© Вадим Голубев, 2018

ISBN 978-5-4490-1536-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Капитан

Много лет назад эта вещь была опубликована в журнале «Юность». Тогда я работал в Канаде, о чем было указано в тексте. Прошли годы, но и сейчас «пираты», публикующие данное произведение, продолжают писать: «Валим Голубев живет и работает в Торонто». Уведомляю: Вадим Голубев уже давно творит в России, а боевик «Капитан» печатается по тексту автора.

1

За развевавшимся на корме трехцветным флагом таял Владивосток. Проплыл справа полуостров Эгершельд, мелькнули острова Русский и Попов. Покрытый уходящими в Китай и Корею горами берег залива Петра Великого превратился в синюю полоску. «Полный вперед!» – дал команду машинному отделению капитан. Уже пять лет он командовал пассажирским лайнером, возил в круизы богатых людей. Сначала это были крупные торговцы и промышленники из Приморья. Теперь – сибирские и уральские воротилы и даже несколько банкиров из Москвы и Санкт-Петербурга. Эти люди разительно отличались от прежних советских туристов, ошалело рыскавших в поисках дешевых видюшников, электроники, тряпья. Отличались они и от сменивших туристов крутых ребят из совместных предприятий, покупавших те же товары оптом, заключавших договоры на поставки японских автомобилей в обмен на лес, металл, уголь. У этих, новых, было тряпье от Валентино, а виллы в Майами и на Азорских островах. «Мерседесы» они успели поменять на «порше», а кое-кто и на «ролс-ройсы». В круиз по странам Востока они ехали отдохнуть от дел, а главное – поставить галочку, что были в Сингапуре, Гонконге, занимались подводной охотой на Большом коралловом рифе в Австралии. Поэтому стоянка в Саппоро, где раньше покупали дешевые товары, была заменена в первую столицу Японии Киото. Обязательный при Советах заход в один из портов Северной Кореи заменили стоянкой в южнокорейском Чемульпо и поездкой в Сеул. Вместо Хошимина (бывшего Сайгона) возник в маршруте Шанхай. Остальное осталось по-прежнему: Токио – Йокогама, Гонконг, Сингапур, Малайское побережье, Таиланд, Индонезия, Дарвин в Австралии, а на обратном пути – Филиппинские острова.

При коммунистах Капитану часто намекали: «Не хочешь выйти на пенсию старпомом, будь поласковей с ребятами из Пароходства!» Это означало, что надо «давать» или валютой, или товарами. Многие, чтобы занять хорошую должность или получить хороший рейс, так и поступали. Из года в год везли по спискам всякую всячину для чинов из Пароходства, «отстегивали» им долларами, иенами, фунтами.

На свою беду, капитан этого делать не умел. Его держали на лайнере старшим помощником капитана за знания, опыт, работоспособность. Капитаном его сделал бывший соученик по школе Юра Слюсаренко. Отъявленный хулиган и второгодник, он с трудом одолел восемь классов. А потом пошли тюрьмы, лагеря, «глотки свободы» перед новой посадкой, дебоши у винных магазинов, валяние там же в заблеванном рванье. Теперь Юру возили в семиметровом белом лимузине, а в дополнение к нескольким сухогрузам и танкерам он купил круизный лайнер и туристическое агентство.

На лайнере оборудовали еще один бассейн, бронированные сейфы в каютах, казино с рулеткой, открыли филиал принадлежавшего Юре банка. Тогда и Капитан стал капитаном.

– Ты – единственный, кто в этой дыре мне не пакостил, – сказал Юра при назначении. – Дрались мы по малолетству часто, но подлости от тебя не видел. Знаю, что и сейчас – ты дожил до сорока, а срать за пазуху не научился. Что барашков давать не умеешь – лопух! Но мне откаты не нужны. Мне работа нужна!

