Отзывы на книги автора «Томас Вулф»

Как же сложно писать о подобных книгах. Слишком исповедален стиль автора, по-настоящему искренне Вулф пытается открыть читателям писательскую душу. А так как книга вышла посмертно, она выглядит завещанием.

Канва романа проста и незатейлива – начинающий писатель Джордж Уэббер после написания первой книги, а затем её опубликования в муках создаёт второй роман. Всё содержание произведения подчинено этой главной теме. Думаю, что для любого творческого человека близки и понятны терзания и мытарства главного героя. И жизнь молодого автора, с одной стороны подчинена стремлению реализовать себя, создать достойное произведение, доказать не случайность успеха первой книги, добиться славы. Но с другой стороны, события происходят на фоне главного биржевого краха в США ХХ века в октябре 1929 года, то есть Томас Вулф максимально использует текст, чтобы показать острый кризис в американском обществе, своеобразный слом эпох, когда решались вопросы жизни и смерти для большинства граждан страны. Не было людей в то время, кого бы не затронул этот коллапс экономики США. Поэтому роман показывает переломный момент жизни начинающего писателя на фоне гиперкризиса общества. А завершающими главами книги становятся события на фоне приближающейся мировой катастрофы – в Германии 1936 года проходят Олимпийские игры. Джордж Уэббер полгода находится в обществе нарождающегося гитлеровского фашизма.

Несмотря на строгий сюжет, последовательное действие романа, всё-таки произведение дробится на эпизоды. Очень многие страницы выглядят, как отвлечение на подробный рассказ не о главном герое, молодом писателе Джордже Уэббере, а о людях, его окружающих. Конечно, основное действие связано с ГГ, но порой в тексте автор оставляет его на долгие, долгие страницы, чтобы поведать нам об его любимой женщине Эстер, талантливой художнице театральных постановок, её муже мистере Джеке, преуспевающем воротиле с Уолл-стрит, редакторе Лисхоле Эдвардсе, несомненно любимом образе автора, и многих других персонажах от официанта до крупных издателей. Книга населена многочисленными действующими лицами, очень живыми и разнообразными.

О каждом из персонажей можно долго говорить, но особо хотелось бы остановиться именно на Лисхоле Эдвардсе, первом редакторе, который поверил в талант Уэббера, выпустил его дебютную книгу. Очень подробно Вулф останавливается на образе Лиса, детально описывает эту выдающуюся личность, своеобразную и странную, особенную и неповторимую. Конечно, этот характер заслуживает и отдельного внимания, и пристального изучения (кажется мне, что подобный типаж я встречаю впервые). Забавно, что сам Джордж определяет Лиса как Проповедника – Экклизиаста.
«... десять лет смотрел он, как работает Лис Эдвардс, и прекрасно знал, что для этого нужно: живое негаснущее пламя среди мрака, спокойное, неустанное и непрестанное напряжение, упрямая воля — довести до конца то, ради чего горит это пламя и что сознает дух; и какая это невысказанная мука, бьешься изо всех сил, чтобы достичь цели, как-то одолеть всеобщее противодействие, слепое и тупое воинствующее невежество, враждебность, предрассудки, нетерпимость… а против тебя все дураки, какие только есть на свете: и выжившие из ума дряхлые старцы, и жеманные, сюсюкающие дамочки, и ханжи, лицемеры, филистеры, и злобные тупые завистники, и — что хуже всего — просто-напросто обыкновеннейшие дураки, непроходимо, безнадежно безмозглые и тупые по самой природе своей!»

Вся книга получилась многогранной, насыщенной большим количеством философских рассуждений. И это произведение, созданное почти сто лет назад, безусловно, относится к классическим.

Часто ли мы задумываемся о том, как воспринимают реальные прототипы изображение их в литературном произведении. Томас Вулф показывает это блестяще. Несомненно, автору в его настоящей жизни досталось по полной программе. Это заметно по всему тексту. Уверен, что описанная реакция общества на первую книгу Джорджа Уэббера включает в себя автобиографический опыт самого Вулфа. Выдержать подобный прессинг, стремление обвинить писателя во всех смертных грехах, оболгать его, назвать – «неамериканцем», даже угрожать убийством… Можно долго перечислять те морально-психологические методы воздействия, которым подвергся молодой сочинитель. У меня только возникает вопрос – этот человек должен быть из металла, чтобы снести все упрёки, оскорбления, попытки поквитаться?!..

Чрезвычайно полезной оказалась поддержка нашего героя маститым писателем Мак-Харгом, знаменитым американским романистом, который разглядел в первой книге мощный потенциал и неординарное дарование Уэббера. Подобная помощь оказалась неоценимой. Как и мудрые советы опытного гуру – «…Вам наговорят с три короба всякого вздора… Найдётся вдоволь молодых умников, которые станут вас учить, как надо писать, и станут толковать – мол, вы делаете совсем не то, что надо. Станут объяснять вам, что у вас нет своего стиля, нет чувства формы… Наматывайте всё на ус, всё, что только сумеете. Постарайтесь извлечь из всего этого как можно больше толку, но, если вы понимаете, что это неверно, отмахнитесь». Замечательные слова, вложенные автором в уста Мак-Харга о том, что писатель сам всегда понимает, что верно, а что неверно. Понимает куда больше, чем когда-нибудь доведётся понять его критикам. Настоящий писатель видит, когда попадают в чувствительную точку, так как сам знает, где его слабости, а где на самом деле вздор и пустяки. И доверять надо в первую очередь самому себе, а не прислушиваться «к словам всяких умников». Вся поддержка признанного обществом Мак-Харга столь необходима Уэбберу, чтобы найти мужество идти своим путём, создавать новые книги, не оглядываясь на критику и не поступаясь своими принципами. Простые советы, но очень верные – «Ошибайтесь, рискуйте, не бойтесь показаться глупцом, но идите вперёд. Не застывайте на месте».

