ТАЙНЫ ВОЛЬНЫХ КАМЕНЩИКОВ

ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА

ПРИЧУДЛИВАЯ ЖИЗНЬ МАРКИЗА ДЕ САДА

ЗАГАДКИ ЛОМОНОСОВА

ГДЕ И КАК УМЕР НАПОЛЕОН

КАК АЛЯСКА СТАЛА АМЕРИКАНСКОЙ

Судьба сокровищ «Серебряного флота»

Напрасно говорят, что деньги и ценности лучше всего хранить в сейфе. История уже не раз доказала, что «спрятанное» на дне морском охраняется стихией надежней, чем швейцарские банки. Прекрасное тому свидетельство – сокровища «Серебряного флота»…

«Золотым треугольником», или «Треугольником сокровищ», называют историки и зарубежные археологи огромную водную территорию, ограниченную воображаемыми прямыми, проведенными между мысом Кабу-Фриу (который расположен недалеко от Рио-де-Жанейро), тихоокеанским островом Кокос (самым крупным из необитаемых островов в Тихом океане, его иногда называют Островом сокровищ, поскольку именно там, по легендам, находился знаменитый «пиратский сейф») и Монреалем – крупнейшим городом Канады. И тому есть веские причины, уходящие корнями в далекий 1492 год, когда Колумб указал европейцам дорогу в легендарное Эльдорадо. В воображении многих представителей обнищавшего испанского дворянства и разномастной когорты искателей приключений рисовались «никому не нужные» горы золота, серебра и жемчуга, поэтому многие из них сначала по собственному почину подались в конкистадоры, а затем уже испанское правительство благословило своих подданных на переселение. Условие перед ними ставилось только одно: неукоснительно пополнять королевскую казну двумя третями добытых сокровищ.

Эрнан Кортес, Франсиско Писарро, Педро де Вальдивия, Диего де Альмагро, Франсиско де Орельяна и многие другие конкистадоры беспощадно грабили и истребляли аборигенов, которые встретили их с почестями. Так, например, высадившемуся в 1519 году в Веракрусе Кортесу местные жители, помимо множества золотых и серебряных украшений, преподнесли в дар два золотых блюда величиной с колесо телеги. Индейцам внушали панический ужас латы, огнестрельное оружие и лошади. Перу и Чили, Мексика и Панама стали своеобразным полигоном для хорошо вооруженных идальго, которые обнаружили там баснословное количество серебра и золота. Наверное, это была первая «золотая лихорадка» из тех, которые позже не раз сотрясали американский континент.

Завоеватели на протяжении почти трехсот лет снабжали Старый Свет драгоценными металлами и камнями. За девять лет из Мексики было вывезено около 5 тонн золота, из империи инков – 86 тонн серебра и 14 тонн золота, из Чили – 178 тонн серебра и 25 тонн золота. Боливийские копи в горах Потоси за 50 лет пополнили казну Испании 7175 тоннами высокосортного серебра… И все эти беспощадно выкачанные из американских недр богатства требовалось переправить в Европу. Для этого был разработан строгий ритуал. Во-первых, единственным портом-грузополучателем была Севилья. Только она обладала правом монопольной торговли с вновь открытыми странами. Именно тут, в Севилье, у стен знаменитой Золотой башни разгружались корабли, прибывшие из Нового Света. Из «Новой Испании» колонизаторы могли отправить ценный груз только из двух гаваней. В Мексике такую привилегию получил Веракрус (порт, основанный Эрнаном Кортесом), а на Атлантическом побережье Панамского перешейка – Портобело («Прекрасная гавань», основанная в 1502 году Христофором Колумбом). Во-вторых, были созданы две флотилии – «серебряная» и «золотая», – которые состояли из нескольких десятков галеонов, охраняемых многопушечными боевыми кораблями. Собственно, галеоны – большие многопалубные парусные суда – и были созданы для этих целей. Каждую весну на протяжении двух столетий, с 1550-го по 1750 год, «серебряные» и «золотые» армады везли из Севильи продовольствие и товары для продажи в американских колониях.

Флотилия кораблей, именовавшаяся «золотым флотом», следовала в Картахену (порт на берегу Карибского моря, на территории нынешней Колумбии), а затем в атлантический порт Панамы – Портобело, где загружалась золотом из знаменитых перуанских копей, доставленным по суше и по морю, а также табаком, индиго и сахаром. Из Портобело корабли вновь возвращались в Картахену, чтобы принять дополнительный груз – золото и изумруды из копей Колумбии.

