Глава I
Маленькое событие – большие последствия

Один умный человек (или просто писатель) однажды заметил, что иногда какое-нибудь маленькое событие может привести к большим последствиям. Ну, например, как говорит наш школьный историк, падение чайной ложечки с королевского стола может развязать какую-нибудь столетнюю войну. И потом, из-за этой чайной ложечки напишут тысячи научных трудов и тысячи учебников.

Нас с Алешкой эта мысль не удивила, не стала для нас неожиданностью. Подумаешь, событие – разбитая банка с вареньем. А последствия? То-то! Куда там столетним войнам. Тем более что с самого раннего детства мы знали из своего любимого стишка, что если вдруг не хватит гвоздя для подковы, то можно из-за этого проиграть целую битву. «Враг ворвался в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя».

Но это в стишке, а вот мы своих врагов в свой «город» не пустили. Хотя у нас не то что лишнего гвоздя, у нас и подков-то не было. Но маленькое событие случилось. Из которого вылупились большие последствия.

Вот как это было…

Наступило раннее лето. Оно мне всегда нравится. Во-первых, кончаются занятия в школе. Во-вторых, начинаются каникулы. Но самое главное – очень ласково, еще не жарко светит солнце. Очень нежно шелестит совсем юная листва на деревьях. Очень звонко и радостно поют и чирикают птицы. И торопливо достраивают гнезда для своих будущих птенцов.

А это, между прочим, очень непростое дело. Однажды мы с классом были в Зоологическом музее, и там у меня крыша съехала от всяких птичьих гнезд. Из чего только птицы их не строят – обалдеть можно! Одна ворона, например, сплела гнездо из кусочков проволоки и строительной арматуры. А вообще, все их гнезда – это прямо образцы природной архитектуры. И это все – учтите – без рук и без инструментов, одним клювиком. Находят, сплетают, заплетают, закрепляют, оборудуют. И получается не только практично, но и красиво. Не всякий человек так сможет. Скворечник – это ладно, любой неумеха сколотит, а попробуй собери гнездышко из веточек, соломинок, глины. Да не просто собери, а так чтобы оно было уютное, теплое, непротекаемое. Да еще и незаметное. Потому что любителей разорять гнезда хватает. В том числе и среди людей. Глупых и безжалостных…

Но я не об этом хотел рассказать. Не о том, что некоторые любят и умеют строить, а некоторые ничего не любят и не умеют – только ломать что другие построили. Я хотел рассказать, как пришло раннее лето и вместе с ним пришли наши приключения.

Началось лето очень хорошо. Разыгрался кризис, и нашу маму (и всех ее сотрудников) уволили с работы. А их начальник остался получать свою зарплату, а маме (и всем ее сотрудникам) он выдал по сто рублей и сказал, чтобы до сентября они больше ничего не просили.

Мама отдала свои сто рублей Алешке на постройку самолета (об этом я позже расскажу), а папа сказал, что он очень рад за маму.

– Пусть твой начальник со своей зарплатой, – сказал он маме, – остается на все лето в пыльном и душном городе, а ты, моя любимая, будешь отдыхать на нашей даче вместе со своими любимыми детьми. Среди зеленой травы, под белоствольными березами и без забот.

– Да, – сказала мама, – осенью я приеду за своей любимой зарплатой, и мой любимый начальник громко лопнет от зависти из-за моего загара и прекрасного цвета лица.

– И от твоей любимой фигуры тоже лопнет, – добавил Алешка. – Ты там похудеешь, как Робинзон в пятницу. На своем любимом голодном острове. Без забот.

И вот через три дня и случилось то самое маленькое событие с большими последствиями – папа сказал, чтобы мы собирали вещи и что он отвезет нас на дачу на своей служебной машине. Вообще, папа никогда этого не делает – не использует свой черный служебный джип в семейных целях. Но если это все-таки происходит, значит, поездка будет не совсем семейная. А отчасти служебная.

Так и получилось. Когда мы спустились со своими вещами и велосипедами во двор, к машине, в ней уже сидел папин сотрудник, капитан милиции по фамилии Павлик. Его все так и звали – Павлик да Павлик. Чудная немного фамилия, но очень к нему подходящая. Он хоть и капитан милиции, но немного застенчивый, с голубыми глазами и хлопающими ресницами. Но это у него только вид такой – нежный, а на самом деле (папа так говорит) капитан Павлик у них в отделе самый хваткий опер. Решительный и смелый. Он только Алешку немного побаивается. Из-за его языка. А жуликов и бандитов он не боится. Он их ненавидит. Как и все нормальные люди.