Очень мощный и капитальный труд, заслуживающий пристального внимания и повторного прочтения. Да, «домой возврата нет», но… На мой взгляд, сила любого человека в его корнях, знании прошлого, верности родному дому, даже в воспоминаниях. «…Ибо отныне путь этот навсегда закрыт для него – путь без возврата. Он уже «не там». А оказавшись не там, он стал различать иной путь, тот, что отныне лежит перед ним. Теперь он понял: домой возврата нет - никогда. Назад дороги нет». Соглашусь, что наступает период, когда необходимо оторваться от своих корней, чтобы двигаться дальше. Вот только, нельзя оторваться от них в метафизическом смысле.

Томас Вулф (1900–1938) — ещё один, ныне несколько подзабытый „подопечный“ знаменитого редактора Макса Перкинса, открывшего миру Фицджеральда и Хемингуэя. Известно, что рукописи писателя, сочинявшего в неимоверных темпах и объёмах, прошли жёсткую редакторскую правку Перкинса, приведшего их в „читабельный“ вид. Достаточно сказать, что изначальный объём дебютного вулфовского романа был почти в десять раз больше — более пяти тысяч страниц! По сути, в какой-то степени Перкинс стал соавтором своего протеже, который недоумённо признавался: «Я уже не могу сказать, что из этого моё». Их сложным взаимоотношениям посвящены книга Берга Э. Скотта «Гений» и снятый по ней в 2016 году одноимённый фильм с Колином Фёртом и Джудом Лоу в главных ролях. Новелла «Взгляни на дом свой, ангел», которую можно одновременно отнести к прозе „потерянного поколения“, роману взросления и семейной саге, вышел в свет в знаменательном для мировой литературы 1929 году, когда были опубликованы три других культовых произведения „потерянного поколения“ — «Прощай, оружие!» Хемингуэя, «На Западном фронте без перемен» Ремарка и «Смерть героя» Олдингтона. Хотя, в отличие от всех этих книг, в романе Томаса Вулфа, выделяющемся изысканным ажурным стилем и тонким психологизмом, Первая мировая служит лишь смутным фоном для описываемых событий.

Итак, перед нами автобиографическая история о сложных взаимоотношениях лирического героя, выведенного в образе Юджина Ганта, с членами его большой, шумной и далеко не дружной семьи. У Гантов всё по Толстому: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Здесь ежедневные выяснения отношений, упрёки, склоки и истерики — куда более привычные и естественные явления, нежели редкие и неумелые проявления нежности и заботы. И если поначалу отцовские запои и скандалы ввергают детей в тихий ужас, то затем они ждут его выходок, разыгрываемых по годами выверенному сценарию, уже с нетерпением и предвкушением, словно занимательный театр одного актёра. И всё же в шумном хаосе этой большой семьи дети растут одинокими, неузнанными, предоставленными сами себе. Чтобы скопить лишний доллар, Элиза Гант, мать семейства, превращает свой холодный неуютный дом в дешёвый пансион, в котором квартируют весьма сомнительные постояльцы — сумасшедшие, туберкулёзники, наркоманы и проститутки, поэтому у детей нет ни одного укромного уголка, где они могли бы уединиться и побыть наедине с собой или друг другом. Не успеют они подрасти и окрепнуть, как родители спешат побыстрее отправить их на заработки, не удосужившись поинтересоваться, чем же на самом деле промышляют их дети.

Неудивительно, что после выхода книги на „вынесшего сор из избы“ писателя страшно обиделась вся его родня. Действительно, кажется, что у него нет ни одного доброго слова не только для родителей, но и многочисленных братьев и сестёр: тихони Дейзи, о которой никто не вспоминает с тех пор, как она тихо и незаметно вышла замуж; властной Хелен, которая посвящает себя назойливому услужению другим и ликует, когда её усилия остаются неоценёнными; жалкого хвастуна и пьяницы Стива, возвращающегося домой с поджатым хвостом после месяцев бродяжничества; хохотуна Люка, не желающего и не имеющего способностей ничему учиться. И лишь с замкнутым, молчаливым старшим братом Беном у Юджина устанавливается тонкая душевная связь, но и она недолговечна...