Когда вышли в открытое море, к Капитану явился Анатолий Сергеевич Глухов – менеджер круиза. Ему подчинялись казино, варьете, гиды. Он ведал всеми вопросами обслуживания туристов. Поигрывая бриллиантовыми перстнями, Глухов положил список туристов, которые будут питаться за капитанским столом в кают-компании. Это была единственная привилегия (все пассажиры питались в ресторане), за которую менеджеры, в том числе и шедший в третий рейс с Капитаном Глухов, гребли доллары. Капитан знал, что Глухов уже собрал жатву. Две фамилии в списке удивили его.

– Пржешевский, журналист…

– Юра велел посадить, – ответил Глухов. – Этот репортер приглашен фирмой описывать круиз. Хорошая реклама в прессе.

– Маша Громова. Что этой проститутке делать за капитанским столом?

– Маша в этом рейсе отдыхает. Говорит, что едет ради удовольствия. Обещала не проституировать, пардон, не работать! Остальных девочек немного, пара-тройка. Публика в этом круизе солидная. Едут с женами, но в основном, с герл-френдами. Везут банкиры австралийца. Он с ними заключил какое-то крупное соглашение. Провожают его до Дарвина. Может, он этих тёлок снимет, может, кого-то из варьете. Те не прочь баксов подрубить, но это не наши проблемы!

– Гэбэшников где разместили?

– Гэбэшников в этом рейсе не будет. Я заключил договор с фирмой, обеспечивающей безопасность пассажиров. Нас сопровождают шесть человек. Все прекрасно знают каратэ, кунг-фу, тайский бокс…

– В Южно-Китайском море у пиратов автоматы, базуки, на катерах крупнокалиберные пулеметы и скорострельные пушки. Есть даже ракетные установки.

– Ну, у наших тоже кое-что есть, – похлопал себя по карману Глухов.

– Почему Никоенкова нет за капитанским столом? – влез в разговор вездесущий старпом. – Звезда эстрады…

– Заходящая звезда! – отрезал Глухов. – В международных и крупных отечественных шоу уже не участвует, последние записи расходятся плохо. Взял его туристов развлекать. Пара лет, три-четыре наших круиза и выйдет в тираж. Похарчуется в ресторане, за артистическим столом. Буду ему перед каждым выступлением стакан подносить для куража. Больше наливать не велено. Он когда пьяный – дурной!

Как бы услышав, что вспоминают его, в рубку ввалился Никоенков.

– Кэп! – обратился он к Капитану. – Что за каюту вы мне выделили? Теснота, коечка односпальная, ванны нет – только душ!

– Эту каюту выделил вам я, – ответил за Капитана Глухов. – Ванна полагается тому, кто за нее платил. Кто тратит в круизе деньги. Вы же их зарабатываете. Это вам как звезде эстрады. Остальные едут по двое, по трое, а кто величиной поменьше – по четыре человека в каюте.

– Контрактом предусмотрено…

– Контрактом предусмотрено, что кроме зарплаты, мы вас бесплатно кормим и обеспечиваем жильем. Но нигде не указано, что мы обязаны предоставить вам каюту-люкс! Идите, репетируйте! Через четыре часа банкет, – начал вытеснять из рубки Глухов певца.

– Как же я буду репетировать в такой тесноте? – сник тот.

– Будете репетировать как и все – в ресторане! Эй, вахтенный! – гаркнул Глухов матросу. – Никого из артистов и пассажиров в рубку не пускать! Все вопросы пусть решают только со мной.

2

На банкете по случаю начала круиза рекой лилось шампанское. Выкладывались артисты. Заливался соловьем Никоенков, подобревший после стакана «Наполеона», поднесенного ему Глуховым. Сам Анатолий Сергеевич в белом смокинге прохаживался между столиками, зорко следя, чтобы вышколенная прислуга создавала туристам максимум комфорта. На несколько минут появился на банкете и Капитан. По заведенной традиции он пожелал туристам веселого круиза и хорошей погоды.