«Серебряный флот» привозил товары в Веракрус и принимал на борт серебро и медь из рудников Мексики, табак и сахар, индиго и кошениль, которую использовали для получения красной краски – кармина. После этого обеим армадам предстояло встретиться на Кубе, в порту Гаваны, чтобы в назначенный губернатором острова день отправиться в совместное плавание через Атлантику. С этого момента мореплаватели фактически отдавали себя в руки изменчивой фортуны. И какой бы пролив – Наветренный (между островами Куба и Эспаньола, более известная как Гаити) или Флоридский (соединяющий Мексиканский залив и Атлантический океан) – ни выбрали капитаны, везде их поджидали серьезные испытания.

К тому же в погоне за наживой ни у кого не оставалось времени на серьезное изучение течений, опасных рифов, банок и отмелей коварного Карибского моря. Да и сами галеоны были мало приспособлены для подобных исследований: огромные, с водоизмещением до 700 тонн (а у манильских галеонов оно достигало 2000 тонн, как у современного морского судна), малоостойчивые (то есть мало защищенные от опрокидывания от ударов волн или сильного ветра) и маломаневренные, тяжело нагруженные и оснащенные множеством пушек – они оказались «самыми немореходными кораблями в истории мирового судостроения». Пересекать водные просторы галеоны были способны только при попутных ветрах. Эти суда были оснащены тремя-пятью мачтами, высота главной мачты (грот-мачты) достигала 36 метров, а длина грот-реи составляла 32 метра! В зависимости от водоизмещения галеоны насчитывали от двух до семи палуб (для сравнения: на знаменитом «Титанике» было восемь палуб). Поэтому, когда такие «голиафы» попадали в зону вест-индских ураганов, они становились полностью неуправляемыми.

Тем более, что уже на подходе к экваториальным водам состояние многих галеонов, основательно потрепанных штормами, было весьма плачевным. К тому же в тропиках корпуса кораблей беспощадно разъедал грозный корабельный червь-древоточец. Поэтому не было ничего удивительного в том, что изношенные галеоны «серебряного флота» тонули ежегодно и без бурь.

В те далекие века даже опытные мореходы, возможно, из-за примитивных средств судовождения, допускали непоправимые ошибки, а что же говорить о высокородных донах, купивших почетное звание капитана! Их бесталанность обходилась испанской короне очень дорого.

В испанских архивах до сих пор хранятся документы «Торгового дома в Севилье», из которых можно узнать не только о количестве ввезенного в метрополию золота и серебра, там есть и названия сотен не дошедших до Севильи кораблей. Настоящими кладбищами испанских галеонов в Карибском море стали побережья Багамских островов, восточные рифы Флорида-Кис, восточные барьерные рифы Бермудских островов, отмели мысов Фир и Гаттерас.

К одной из первых наиболее значительных потерь испанской короны относят галеон «Нуэстра Сеньора де ла Пура и Лампиа Консепсьон». С 1620 года этот корабль много раз пересекал Атлантику в составе «Серебряного флота», но в 1641 году он отправился в свое последнее плавание. Гибели этого гиганта предшествовала цепь роковых ошибок. Выход из порта Веракрус задержался на целый месяц, так как добытое за год серебро было доставлено с большим опозданием. К тому же груз был настолько велик, что после того как битком набили трюмы, начали расставлять сундуки на верхней палубе. Наместник испанского короля даже не стал слушать возражения капитана галеона, твердившего о том, что судно стало плохо слушаться руля, а пушечные порты чуть ли не зачерпывают воду.

«Консепсьон» был флагманским кораблем, а за ним шла эскадра из 25 галеонов. Пропустив все разумные сроки, в начале сентября 1641 года флотилия вышла в Мексиканский залив. Уже там ее потрепал свирепый шторм, но обошлось только порванными парусами. Для ремонта такелажа пришлось стать на стоянку в Гаване. Но как только флот покинул Кубу, вновь налетел беспощадный шторм, выбросивший несколько галеонов на отмели и разметавший остальные у побережья Флориды. «Консепсьон» выстоял в этом разгуле стихии, но остался почти без матч и в таком состоянии не мог следовать через Атлантику. Адмирал Хуан де Вилья Винсенсио решил идти в Пуэрто-Рико. Однако штурманы ошиблись и к концу третьей недели плавания не имели представления о местонахождении корабля. Адмирал предлагал двигаться дальше на восток, но штурманы настояли, чтобы повернуть на юг. Это стало еще одной роковой ошибкой. «Консепсьон» попал в прибрежные воды Эспаньолы (Гаити), изобиловавшие рифами и банками. Через неделю корабль застрял между двумя огромными коралловыми рифами, и его нос погрузился под воду. Адмирал предпринял попытку снять судно с мели. Он приказал сбросить все сундуки с серебром с верхней палубы. Но только корабль вырвался из коралловой западни и обрел плавучесть, как налетел тропический ураган. 1 декабря 1641 года «Консепсьон» затонул. Из 514 членов экипажа и пассажиров спаслись всего сто девяносто. Адмирал Хуан де Вилья Винсенсио предстал перед судом, но показания выживших свидетелей трагедии спасли его от наказания.