Однако, взглянув на дом свой годы спустя, Юджин видит всё совсем с другой стороны, и вот уже отец семейства Оливер Гант предстаёт перед нами тяжелобольным стариком, настоящим художником в своём ремесле резчика по камню, бросившим всю жизнь к ногам неблагодарной семьи, не сумевшей понять и оценить этого. Его жена Элиза ради достатка и блага детей так же весь день, с раннего утра до поздней ночи, на ногах, но все принимают это как должное, не задумываясь, через что ей пришлось пройти за все эти годы страданий и потерь. И теперь уже лирический герой Вулфа выглядит на их фоне высокомерным и неблагодарным, запоздало понимая, что семья дала ему всё — пусть и редко, неуклюже выказываемую, но всё же любовь, и путёвку в жизнь, чтобы он получил дорогостоящее образование и выбился в люди — как они говорят, „стал кем-то“, и самое главное — семейную историю, из которой вырос один из великих романов двадцатого столетия, явивший миру непревзойдённого мастера, уместившего, по словам Фолкнера, «всю историю человеческого сердца на головке булавки».

Вот он, тот образ, над которым я долго думала, пытаясь определить свое понимание Большого Американского Романа. Человек в своей маленькой точке относительного спокойствия в окружении бушующего мира, летящей Истории, грандиозных событий. И всегда центр – это именно человек, максимум – семья. И их жизнь и судьба в центре Вселенной. "Взгляни на дом свой, ангел" – идеальный пример такого Романа. Граница веков, Мировая война, Великая Депрессия – все это проходит по роману пунктиром. События происходят, герои в них участвуют, но всегда остается ощущение неизменности и глубине их внутренних, "простых человеческих" забот, проблем, радостей и горестей. Это главная характеристика такого произведения: ощущение первичности жизни отдельного человека над мощью колеса истории.

Еще "Око бури" – это сам главный герой. Жутко болезненное ощущение отстраненности и одиночества Юджина среди безумства, непонятости себя и непонимания других. Когда внимательный и отзывчивый читатель погружается в мысли ребенка, а затем подростка главного героя, он поневоле принимает его сторону и его взгляд на весь окружающий мир. Оказывается с ним рядом в его центре бушующего урагана. Но тот же внимательный читатель обязательно вместе с героем сделает потрясающее открытие – он одинок внутри своего "ока", но рядом с ним точно такие же непонятые люди. Те, с кем он прожил бок о бок долгие годы, с кем рос, кого видел во всей неприглядности отчаяния, злобы, тоски, оказываются внутри чуть другими, чем видит даже он, вроде близкий человек. Воплощенное зло – отец Гант – предстает уставшим, бросившим все к ногам своей семьи стариком. "Коробочка" мать, если ее внимательно послушать, становится самой бескорыстной и трепетно любящей. И так со всеми членами семьи Юджина – он этим взглядом назад, "на дом свой" смог среди всего кажущегося негатива воспоминаний найти их искренность и выразить свою любовь. Жаль, что они (настоящие члены семьи Вулфа) этого не поняли и не оценили. Но для меня этот печальный, без единого просвета роман полон любви и, самое главное, понимания и принятия Вулфом каждого близкого ему человека.

Это, конечно, главная для меня мысль, главный посыл романа – бесконечное одиночество человека посреди своего собственного урагана. Каждый из нас кажется себе единственным с такими мыслями, тревогами, болью. Окружающие люди, даже близкие, кажутся иногда чужими. У них вроде все нормально, спокойно на душе. Они живут обычно, линейно – согласовывая свои внешние проявления с внутренним состоянием. И лишь включая огромные любовь и понимание, можно нет, не увидеть окружающий человека его ураган, но хотя бы принять его существование. Потом попытаться приблизиться еще. И, может, в самой идеальной ситуации "второй половинки" соединить свои штормовые воронки и соединиться в едином для обоих "оке бури". В этом романе соединения не случилось. Но после годов собственных мучений, терзаний и даже ненависти у Юджина и, следовательно, у автора открылись глаза на собственное неодиночество в несчастье.

И, конечно, нельзя не сказать нескольких слов о языке автора. О пресловутом его многословии, о "листе, камне, двери". Скажите, вы любите фильмы Джармуша? Вспомните моменты тишины, моменты бездействия и бессобытийности. Когда минутами в сюжете ничего не происходит. Идет по улице "Пес-призрак", отдыхают под музыку "любовники-вампиры". И если вы любите Джармуша, то именно за эти моменты. Когда ваше сознание приходит в спокойное равновесное состояние, расслабляется и погружается в создаваемый автором мир. Тут все длительные бессюжетные пассажи Вулфа работают по тому же принципу. Эти слова, эти лирические отступления – лишь камертон, которым Вулф настраивает своих читателей на нужный ему в данный момент лад. Не нужно вникать в смыслы, искать детали сюжета. Нужно пропустить через себя образы и уловить тонкую материю ощущений, которые автор хотел передать своему читателю. Погрузитесь в этот роман. Отдайте ему весь свой разум в момент чтения. Не требуйте от него ничего, и он даст вам весь мир. Даст вам себя.

C.R.
Я даже не рассматривала другие варианты этого романа. Влюбилась в эту обложку с первого взгляда и долго искала на обменах именно эту книгу. И она лучшая среди всех вариантов, в том числе первых изданий. Нигде для меня не передана так близко главная эмоция романа.

