Гибристофилия — фантазия при которой человек испытывает сексуальное и эротическое влечение к кому-то, совершившему отвратительное кощунство или преступление.
Сейчас такое огромное количество всевозможных шоу, в которых женщины едут неизвестно куда, одетые в свадебные платья на встречу к тому, кто, возможно, никогда не выйдет на свободу, и, в общем-то, понятно, что за кражу апельсина пожизненный срок никому ещё не дали, непонятно другое: что движет всеми этими женщинами? Почему однажды кому-то приходит в голову, что выйти замуж за человека, с которым до этого ни разу не виделась, за плечами которого может быть не одно убийство и руки его по плечи в крови, — хорошая идея? Синдром спасателя? Реинкарнация матери Терезы? Способ самоутверждения? Безопасная опасность, когда знаешь, что с тобой он точно ничего не сделает, просто потому что никогда не сможет до тебя дотянуться, да к тому же не изменит, примерно по той же причине?
Серийные убийцы ежемесячно получают около восьмиста писем от разных представительниц прекрасного пола с уверениями в абсолютной вере, всепрощении и вечной любви. Их дело только выбрать одну. Чаще, конечно, выбирается несколько, но каждая же убеждена, что именно её с ним свела судьба и значит ей выпал шанс направить его на путь истинный. Я не хочу осуждать ни одну из них, я просто пытаюсь понять мотивы того, что пятнадцатилетняя девчонка пишет письмо бельгийскому педофилу Марку Дютру: «Здравствуйте, мне 15 лет, живу в Ла-Рош-ан-Арден. Вы всегда привлекали меня. Вы очень известная личность. Когда я вижу ваши красивые фото, то каждый раз убеждаюсь, что вы честный человек». Когда это «всегда», если тебе 15 и ты, условно говоря, только позавчера сняла памперс?
В то же время другая женщина в своём интервью Валери Бенаим говорит, что Патрис Алегре, французский серийный убийца с голубыми глазами не имел ничего общего с остальными убийцами, с которыми я переписываюсь. Не кажется ли данное хобби, мягко говоря, странным? Что же такого может сказать каждый из них, что женщины, как под копирку, утверждают, что совершенные ими преступления ничто иное, как ошибка, о которую они споткнулись и теперь имеют право на второй шанс. Конечно же именно с ней. Некоторые и вовсе заявляют, что смертные казни давно пора отменить, а вместе с ними запретить тюремные заключения. Лучше было бы отправлять преступников на принудительные работы в какой-нибудь Африке, а если они умудрятся и там, что-то совершить так что ж… Если 98% из них встанут на путь исправления — это уже победа.
То, что в 2% могут попасть дети или внуки женщины — погрешность, на которую она готова пойти ради тех 98ми. Но, что если цифры зеркально отразятся и исправить можно будет именно эти 2%, готова ли и тогда она рискнуть?
Они переписываются годами, десятилетиями, нарушают ради возлюбленных всевозможные правила, страдают от этого морально, физически, материально, но меньше добрых самаритянок не становится. Более того с заключёнными вступают в запретную связь и те, кто годами с ними работает: тюремные медсестры, психиатры, адвокаты, преподаватели. Теряют семьи, работу, друзей, но продолжают чувствовать вину за то, что они находятся на свободе, а любимый по-прежнему остаётся за решёткой, пусть даже по своей вине.
Короче, как бы сказать… Нельзя завести роман исключительно с доктором Джекилом, забыв, что позади него стоит мистер Хайд. Это невозможно — ведь привлек её мистер Хайд.