Банкет подходил к концу, когда капитан передал вахту старпому. В одном из холлов он наткнулся на Никоенкова, ворковавшего с примадонной варьете.

– Вы были просто восхитительны! – приобнял певец примадонну.

– Куда уж мне до ваших столичных! – терлась об него та.

– Правда, вы выступали на международном уровне. Я даже не ожидал столь высокого класса от Приморья! Слушайте! У меня в каюте есть коньячок, икорочка – дар поклонников. Не посидеть ли нам?

– Отчего же? Завтра не работать, – примадонна двинулась вслед за Никоенковым. – Завтра приходим в Йокогаму. У гостей по плану Токио, ночная Гинза, ужин в японском ресторане и отъезд на три дня в Киото. У нас только ночная Гинза.

– Прекрасно! Вы мне ее и покажите! – оживился Никоенков, отпирая дверь в каюту.

– Может быть, – неопределенно улыбнулась дама.

3

В Йокогаме лайнер опустел. Уехали в свой трехдневный вояж туристы. Уехали моряки и артисты с обслугой смотреть ночную Гинзу. Капитан остался на судне. Последние пятнадцать лет он шесть-семь раз в году бывал в Токио. Неторопливо моряк шел по судну, обдумывая план работ на следующий день. На корме, на нижней палубе Капитан увидел группу японцев. Откуда-то сверху к ним падали тюки. Японцы рылись в них, что-то проверяли, тихо переговариваясь между собой. Следом за последним тюком спустился Глухов. Пожилой японец протянул ему пачку долларов и сказал:

– Ты нехороший! Все ваши иенами берут. Ты баксы хочешь!

– Я у тебя этот товар просил или ты у меня? – возмущенно всплеснул руками Анатолий Сергеевич. – Да я это в Сингапуре за те же баксы отдам. Только вдвое больше получу! Возиться не хочется, место в каюте товар занимает… Не хочешь – давай обратно!

– Йо, – остановил его жестом японец. – Плачу, как договорились.

– Все – о’кей! Только вот эту бумагу поменяй, рамка подгуляла, – протянул банкноту Глухов.

Японец вздохнул и заменил купюру. Контрабандисты бесшумно покидали тюки в свой катер, спустились в него по веревочной лестнице. Глухов отцепил ее и смотрел вслед японцам. Он поигрывал пачкой долларов, любовно глядя на них.

– Не мало тебе, Глухов? – хлопнул его по плечу Капитан.

– Почему не взять, если само в руки идет? – убрал деньги Анатолий Сергеевич.

– Не боишься, что я тебя сдам?

– Ну, кому? Кому ты меня сдашь? Таможенники – мои люди. Я таможеннику от щедрот своих десять «зеленых» суну, он мне такси вызовет, дверцу откроет и честь отдаст. Гэбэшники – свои ребята! Сам у них служил, в спецрейсы ходил. Я тебя еще по ним помню. Да и «Visa» у меня. В любом городе могу баксы по ней в банк положить и взять из банка. Пойдем-ка лучше в бар, по пять грамм выпьем и спать! А то у меня с рассветом дел много…

– У меня тоже хватает. А на судне, сам знаешь, не пью, – пошел от Глухова Капитан.

Он вспомнил юркого, востроглазого матросика, который появлялся на корабле на один рейс, а затем пропадал на полгода-год. Всех ребят трясли таможенники, этому же была «зеленая улица». «Думал я с окончанием брежневщины, кончаются и времена „глуховых“. Ан нет! Сейчас их времена настали в демократической России. При коммунистах „глуховы“ таились. Теперь свои дела открыто проворачивают. Да еще издеваются над теми, кто не „по-глуховски“ живет. Быдло для „глуховых“ трудяга! Сожгли партбилеты и вывернули свое нутро наизнанку. И ничего с ними не сделаешь. При коммунистах была хоть видимость законности. Сейчас – полное беззаконие! Партийную мафию сменила мафия уголовная», – размышлял, отходя ко сну Капитан.