Мне надоело гнить тут, - сказал Бен. - Я предпочту гнить где-нибудь в другом месте

Феноменально. Так о людях с их высокими чаяниями и мелкими страстишками, о пространстве горных долин в окружении россыпи звезд, о бегущем и ползущем времени мог бы написать сам Всевышний. Когда слова становятся глиной жизни, подслушанный плеск воды внутренних морей - нашептывает сюжет, а симфония тысячи мелочей дарует каждому главную роль - вдруг начинаешь воспринимать жизнь как мириады единственных в своем роде мгновений, Человека - как сумму бесценных случайностей, судеб и решений. И кажется, что в любом из миллионов жалких домишек таится странная погребенная жизнь, тончайшая сокрушенная романтика и что непрерывно и неявно темное чудо случайности творит новое волшебство в пыльном мире.

Суть романа ускользает, как песок сквозь пальцы, как жизнь, в которой будущее слишком быстро становится прошлым. Жизнь, в которой неутолимая и смутная жажда путешествий в глазах мертвеца мгновение спустя - лишь ветром оплаканный призрак.

Герой, родившийся с Веком, чьи глаза полны тенями огромных кораблей и городов, погребает себя в плоти тысяч литературных персонажей. Его рубежи уходят все дальше в волшебство, в одному ему доступное чудо. Он проклят поэзией и томится пленом бездарно склеенной семьи и холодного дома. Он читал Еврипида, а вокруг него мир белых и черных ел жареное. И когда по горам разносился торжественный гром гигантских деревьев, в его сердце все отчетливее звучали печальные призрачные шепоты и необъятная храмовая музыка.

Он просто был блестящ во всем, что питало его жажду. Небрежен и равнодушен во всем, что ее не касалось. Язык его язвил так больно потому, что его сердце так много верило. Он питал безмолвный ужас к продаже за деньги своего хлеба, своего крова гостю, чужаку, больным, усталым, одиноким, разбитым жизнью плуту, блуднице и глупцу. Тупые люди внушали ему томительный страх. Его занимали только царства на дне морском и замки на головокружительных утесах.

Он привязался лишь к тому, кто по ошибке забрел в этот мир суеты и лохмотьев. К своему сумрачному брату Бену, ведущему долгие беседы с темным ангелом. К брату, что явился - бог со сломанными ногами - и жил здесь - чужой, пытаясь вновь обрести музыку утраченного мира, пытаясь вспомнить великий забытый язык, утраченные лица, камень, лист, дверь. Но пришел сентябрь, полный улетающих крыльев, и унес с сухими листьями, смехом и горем - того, кто растирал в пыль горькой иронии все попадавшее в окоём потемневшего взора.

И вновь оставшийся в одиночестве Юджин пришел к убеждению, что не люди бегут от жизни, потому что она скучна, а жизнь убегает от людей, потому что они мелки. И посему, одетый в голод и безумие, он отправился граалить в огромное, призрачное море мира, населенное огромными рыбами фантазии.

- Зачем все это? Ты способен это понять, Джин? Действительно ли все так, или кто-то сыграл с нами злую шутку? Может быть, нам все это снится. Как по-твоему?
- Да, - сказал Юджин. - Именно так. Но я хотел бы, чтобы нас разбудили. - Он помолчал, задумчиво глядя на свое худое тело, на секунду изогнувшееся в постели. - А может быть, - сказал он медленно, - может быть, ничего нет и некого будить...

Решил прочитать роман после того, как посмотрел фильм Гений с Джудом Лоу. Роман не из самых маленьких, учитывая, что редактор заставлял Вулфа сокращать. История пронзительна потому, что рассказывает о простой семье со всеми её сложностями. Хорошая литература порой сравнима с выдержанным и изысканным алкоголем, который нужно пригублять, а не напиваться им до беспамятства. Книга будет интересна тем, кто готов потратить время на то, чтобы попробовать проникнуться текстом. Как-то так.

«Домой возврата нет» - самая что ни на есть классика. Она мне напоминает степенного джентльмена в возрасте, медлительного и вежливого, с низким грохочущим голосом. Текст Вулфа тяжеловесный, а предложения - длинные, в них смакуется каждый оттенок настроения. Они повествуют об обыденных вещах, но при этом отмечены мудростью и глубиной. Поездка в поезде становится целым событием, потому что других душепотрясающих событий не предвидится.

Этому наблюдению о многословии его мыслей я позже нашла подтверждение в его биографии касательно уже другой книги:

Скажем, сцена прощания друзей на вокзале потянула аж на 120 страниц мелкого вулфовского почерка; но и это меркнет перед эпизодом, когда женщина возвращается в дом за забытой вещью… на 250 страницах!

Кажется, он описывал все, что когда-либо ощущал, оставив после себя столько записей, что их разбирали, приводили в порядок и публиковали последующие двадцать лет.

В том же вышеупомянутом поезде второстепенный герой вбрасывает фразу-лейтмотив всей книги о возвращении домой, до которой главному герою еще предстоит дойти.

Возвращение домой (или еще куда-либо) - тоже самый что ни на есть классический и вечный мотив в литературе. В таких сюжетах ничего не происходит, все сводится к тому, что герой должен вернуться домой, и это будет живительной силой для него, или он скатится в мучительный самоповтор. Здесь же возвращение родственно мотиву вхождению в одну и ту же реку дважды, ведь наш герой не сможет вернуться домой, даже когда очень этого захочет. То же самое пытался проделать и Гэтсби, и мы помним, чем это для него обернулось.