Король Испании не раз снаряжал многочисленные экспедиции для подъема «Консепсьон», но безрезультатно. Только в 1687 году страстный кладоискатель-корабел Уильям Фипс из Бостона, благодаря поддержке английского короля Якова II, снарядил экспедицию и сумел отыскать место крушения и найти галеон. При помощи индейцев, добывавших жемчуг, ему удалось достать со дна почти 30 тонн серебра – это составляло чуть больше десятой части груза. Экспедиция принесла доход всем ее участникам, а король Яков II, получивший 20 тыс. фунтов стерлингов, «за добрые и честные заслуги» возвел бывшего корабельного плотника Уильяма Фипса в рыцарское достоинство. Фипс так никому и не открыл координаты рифа (он всегда сам прокладывал курс), и после его смерти место гибели галеона вновь оказалось потерянным.

С тех пор «Консепсьон» почти два столетия оставался недосягаемым. Среди охотников за сокровищами были такие известные люди, как знаменитый исследователь Жак-Ив Кусто, морской археолог Эдвин Линк, специалист-подводник князь Александр Корганов, но Серебряная отмель (так именовали место предполагаемой гибели галеона «Консепсьон») упорно не отдавала своих богатств. К тому же поиски эти были весьма дорогостоящими, и многим приходилось отказываться от своей мечты – покорить своеобразный «подводный Эверест». После долгих и неудачных поисков, перелопатив за четыре года множество архивов, удачу «схватил за хвост» американец Берт Уэббер, ставший после многочисленных экспедиций профессиональным морским кладоискателем. Он влез в огромные долги, получил у правительства Доминиканской Республики исключительные права на поиски «серебряного галеона» «в обмен на половину сокровищ, если они будут найдены».

В 1977 году Уэббер начал активные поиски у берегов Гаити, но он бы еще долго кружил над сокровищами, если бы не портативный магнитометр, который ему предложили испытать. Аппарат регистрировал наличие металла даже под трехметровым слоем песка. Описывая расширяющиеся круги вокруг рифа, с помощью магнитометра удалось отыскать носовую часть галеона, заброшенную штормом на дно кораллового каньона. Оказалось, что шторм разломил «Консепсьон» на две части: одна из них была найдена У. Фипсом, а вторую и обнаружил Уэббер. Раскопки продолжались 11 месяцев, и каждый день, по словам Уэббера, приносил «новые подарки: серебряные монеты, датированные 1640 годом; две уникальные золотые цепи, сделанные, скорее всего, в Китае; фарфоровые чашки в поразительно хорошем состоянии, изготовленные в эпоху династии Мин, пересекшие Тихий океан через Филиппины и вывезенные через Мексику на спинах мулов; всевозможные золотые украшения, посуду из майолики и многое, многое другое. Но и попотеть, если это возможно под водой, пришлось изрядно. Ведь только кораллов мы сняли больше 300 тонн». Аквалангисты извлекли даже сундук с двойным дном, скрывавшим припрятанные от испанской короны серебряные монеты. Главной же добычей экспедиции Берта Уэббера было около 32 тонн серебра – и в слитках, и в монетах. Примерная стоимость находки составила 14 миллионов долларов. Но даже вместе с тем, что когда-то «выловил» Фипс, это составляет только пятую часть груза «серебряного галеона». О ценности же находок можно судить из того, что бо́льшая часть ожерелий, подвесок, браслетов, созданных неизвестными индейскими умельцами, была выставлена на продажу у «Тиффани» – самом дорогом ювелирном магазине в Нью-Йорке.

Но не только стихия наносила ущерб испанской короне. На промысел против «серебряных» и «золотых» галеонов выходили пираты всех мастей. Их корабли отличались большей маневренностью и безжалостно брали на абордаж или топили набитые драгоценными металлами под завязку испанские корабли – в надежде достать эти богатства со дна при удобном случае. Однако самый серьезный урон был нанесен «серебряному флоту» в 1702 году, в период Войны за Испанское наследство – войны Испании и Франции против Англии, Голландии и Австрии.