Мы с Алешкой сели рядом с Павликом, на заднее сиденье. Мама села впереди со своей дорожной сумкой с припасами. Чтобы подкормить нас в пути без всяких забот. И мы поехали на дачу. Как бы отдыхать от кризиса. А на самом деле – бороться с коварными врагами. Но тогда, в начале ласкового лета, мы об этом еще не знали. Ехали себе и ехали, навстречу приключениям. И не надо думать, что они, эти приключения, ждали нас за каждым поворотом. Нет, они притаились, они подстерегали нас в самых неожиданных местах и в виде самых неожиданных людей. Которые не умеют строить, а только умеют ломать…

Я люблю ездить с папой, он очень умелый водитель, с ним очень спокойно в дороге, и всегда приезжаешь вовремя. Даже если придется простоять в какой-нибудь пробке. Папа водит машину очень ровно, зря не обгоняет, из ряда в ряд не шарахается, резко не тормозит.

А вот сегодня папа ехал как-то не так, не по-своему: менял ряды без всякой необходимости, иногда шел на обгон в неудобном месте, а один раз даже свернул на обочину, и мы немного постояли. И самое интересное – капитана Павлика нисколько эти действия не смущали. Будто он знал, что они правильные и необходимые. И лицо у него было немного озабоченное. И он даже спросил как-то непонятно:

– Может, пробьем его, Сергей Александрович? Вон как раз пост ГИБДД.

Папа промолчал, а Лешка сразу же с живым интересом спросил:

– Кого пробьем? Пост ГИБДД? Бампером? Круто!

Папа и на это промолчал, а Лешка тут же переключился:

– Пап, а знаешь, в каждом одном человеке живут два человека?

– Неужели? – невнимательно отозвался папа. Его мысли были заняты чем-то другим. А не подсчетами: сколько там «человеков» живут в каждом отдельном человеке.

– Точно, – сказал Алешка. – Один человек плохой, а другой хороший. И они все время друг с другом борются. И один побеждает другого. На время. Или навсегда.

Папа и мама переглянулись. Папа головой покачал, а мама свою голову гордо вскинула: вот, мол, какие у нас умные дети, все в родителей.

Но ни мама, ни Алешка совершенно не обратили внимания на непривычное поведение папы за рулем и непонятные реплики, которыми он обменивался с Павликом.

– Сергей Александрович, а ведь он идет за нами от самого вашего дома.

– Интересно, Павлик, и то, что я его возле нашего дома и раньше замечал.

Папа – опытный милиционер, полковник – он все замечает, это его профессиональное качество. А я, хоть и не профессиональный полковник, но тоже понял в чем дело: за нами следом все время шла какая-то неизвестная машина. И я ее тоже вычислил: красный «Форд». Скажу больше: уж я-то на такой приметной машине следить за кем-нибудь не стал бы, особенно за капитаном Павликом и полковником Оболенским.

– Это не профессионал, – сказал папа Павлику. – Сообщи Вершинину. Может, среди наших «клиентов» такой «Форд» засветился.

А Лешка все трещал и трещал о двух «человеках» (на самом деле он все слышал и на свой будущий ус наматывал). А мама внимательно копалась в своей дорожной сумке, прикидывала, чем будет подкреплять нас в пути. Особенно Павлика, который жил одиноко, и некому было о нем позаботиться в виде нормального питания.

…А мы все ехали и ехали. И кто-то в красном «Форде» настойчиво ехал за нами. Зачем, спрашивается?..

Наш папа, если вы этого не знаете, настоящий мент. Так говорят все его сотрудники. Честный и смелый. Когда папе вручали на День милиции очередную награду, его начальник, генерал, сказал: «Полковник Оболенский прошел большой профессиональный путь – от участкового инспектора до начальника отдела Интерпола».

Интерпол, если вы не знаете, это такая крутая международная полиция. Она занимается розыском крупных международных преступников. И этот Интерпол, он как бы привлекает к сотрудничеству милиции и полиции многих стран. Совершил какой-нибудь жулик преступление, например, у нас, в России, и удрал во Францию. Наше отделение Интерпола связывается с парижским, дает на этого жулика установку. Там его вычисляют, задерживают и отправляют под конвоем обратно в Россию. Где он и получает то, что заслужил.

Вот наш папа и занимается такими делами. Сейчас он ведет розыски всяких украденных из России сокровищ. Оказывается, в нашей стране всяких сокровищ очень много. Ну, там про нефть и газ, которые мы продаем направо и налево по всему свету, это все хорошо знают. Вообще, в наших российских недрах много чего ценного запасено. Таких богатых недр больше нигде нет. Там и золото, и алмазы, и всякие редкие, но очень нужные металлы, словом, всякие полезные ископаемые.

Но папа говорит, самое ценное у нас – это богатейшее культурное наследие. За множество веков наш талантливый народ руками художников, писателей и других мастеров создал много всяких шедевров в виде икон, картин, книг, предметов искусства, памятников архитектуры. И, кстати, весь культурный мир планеты очень внимательно и бережно относится к такому наследию. А вот мы не очень и не всегда.