Не долго пришлось ему спать. Ближе к утру начали возвращаться с ночной Гинзы моряки и прочие. Выпрыгивали из дорогих машин певички и танцовщицы варьете. С почтительным книксеном они вручали по несколько банкнот тершемуся у трапа Глухову. Там же ошивался ожидавший примадонну Никоенков.

– Вас просили не беспокоиться, – сказала ему вышедшая из лимузина артистка. – Она с австралийцем в Киото на три дня уехала.

– Предупреждаю: никаких эксцессов! – бросил певцу через плечо Анатолий Сергеевич.

Через три дня туристы возвратились из Киото. Примадонна, с презрением взглянув на Никоенкова, проследовала в каюту австралийца. Певец попытался дернуться, но был оттерт «мальчиками» Глухова.

Ночью Никоенков забарабанил в дверь австралийца.

– Выйди, тварь! Поговорить надо! – лупил ногами в мореный дуб певец.

– Я не понимаю его! Что ему нужно? – послышалось бормотание австралийца.

– Вероятно, он ошибся каютой, – ответила примадонна.

– Да, да! Этот парень ошибся каютой! Извините, дорогой сэр! – прозвучал голос Глухова.

Рука впилась в затылок Никоенкова и резко повернула его. Певец увидел наглоглазого молодого человека из группы сопровождения и стоявшего за ним Глухова. Удар в переносицу покрыл глаза звезды эстрады снопами искр. Сложенная кинжалом пятерня больно ударила в солнечное сплетение, выпустила из легких воздух. Толчок коленом вызвал тягучую боль в мошонке. Ударами ног скорчившегося певца гнали к выходу, задавая ему направление причиняемой болью. На палубе Никоенкова ударили ногой по лицу, разбив нос и губы. Певец попытался подняться, но получил удар по кобчику и ткнулся лицом в палубные доски. Теперь он закрывал голову руками, а обступившие его «мальчики» били ногами по печени, почкам, ребрам, сменяя одно болевое ощущение другим.

– Хорош! – процедил Глухов, оттянув за волосы голову артиста. – Я ведь тебя-козла предупредил: никаких эксцессов! Ты в приличном заведении находишься, а не в бардаке. Запомни это! Еще раз так сделаешь – хуже будет! Понял?

– Понял, – всхлипнул Никоенков.

– Пошел вон! – пнул его Глухов.

Через некоторое время притащили примадонну. Она решила отоспаться в своей постели, а попала к «мальчикам», поджидавшим ее. Анатолий Сергеевич вытащил из джинсов ковбойский ремень с тяжелой серебряной бляхой и отхлестал артистку по аппетитному, но уже начавшему дряблеть заду.

– Что ты, сучка, себе позволяешь? – приговаривал менеджер, нанося удары. – Мужиков меняешь, стравливаешь их. Туристам от этого беспокойство… Сколько австралиец тебе за любовь заплатил?

– Ой, Толенька, жадный он! – взвизгнула примадонна. – Денег не дает. Так, грошовые подарки! Говорит: «У меня нет наличных, только чеки».

– Вот пусть и выпишет чек на соболиную шапку! У нас в бутике, как раз моего размера имеется. Объясни ему, что за любовь теперь и в России надо платить. И «мальчикам» угощение надо выставить! Они свой режим нарушили, вместо сна твоим воспитанием занимались.

– Мы, дядя Толя, по водочке не ударяем, – сказал старший из «мальчиков». – А вот от швейцарского шоколада не откажемся.

Утром старпом спросил Капитана, знает ли он, что случилось на судне.

– Знаю, – ответил тот. – Никоенкову хорошо вломили: весь заклеенный. Примадонне задницу драли. Дал хозяину радиограмму о бесчинствах Глухова и его команды.