У героя будет в жизни два любимых места, в которые он не сможет вернуться. Виной этому станет его собственное творчество, которое закроет ему путь в оба направления. И если первое место - первый его дом - он потеряет неосознанно, сам того не понимая, то от второго дома - Германии - он откажется намеренно ради книг, которые ему предстоит написать в будущем. Но помимо этих мест есть не менее важные места, о которых герой размышляет в заключительной главе. Нет возврата к детству, к семье, к первой любви, к наивным ребяческим переживаниям, к славе, какой он её себе представлял в юные годы. И это будет его взрослением.

При этом, эта книга - не кино, а скорее картина. Вулф не преследует «движение», он сосредотачивается на статических образах. Его герои застывают на те долгие минуты, пока он смакует их и обстановку вокруг них. Вот я еду утром в город, еду назад после долгого дня, вот я уже вечером лежу на диване, а редактор Лис все также завтракает в своем доме, читает газеты и восклицает: «Женщины!».

У Вулфа много хорошо прописанных второстепенных героев, которым он уделяет время лишь однажды, но таким образом, что они остаются в памяти. Они кажутся невыстрелившими палками, в действительности же они - маленькие шажочки в осознании героем центральной мысли. Концепт ружей Станиславского здесь не работает. В мире Вулфа нет ничего и никого незначительного, любая мелочь - неизбежная часть жизни, и Вулф совершенно серьёзен по отношению к каждой из них.

Нагие и одинокие приходим мы в изгнание. В тёмной утробе нашей матери мы не знаем её лица; из тюрьмы её плоти выходим мы в невыразимую глухую тюрьму мира. Кто из нас знал своего брата? Кто из нас заглядывал в сердце своего отца? Кто из нас не заперт навеки в тюрьме? Кто из нас не остаётся навеки чужим и одиноким?

Томас Вулф не самый известный автор в широком круге книголюбов. И его роман "Взгляни на дом свой, ангел" - это не та книга, которую порекомендуешь всем и каждому или не порекомендуешь никому. Чтобы понять, подойдёт ли вам эта книга, лучше прочитайте отзыв, надеюсь я помогу вам решить. Отзыв получился просто огромным, но иначе просто нельзя было. Потому что роман на самом деле монументальный.

Данный роман - одно из двух произведений Т. Вулфа, который он сам составил и предоставил рукопись редакторам (впрочем, роман подвергся очень жёсткой редактуре). Вулф умер в 37 лет, и после его смерти были обнаружены сотни листков, исписанных простых карандашом, из которых редакторы потом по этим кусочкам собирали ещё два романа Вулфа.

Роман "Взгляни на дом свой, ангел" носит подзаголовок "История погребённой жизни". Меня это название заинтриговало, и я сразу подумала о жизни испорченной, прожитой зря, впустую. Это верно только отчасти.

Он верил, что в любом из миллионов жалких домишек таится странная погребённая жизнь, тончайшая сокрушённая романтика, что-то темное и неведомое. Когда проходишь мимо дома, думал он, то именно в этот миг там внутри, быть может, кто-то испускает последний вздох, быть может, любовники лежат, сплетаясь в жарком объятии, быть может, там совершается убийство.

Мы заглянем под покров одного из домов, где погребена жизнь семьи Гантов. Это семейная история, отражающая мир, ценности, характеры и устремления Америки в конце 19 начале 20 века. Томас Вулф - представитель "потерянного поколения", но в этом романе мы видим только предпосылки для этого явления и отражение биографии самого Вулфа.

Центральный персонаж здесь - младший сын семейства Гантов Юджин (это первый роман цикла "Юджин Гант", но он абсолютно самостоятельный и законченный), но лично мне казалось, что там каждый - главный герой. Мы проследим судьбу этой семьи, начиная с дедов действующих лиц. Каждый из характеров будет раскрыт максимально подробно, а иногда даже дотошно.
Отец семейства Оливер Гант - резчик по камню, удивительный экземпляр. Огромный, нерушимый и мощный, бурный и даже бушующий внешне, внутри - слабый и разбитый человек, не сумевший найти в жизни то, что искал. Да и смог бы он сказать, чего ищет? Склонный к пьянству и буйству, лени и рефлексии.

Его жена Элиза - предприимчивая особа, деятельная, обладающая деловым чутьем и хваткой. Ее жажда обладать собственной крышей над головой, стремление к владению недвижимостью превращают ее в невозможную скрягу, накопительство поглощает ее. "Там царь Кащей над златом чахнет"...

Их дети - из 9 рождённых в живых остались только 6 - рождённые и забытые, выросшие, как сорняки, живущие рядом, но незнакомые друг другу. Такие разные, такие одинокие, такие родные... Юджин был последним сыном Элизы и Ганта, они вложили в него всю свою надежду на то, что он станет "кем-то", покажет всем, что он "не кто-нибудь". Но что они дали ему для этого? Отцы и дети - одна из вечных проблем... И что есть и было у других их детей, которых привели в этот мир, не спросив, и оставили наедине со своими жизнями. Но не думайте, что в этой семье нет любви. Да, у них много ненависти друг другу, раздражения и сожалений. Но то, что они делают друг для друга свидетельствует об обратном.