Мало того что многие памятники старины и предметы искусства уже давно из-за нашего невнимания к ним исчезли навеки, так для некоторых людей они привлекательны не своей красотой и древностью, а высокой стоимостью. И самое обидное то, что эти люди живут в нашей стране и крадут культурные ценности из церквей, из музеев, из частных коллекций и тайком продают их за границу, где они бесследно исчезают.

Папа говорит, что это настоящий бизнес, незаконный, но очень прибыльный. Что существует целая бандитская организация, в которой распределены обязанности прямо как в каком-нибудь министерстве. Одна группа разведывает: где есть что-нибудь ценное и драгоценное, другая это ценное крадет или грабит, третья договаривается с иностранцами и переправляет украденное за границу.

Но еще папа говорит, что у нас теперь есть специальная служба, которая разыскивает по всему миру похищенные ценности и возвращает их в Россию. Один из ее начальников – генерал Вершинин, папин друг и соратник. И папа с ним очень дружно сотрудничает по своей линии Интерпола.

Вот сейчас папа ведет следствие против одного жадного жулика Понизовского, который со своими подельниками выкрал из старинного храма древнейшие и ценнейшие иконы. Этого жулика-главаря задержали, но добиться от него, где он спрятал украденное, никак не удается. На всех допросах он твердит одно и то же: «Ничего не знаю, не видел, не слышал, не крал. Это гнусная ментовская провокация!»

И еще неизвестно, кто и как должен ему помочь переправить эти иконы за границу, в какую-то подпольную художественную галерею.

А адвокаты Понизовского добиваются его освобождения. И не совсем честными методами. Например, они организовали в некоторых газетах статьи о том, что наша милиция продажная, что работники правоохранительных органов берут взятки и вообще они распустились хуже всяких бандитов. И что Понизовского задержали незаконно и не освобождают только потому, что он отказывается заплатить за это деньги. Подлые штучки, что и говорить.

Конечно, в милиции негодяи тоже имеются. Но всю милицию пачкать грязью нельзя. Там в основном служат честные люди, которые нередко рискуют жизнью за нас с вами. Но наши граждане привыкли верить газетам, и доверие к милиции падает. А из-за этого население нашей страны неохотно помогает милиции. А без этой помощи, говорит папа, работать над разоблачением преступников становится все труднее.

В общем, как папа говорит, дело Понизовского – это его головная боль. И папа обязательно должен от нее избавиться. А для этого нужно собрать все доказательства, разыскать похищенное и привлечь Понизовского к суду. Вместе со всеми его подельниками.

Вот такие мысли донимали меня по дороге на дачу. Не знал я только, что эти же мысли донимали и Алешку, но я помалкивал в задумчивости, а он прикрывался всякой болтовней.

И еще я не знал, что очень скоро мы с ним окажемся в самом центре событий, которые развернутся вокруг дела Понизовского и его бандитской команды.

В одном месте папа притормозил, а красный «Форд» обогнал нас и остановился на обочине.

– Вот наглец! – сказал Павлик. – Давайте, товарищ полковник, я ему по тыкве настучу.

– Успеешь, – пообещал папа, сворачивая возле красиво раскрашенного указателя по имени «Д/т «Палитра». Причем эта «Палитра» чьей-то хулиганской рукой была исправлена на «пол-литра».

– «Д/т», – спросил Алешка папу, – это что, детский театр?

– Дом творчества, – объяснил папа.

– А «пол-литра»? – хихикнул Алешка.

Павлик тоже хмыкнул, а папа все так же терпеливо объяснил:

– Здесь живут, отдыхают и трудятся художники. Творческие люди. Потому и «Палитра».

Алешка, конечно, дурака валял. Он сам хорошо рисует и прекрасно знает, что такое палитра. С «поллитрой», как некоторые другие, не путает.

Впереди показались ажурные ворота, над которыми красовались железные буквы «Палитра» (неисправленные), и она сама с кружочками красок и с тремя остроконечными кисточками.

Мы проехали немного за воротами и неприметно остановились в сторонке, возле кучки деревьев. Папа выключил движок и повернулся к Павлику.

– Вот этот красивый дом, – сказал он, – в конце аллеи, с колоннами. Допроси очень внимательно потерпевшую гражданку Карякину. Особенно по части ее окружения. И особо о тех лицах, которые в ее окружении появились не так давно. Шагай, Павлик.

Павлик вышел из машины и пошел к дому с колоннами.

– Красиво идет, – хихикнул ему вслед Алешка. – Как на свадьбу.

Забегая вперед, скажу: он не ошибся. Но об этом позже, в свое время и в своем месте. А сейчас Павлик поднялся на крытое крыльцо, позвонил, и дверь ему открыла, впуская внутрь, юная девушка. Наверное, та самая потерпевшая гражданка с «красивой» фамилией Карякина.

И почему-то вдруг вспомнились поэтические строки писателя Ершова: «Много-много непокоя принесет она с собою»…