– Ответ получил?

– Да, читай, – протянул бланк Капитан.

«Не вмешивайтесь в действия менеджера круиза. Слюсаренко», – с удивлением прочел старший помощник.

4

Ночью лайнер покинул Гонконг. Умаявшиеся за два дня пассажиры разошлись по каютам. Несколько полуночников сидели в казино и баре. «Не пора ль вам застрелиться, господин штабс-капитан?» – завывал с эстрады Никоенков, на лице которого сквозь густой грим проступали синяки. Маша Громова выпила порцию двойного виски и теперь шла в свою каюту. В Гонконге она неплохо провела время в дорогом ресторане в обществе богатого китайца. Привыкшая работать ночами, Маша не могла заснуть без выпивки. Она хотела выкурить сигарету на свежем воздухе. На опустевшей палубе к ней метнулась пара глуховских «мальчиков».

– Привет, Маша! Хорошо отдохнула? А мы как проклятые сидим на этой посудине… Может, развлечешь нас? – «мальчики» заелозили проказливыми ручонками по Машиным бедрам и груди.

– Я на отдыхе, парни! Занимаюсь любовью, лишь чтобы не терять форму. С тем, кто мне нравится.

– Макаки желтожопые тебе нравятся. За доллары! А мы, русские – рылом не вышли? – «мальчики» начали грубо лапать девицу.

– Парни, я возбуждаюсь только за баксы! – попыталась освободиться Маша.

– Кто сказал. что мы собираемся тебе платить? – возмутились «мальчики», больно дернули Машу за грудь. – Давай! Не то силой возьмем и так тебе вывеску разукрасим, что в Сингапуре дальше лайнера не высунешься.

– Что же! Пойдемте ко мне в каюту, – поняла Маша, что от «мальчиков» не отделаться.

– Нет! Хотим здесь, при свете луны! И не по очереди, а вместе!

Один из «мальчиков» поднял согнутую в колене ногу девушки. Другой начал задирать на ней вечернее платье, пытаясь нащупать резинку трусиков.

– Отставить! – властно приказал Капитан.

«Мальчик» прыгнул в направлении Капитана. Он взмыл над моряком, и, кружась в воздухе, попытался зацепить его ногой. Капитан присел, отклонил корпус вправо и двинул кулаком в промежность летевшего над ним «мальчика». Вскрикнув от боли, отморозок ударил ногой по стальной двери, врезался в нее сам. Капитан нанес ему удар ногой в солнечное сплетение, добавил кулаком по темечку. Затем еще дал в челюсть и добил ногой в подбородок. «Мальчик» глухо стукнулся о палубу и затих. Его приятель, выхватив нунчаки, пошел на Капитана. Теперь Капитан только успевал уклоняться от свистящего оружия. Он чувствовал, что вот-вот последует комбинация ударов ногами. «Мальчик» еще раз стегнул нунчакми, и крутанулся, выбросив вперед ногу. Капитан отбил рукой этот удар, сам рванулся навстречу, перехватил руку с нунчаками, резко крутанул ее и бросил парня через себя. Нунчаки вывалились за борт, «мальчик» покатился по палубе. Он нашел силы подняться. Попытался свистнуть, созываю приятелей. Правая рука у него не действовала, левой он вытащил пистолет. Как бы отплясывая вприсядку, Капитан закрутился к противнику. Три пули, одна за другой, вырвали щепки из палубы в тех местах, где только что был Капитан. Удар ноги выбил пистолет из руки «мальчика». Ударом каблука в лоб Капитан «вырубил» падавшего насильника.

– Пойдем, провожу. Может быть, тебя около каюты ждут, – Капитан положил в карман пистолет.

– Зря ты за меня вступился, – сказала Маша. – Я бы вымылась и забыла об этом, а у тебя могут быть неприятности. Слишком много мест на судне, где трудно разминуться.

– Что же? Надо было уйти на цыпочках?