«Утрата! Утрата!» - восклицает автор и его герои на протяжении всей книги. И это лейтмотив романа. В этом звучит натура Гантов - «чужие на земле, безвестные скитальцы, потерявшие свой путь. Утрата! Утрата!» В этом звучит сущность всей нашей жизни - утраченное время, возможности, цель, путь, желания, молодость, здоровье... Здесь можно продолжать и продолжать... Нам приходится жить с нашими ошибками, с нашим выбором, с нашими потерями.

Мы не можем вернуть прошедшие дни. Мы не можем повернуть жизнь к тем часам, когда лёгкие у нас были здоровые, кровь горячая, тело юное. Мы вспышка огня - мозг, сердце, дух. И на три цента извести и железа - которых не можем вернуть

Нельзя не отметить, что стиль романа "Взгляни на дом свой, ангел" очень неровный. Написанное сложным, зачастую полным пафоса и литературных реминисценций стилем повествование перемежается с живыми, яркими и сильными диалогами и эпизодами, которые "проглатываются" легко. Такое чтение часто утомляло меня в первом случае, и полностью поглощало во втором.
Чтобы вы понимали, о какой сложности стиля я говорю, приведу в пример такой отрывок:

Я, думал он, часть всего, чего я коснулся и коснулось меня, - того, что, не имея для меня существования, кроме полученного от меня же, стало не тем, чем было, приобщившись тому, чем я был тогда, а теперь вновь изменилось, сливаясь с тем, чем я являюсь теперь, а это, в свою очередь - завершение того, чем я постепенно становился.

Подводя итоги, скажу, что если вы любите семейные истории, хотите почитать что-то объемное и не для отдыха, а для размышления, не боитесь насыщенных, плотных текстов, готовы читать о непростых, тяжёлых и иногда страшных событиях, то обязательно прочитайте этот роман. Он действительно знаковый, талантливый и оригинальный.

Гениальная книга, ошеломляющая! Почему она не попалась мне раньше?! Как хорошо, что она не попалась мне раньше! Я под сильнейшим впечатлением. Это действительно мощно, актуально, правдиво и талантливо. Но это не то произведение, которые можно проглотить залпом — есть риск захлебнуться. Начинаешь читать очередную главу и спустя некоторое время ощущаешь потребность прервать чтение, потому что хочется обдумать и переварить прочитанное — слишком много всего, перехлёстывает через край. Эту книгу надо читать медленно, по крайней мере, я чувствую именно так. Меня настолько переполняют эмоции, что я даже не знаю, как привести в порядок свои мысли и уложить их в более или менее связный текст рецензии и описать свои впечатления об этой книге.

Первое, что меня поразило, это просто уникальная, на мой взгляд, скрупулёзность автора. При описании самых обычных действий или внешности своих героев, или деталей пейзажа — там где, казалось бы, можно обойтись несколькими предложениями, — Томас Вулф предпочитает подробнейшее и развёрнутое изложение, заставляющее обратить внимание на мельчайшие детали. При этом у меня не возникало желания пропустить эти куски текста, настолько всё это гармонично, необычно и увлекательно. Например, что нового можно написать о процедуре бритья или об утреннем туалете? Однако автор посвящает этим ритуалам несколько абзацев,  и их описание читается с не меньшим интересом, чем более содержательные по смыслу и наполнению эпизоды романа.

Местами, особенно когда автор делает небольшие отступления от основного сюжета, стиль изложения напоминает публицистический, но не сухой и скучный, а страстно-взволнованный, убедительный, исполненный пафоса (в хорошем смысле этого слова), как будто слушаешь интересную лекцию или чью-то пламенную речь. Эти лирические отступления не отвлекают от сюжета, а, наоборот, дополняют его, помогая лучше понять точку зрения автора по тому или иному вопросу. Самое сильное впечатление на меня произвели его размышления на тему "что есть человек" и прощальное письмо Уэббера своему редактору Лису Эдвардсу, но и не только это, конечно. В коротком отзыве невозможно рассказать обо всём, хотя меня буквально распирает от восторга и хочется поделиться им со всем миром.

Что имел в виду автор, озаглавив свой роман фразой "Домой возврата нет"? Он многое вложил в эти слова, но основная мысль заключается в том, что человек должен всегда идти вперёд, при этом ни в коем случае не забывая своего прошлого, но и не оглядываясь на него поминутно. Как бы ни дорожил человек своим прошлым, нельзя повторить пройденный путь. Нет возврата в башню из слоновой кости, и нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

Прочитала книгу и только потом узнала, что это вторая книга из цикла о Джордже Уэббере, всего их две, первая — Томас Вулф - Паутина и скала , и обе были опубликованы уже после смерти автора. Так что по-хорошему надо начинать с "Паутины и скалы".

