хочешь, посидим ещё?

– Да.

– Хорошо.

– Спасибо.

Они сидели молча ещё несколько минут. Павел погрузился в свои воспоминания детства и юности, когда вместе с отцом ходил в горы, на рыбалку, за грибами, где отец учил сына разным тонкостям, как у костра вели мужские разговоры. И эти разговоры, не прошли даром. Всё что говорил отец, это было правильно и абсолютной правдой. Точнее сказать – Истиной. Ведь, как известно – правда – у всех своя, а Истина – одна. Михаил Павлович Голощапов с детства увлекался туризмом и альпинизмом, служил в Афганистане, и считал, что друзья проверяются только трудностями, отвесными скалами, да ледниками, как в песнях Владимира Высотского. Поначалу Павел не верил этому, но когда подрос, стал больше общаться с друзьями и сослуживцами отца, то понял, все они вместе прошли огонь, воду и медные трубы. Начинали бизнес в девяностые, когда благодаря политике Горбачёва, стали закрываться заводы и фабрики, и сотни тысяч рабочих оказались на улице. А у людей семьи, и их нужно было чем-то кормить. Вот тогда, он с сотоварищами организовал кооператив по пошиву обуви. Но, как только бизнес пошёл в гору, наехали бандиты. Платить отец не собирался, и в одно прекрасное утро цех полыхнул, да так, что только одни стены и остались. Естественно, милиция никого не нашла. Так как, те же руки, что сожгли цех, и кормили всю милицию. Тяжелые дни наступили для их семьи. Но им тогда, на помощь пришли все друзья отца. Помогали, кто, чем мог. Через полгода новый цех, по пошиву детской одежды, был запущен с полным циклом производства. И вновь с первыми прибылями появились братки, требуя мзду. Отец платить никому не хотел. Но и терять второй раз своё дело, тоже не имел желания, вот и обратился к своему однокласснику, школьному приятелю и сослуживцу Андрею Рябоконю. Тот не был бандитом, был тем простым советским парнем, что прошёл Афганистан. И вместе с другим парнями, которые не желали идти в бандиты, организовали общество «Воинов интернационалистов». Вот туда-то и пришёл отец за помощью. Что там был за разговор, что делали, отец никогда не говорил, но после этой встречи к нему за деньгами больше никто не приходил. С тех пор его предприятие, и десятки других, работают и приносят хорошую прибыль. Вскоре, рядом вырос второй цех, по производству детской обуви…. А нескольких местных авторитетов, до сих пор найти не могут, официальная версия гласит так:

«Лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого по делу не найдено», ну или проще говоря - «нет тела – нет дела».

А само дело отправили в ОУР по розыску пропавших граждан и скрывающихся преступников, где завели материал по безвести пропавшим и отправили в архив, где оно находится и по сей день….

С громкими криками и воплями, вся в слезах, в коридор вбежала женщина, с красным лицом и большими каплями пота, стекавшими по нему. Она искала своего пропавшего ребёнка. Но ей, никто, из медперсонала, толком ничего не говорил. И прорвавшись через охрану, ошалевшая от горя бегала по больнице в поисках сына. Взбудораженный мозг от страха, принялся рисовать самые ужасные картинки.

– Тише женщина! Не кричите! – строго сказала ей медсестра, проходившая мимо, – Здесь реанимация, а не базар!

– Ой, мамочки мои родные! Горе-то какое! – причитала женщина и обессиленная присела на лавку напротив молодых людей. – Как же мне дальше жить, без него… без моей кровиночки….

Наташа с сожалением посмотрела на неё, вздохнула и уже собралась отвернуться, но вместо этого, сочувственно спросила:

– Что у вас случилось?

– Сын пропал! А они меня… не слушают! Я прошу, прошу, прошу…. Наверное, хотя от меня скрыть, что случилось с моим сыном… – едва не срываясь в истерику, ответила женщина, достала носовой платок и принялась быстрыми движениями стирать пот и слёзы. Но руки предательски дрожали, и это получилось у неё с огромным трудом. – А здесь все, словно в рот воды набрали! И слова из них не вытащишь…. Я же мать, разве так можно?

– А с чего вы решили, что он здесь, в больнице? Может дома, за компьютером в наушниках сидит. Или, где-то с друзьями заигрался? – спокойно и утешающе продолжала спрашивать девушка.

Павел отвлёкся от своих воспоминаний и внимательно посмотрел на перепуганную женщину, потом на свою спутницу. Пытаясь понять, к чему клонит Наташка.

– По телевизору сказали… – всхлипнула женщина, чувствую поддержку и сочувствие со стороны девушки, сбавила обороты и уже не крича, со слезами на глазах, принялась рассказывать о своём горе, – Мне сегодня во вторую смену на работу…. Хотела приготовить сыну борщ…. И…. Я была на кухне, когда…. Когда объявили, что случилась авария, и пострадало много людей…. Не очень разобрала, что случилось…. Но, как прозвучала фамилия и имя моего сына, тут в глазах сразу и потемнело. Накинула плащ и в чём была, бегом сюда…. А здесь говорят, что нет такого… Точнее, среди пострадавших детей нет… – на этих словах, она не выдержала и зарыдала. Петрова терпеливо выждала пока женщина успокоится, возьмёт себя в руки и продолжит свой рассказ, – Я своими ушами слышала…. Миша, моя кровиночка…. Отец его, беспутный, утонул спьяну на рыбалке… Три года назад… Вот и ращу сына одна…. Борщ ему…. Чтобы вечером покушал…. А оно, вон… горе-то какое….

Молодые люди переглянулись, и Петрова осторожно спросила:

– А фамилия?

Павел внимательно следил за беседой.

– Что? Чья? – вытирая слёзы, переспросила убитая горем мать.

– Фамилия вашего сына?