Вот ведь Шекспир какой коварный. Неоднозначные у него персонажи. Послушаешь их речи и признаешь их правоту. Посмотришь на их дела и за голову схватишься. То так, то этак поворачивает автор своих героев, а ты смотри и мучайся - правы или нет? Могли поступить иначе или не могли? Что сделало их такими, какими мы встречаем их в начале пьесы? С развитием сюжета ответы меняются. А уж если перечитать! А если посмотреть под другим углом и с точки зрения разных персонажей. Не пьеса - кубик Рубика. Чуть повернешь одну фразу и вся картина меняется. И сколько не перечитывай, сколько разные переводы не сравнивай, сколько не всматривайся между строк, неизменным останется одно. Шекспир - большой мастер. Знаток души человеческой.
И обладатель неиссякаемого оптимизма. Персонажи в его пьесах то веселятся, то убивают; то предают, то хранят верность; то верят наветам и лживым сплетням, то зрят в самый корень. Удивительные люди. Ориентируются по словам, а не по поступкам. Слегка безумные и до срока слепые. Если вам кажется, что жизнь - тлен и нужен человек, разделяющий ваши убеждения, то вам - к Шекспиру. Почитаете пьесу-другую и поймете что, все казавшееся ранее безысходностью и невезением - лишь легкая тень от приближающейся удачи, по сравнению с черной полосой, затягивающей с головой шекспировских персонажей.
Взять хотя бы Короля Лира. Жил себе человек. Одаривал, карал и самодурствовал согласно занимаемой должности. "Но под старость захотел отдохнуть от ратных дел". В результате такого, естественного для каждого человека, желания, все умерли. Ну почти все. Кто от яда, кто от петли на шее, кто от колюще-режущего оружия, кто от горя, кто от радости. Если взять за аксиому, что Смерть в каждом государстве - отдельная сущность, то Смерть, за которой закреплено королевство почтенного старца Лира, к концу пьесы выбилась в передовики производства. Работала в поте лица. Махнет косой налево - улица, направо - переулочек. А все потому, что кто-то не подготовил заранее достойного преемника. Не планировал оставлять навсегда трон и, судя по всему, собирался жить вечно. Наивно полагая, что будет за счет былых заслуг, какими бы они ни были, лежать на диване и курить трубку, а вокруг будут радостно бегать ошалевшие от любви и восхищения родственники и подданные. Так не бывает, Лир. Ничто не вечно под Луной. Далеко не все способны быть благодарными и довольствоваться тем, что есть. Но откуда тебе знать - с трона таких тонкостей не разглядишь. Корона - она как шоры, скрывает от обзора большую часть реального положения дел.
Но уж если надел, раньше смерти снимать ее не стоит. Лир же не только снял, но и на части разделил. Отдохнуть ему видите ли захотелось. Отдать обязанности, сохранив права. И откуда в нем такая наивность. Жизнь прожил, ума не нажил. А как его наживешь, если в окружении только один человек здраво мыслит и ясно выражается. Да и тот - шут. Все-таки прав был Иван Васильевич, когда говорил: "Если хотите знать, нам, царям, за вредность надо молоко бесплатно давать!" Непростая это профессия. С годами человек начинает считать себя пупом земли, источником всех благ на земле. Это лечится, но очень тяжело. С потерями и большой вероятностью рецидива или смертельного исхода.
Если сбились настройки от многолетней лести, если искажено восприятие реальности, расставание с иллюзиями будет крайне болезненным. Выдержит ли рассудок? Устоит ли вера? Лир считал себя основой всего, но вера его дочерей в то, что без короны он никто, оказалась сильнее. Их же двое и поначалу они были заодно. Если бы Лир лучше знал дочерей, если бы не жил в воображаемом мире, ему не пришлось бы так мучиться. Он сам посеял ту бурю, что разметала в клочья его беззаботную жизнь и все таки его становится жаль, когда мера его страданий превысила меру его самодурства.
Самое печальное - никак себя от таких бурь не застрахуешь. Всегда найдется тот, кто встал раньше и чья вера сильнее. А потом подтянутся те, кому все равно и те, кто уверен - зло само себя накажет и не стоит вмешиваться. Трагедии случаются с подачи таких честолюбивых и безнравственных, как Эдмонд и старшие сестры. И с попустительства таких как Олбани и Глостер. Сидят, отгородившись от реальности газетой на всем готовом. Им не дует, ну и ладно. Путь злодеи злодействуют, их судьба накажет. И ведь иногда оказываются в выигрыше. Жизнь - процесс непредсказуемый.
Разве что можно быть уверенным в том, что дети перенимают от родителей и плохое и хорошее. Корделия пошла в отца больше, чем кто-либо. Та же оторванность от реальности, то же упрямство, та же убежденность в собственной исключительности. Лет через несколько она бы точной копией отца могла стать. При надлежащих условиях. И старший сын Глостера - вылитый отец. Те же легкомыслие, легковерие, неумение ориентироваться в ситуации, разбираться в людях. Жаль у Кента семья никак не обозначена. Любопытно было бы взглянуть на его сына, перенявшего у отца неумение контролировать гнев и вести переговоры. Сильнее только хотелось взглянуть на хранительниц очага. А то сплошь отцы и дети. И не одной матери на всю пьесу.
Замечательно читалось. С азартом думалось. Подбирались исторические параллели. Конструировалось прошлое и будущее персонажей. Осознавалась радость от соприкосновения к творчеству Шекспира. И по всему выходило, что очередная встреча с классиком - удалась!