Когда-то давно, в первой трети XX века, молодой американец Томас Вулф задумал создать еще один американский эпос (в XIX веке этим безумцем был Г. Мелвилл), причем побороться в написании романа не с кем-нибудь, а с самим Джеймсом Джойсом, чья стилистическая, творческая манера, как известно, характеризуется термином "поток сознания". И повествование Т. Вулфа действительно ассоциативно, у него одно явление связано с другим (правда, это было более заметно по первому роману данной тетралогии - "Взгляни на дом свой, ангел"; "Домой возврата нет" я читала с куда большим интересом и даже порой вдохновением).

А я в своей рецензии пойду от противного, как говорят: представлю азбуку творчества Т. Вулфа и буду ссылаться не только на четвертую часть той истории, которую успел завершить писатель, но и на первую. В данной азбуке будут представлены и раскрыты все главные мотивы, темы и образы романов.

Дальше...

Америка. Т. Вулфа мало кто исследует, анализирует, поскольку, хоть он и стремился влиться в общий поток, все же слишком "американский" писатель, и все его произведение пронизано если не любовью, то восхищением Америки, американцами, американским образом жизни. Причем восхищается, даже когда критикует, например, известное американское потребл... идею потребления, которая была уже в то время сильна. Он изображает географию (частично вымышленную, видоизмененную), города, экономику, социум США 1900-1930х годов.
Борьба. Джорджу Уэбберу приходится трудиться, бороться - сначала, чтобы стать писателем, прославиться; позже на него ополчились земляки, посчитавшие, что роман является злобной карикатурой.
Время. Еще одна важная тема романа - время и его неумолимый ход, который невозможно остановить. Вместе с тем творчество Джорджа Уэббера становится средством, которое останавливает, воскрешает "утраченное время"; в книге хранится память обо всех произошедших событиях. И метафора "домой возврата нет" обозначает изменения, переломы в жизни человека, страны, человечества.
Горе. Романы Т. Вулфа непросты еще и по той причине, что они чересчур пессимистичны. "Домой возврата нет" - еще ничего, там, конечно, тоже часто возникают темы страдания, смерти, но терпимо; а вот "Взгляни на дом свой, ангел" слезоточивый роман.
Дом. Вот он - один из важнейших образов-символов. Мало того, что данное слово вынесено в заглавия аж двух произведений, мало того, что в тексте полно описаний конкретных домов, лачуг, квартир, небоскребов. Слово "дом" также обозначает страну, город, тело человека (в романе "Взгляни на дом свой, ангел" это было именно так: тело - тюрьма, где томится душа).
Езда. Езда связана с темой странствий и исканий, герой постоянно чего-то ищет, а потому путешествует, не ограничивая, таким образом, пространство для развития, для нахождения идей. И неслучайно первая же глава называется "Хмельной бродяга в седле" - кроме наездников-кочевников-путешественников, на лошадях кого-то трудно представить.
Жизнь. С одной стороны, любое художественное произведение - это вымысел; с другой стороны, оно правдиво, поскольку материалом для него становится жизнь; в тексте отражается реальный мир, конечно, через призму мыслей и чувств Джорджа Уэббера - Томаса Вулфа.
Законы. Здесь я имею в виду, прежде всего, законы природы: то же самое течение времени, тот же самый закон смерти, закон притяжения и отталкивания между людьми, законы любви.
Искания. Герой Вулфа - это Фауст, вечно неудовлетворенный результатом, вечно стремящийся к лучшему, вечно выстраивающий свой путь по-новому. Именно поэтому Джордж Уэббер в финале расстается с одним из родных для него людей - редактором Лисом Эдвардсом, ставшим для него духовным отцом.
Камень. Данный образ возникнет в названии третьего романа - "Паутина и скала". Здесь же, в четвертой части, камень трансформируется в землю - нечто твердое, устойчивое, то, что связывает предков и потомков, то, что остается в этом мире навсегда.
Лиричность. Опять же в романе "Домой возврата нет" я этого, увы, не заметила. Да, были потрясающие определения, по 5 к одному существительному, но это все не то. А вот во "Взгляни на дом свой, ангел" были целые лирические отступления, постоянные фразы-повторы вроде "О, утраченный призрак, вернись, вернись!".
Мир. Т. Вулф стремится показать беспредельность жизни. Его мир - это тоже многозначный образ. Он и трансформирует известную народную песню, заменяя слово "дом" на "мир" - "Мир, который построил Джек". Но мистер Джек действительно всесилен, он экономист, богатый управляющий и верховодит не отдельным домом, а действительно целым миром небоскребов, и уж очень главы, посвященные данному персонажу, напомнили "Бэббита" С. Льюиса.
Еще мир - это сама душа человека, которую следует понять, чтобы изменить жизнь, чтобы двигаться к желанной цели.
Настроение. Роман Т. Вулфа необычайно атмосферен, поскольку передает тончайшие оттенки чувств и переживаний героя.
Одиночество. Это тоже одна из важнейших тем в творчестве Т. Вулфа. Поначалу в романе возникает тема романтической исключительности художника: он противопоставляется лживому светскому обществу (и данная сцена напомнила мне разрыв Свана с миром сильных и богатых в произведении М. Пруста), после он становится оторван от родного Либия-хилла; в конце концов, Уэббер становится отшельником по собственному желанию - чтобы накопить материал для романа, а затем - чтобы написать книгу.
Паутина. В данном романе данный символ легче всего объяснить через Джорджа Уэббера, чья фамилия "говорящая". Weber в переводе означает "ткач", т.е. он сплетает слова в фразы, фразы в абзацы, абзацы в главы и т.д. Сам по себе стиль Вулфа-Уэббера ассоциативен, он всегда замечает связь между явлениями и событиями, легко и непринужденно переходит от одной темы к другой, а после снова возвращается к первому вопросу.
Родственники. Один из типов связей, одна из нитей паутины, возникающей в романе, - это семья, причем семья опять же не в конкретном, а в более обобщенном смысле - как люди, которые связаны местом, временем, общей целью и переживаниями. Например, родственниками становятся попутчики в вагоне: в начале романа - те, кто едет в Либию-хилл, родной город, в конце романа - те, кто уезжает из Германии и волнуется за судьбу данной страны.
Слава. Слава в романе пишется с заглавной буквы, чем подчеркивается ее значительность и возвышенность. Она противопоставляется дешевой сенсации. Как показывает Т. Вулф, любой творческий человек нуждается в Славе, однако она будет связана не с деньгами, не с сиюминутными восторгами, а с уважением и восхищением, будет дарить радость и счастье.
Талант. "Домой возврата нет" - это не просто роман о том, как герой ищет все новые и новые жизненные пути. Уэббер - начинающий писатель, он также работает над собой, своим стилем, творческой манерой, наблюдает за людьми, оценивает окружающую обстановку и тем самым пишет второй роман (тот, который у Вулфа называется "О времени и о реке").
Утрата. Джордж Уэббер на всем протяжении пути утрачивает то родителей, то друзей, то мнимых знакомых, то любимых, то дом, то страну, то самого себя (т.е. он перешел на новый уровень, изменился).
Фашизм. В шестой части герой отправляется в столь любимую для него Германию и видит, что страна загнивает под влиянием нового режима, что она уже умерла.
Художник. Главный герой эпоса - писатель, и Т. Вулф стремился писать даже не в духе "Улисса", а в духе "Портрета художника в юности", т.е. описать воспитание и становление именно творческого человека.
Цветы. Во-первых, данное слово вынесено, поскольку Т. Вулф потрясающе изображает пейзажи. Во-вторых, цветы также преходящи: они расцветают весной и летом, а затем очень быстро вянут. При этом они красивы. Точно так же показана, как мне кажется, жизнь человека: быстротечна, но при этом удивительна.
Человечество. С одной стороны, Т. Вулф показывает жизнь и переживания отдельного человека - Джорджа Уэббера, с другой стороны, нацию - американцев, их тягу к деньгам, стремление к успеху, материальным благам. При этом он переходит на обобщения вроде того, в чем заключается сущность человека вообще, его природа; указывает, что изменения происходят не только в Германии, не только в Америке - они захватили всех людей без остатка.
Шедевр. Это то слово, которое характеризует роман Т. Вулфа. Да, произведение не первого плана, менее известное, чем тот же "Улисс", те же романы Э. Хемингуэя (оба писателя принадлежали к "потерянному поколению"), но не менее значимое.
Щепетильность. Еще одна особенность стиля Т. Вулфа - детальность, он может скрупулезно описывать каждую морщинку на лице, каждую черту характера даже самого незначительного персонажа.
Эпос. На самом-то деле Т. Вулф задумывал написать раза в два-три больше романов, но не успел, хотел вместить всю жизнь в произведение, показать чуть ли не 20 тысяч героев, но и то, что мы видим, характеризуется не только глубиной мысли, но и широтой охвата.
Юг. "Домой возврата нет" является образцом южной готики. Призраки, смерть, одиночество, меланхолия, а фоном - американский юг... Чем не второй Фолкнер?
Я. Основой для романов Т. Вулфа становится его личная жизнь, его индивидуальные мысли, чувства, переживания. И Юджин Гант (главный герой "Взгляни на дом свой, ангел"), и Джордж Уэббер (главный герой "Домой возврата нет") являются разными ипостасями писателя, точнее один - это Вулф в детстве и юности, а второй - в молодости и в зрелые годы.

Данный роман, пожалуй, самое сильное разочарование для меня в этом туре Игры в классики. И оно тем горше, что планировалось чтение и других романов Томаса Вулфа , но теперь совершенно нет никакого желания.

При чтении этого достаточно большого романа у меня так и не сложилось какой-то его цельности. Все написанное напоминало разрозненные главы из жизни начинающего писателя Джорджа Уэббера, любящего свой родной город на юге страны, но уехавшего из провинции покорять столицу. И вот он пишет свой первый роман, посвященный тому месту, где он родился, но при этом представляет его в таком нелицеприятном свете, что с ним никто и знаться там теперь не хочет. Хочешь не хочешь, а домой возврата нет, нет возврата к тому, что оставил когда-то. Все течет и изменяется.

Периодически встречается с любовницей, замужней дамой, ездит в Европу, пишет какие-то письма . Много слов ни о чем и мало того, что хотел сказать автор.
В общем, было скучно-скучно и хотелось, чтоб и герой скорее вернулся домой, и роман, не зацепивший ни литературным языком, ни историей, происходящей на страницах, закончился тоже.