Я наслаждался покоем и тишиной, лежа на диване в собственной квартире. Было раннее утро, но уже сейчас температура поднялась до отметки в восемнадцать градусов, что невероятно высоко для начала июня. Только вчера вечером мы с Верой вернулись с отдыха на морском побережье и наши чемоданы всё ещё стояли не разобранные в коридоре. Поездка домой далась нам нелегко – духота, переполненный транспорт, навязчивый шум аэропорта, вымотали нас окончательно. И только перешагнув порог родного дома, мы с женой вздохнули с облегчением.

– Как бы не был хорош отдых, – заявила Вера, вытирая пот со лба, – дома всегда лучше.

В этом я был с ней полностью солидарен.

– Но согласись, море было великолепным – не настолько горячим, как в июле, и не настолько холодным, как в мае. Пекло нас не донимало. Народу не много. – однако парировал я. – Почему все стремятся попасть на курорт в конце лета или в сентябре? И при этом называют это время «бархатным сезоном».

– Да потому, что не печет, не горит, и всё включено. – буркнула жена, скидывая туфли и блаженно разминая ноги.

– Ну, можно сказать – это и есть июнь.

– Ты можешь сказать что угодно, а я в душ и спать. – Вера тяжело поднялась и отправилась в ванную, где вскоре послышались звуки льющейся воды и из под щели в двери донесся запах дорогого шампуня. – А тебе ли рассуждать о прелестях сезонов? – раздался её голос.– Какая разница, июнь, август или сентябрь, если ты большую часть отдыха провел в барах с кружкой пива? Это можно было сделать дома и не тратиться на дорогу!

– Но, дорогая, разве ты не отлично провела время? – огрызнулся я. – Причём мы не выложили ни копейки из своих сбережений на дорогу и пансионат! Вдобавок значительно сэкономили на моих круизах, экскурсиях и прочей ерунде…

– Ты хотел сказать, что сэкономили… – она сделала акцент на последнем слове, – на твоем отсутствии на данных мероприятиях! – поправила меня Вера. – Ты многое потерял. Катания на яхте, катамаранах и экскурсии – были выше всяких похвал. Я была в восторге.

– Так чего же ты ворчишь? Считай, тебе повезло – отсутствие рядом толстеющего и стареющего мужика, вечного брюзгу и лентяя, только сыграло тебе на руку.

В ответ Вера что-то пробулькала, шум воды заглушил её слова, но я и не ждал конкретики. Протянул руку за новой баночкой пенного и уставился в телевизор, а спустя ещё четверть часа благополучно уснул с пультом в руках.

Утро принесло блаженство. Я открыл глаза, увидел, что лежу всё в той же позе на диване под мерный бубнёж «голубого ящика», опрокинул остатки пива в рот и поморщился – теплое пойло – то ещё удовольствие. Веры не было, на краю дивана, прямо перед моим носом лежала её записка, где говорилось, что она отправилась в институт, так как пришли пакеты с экзаменационными билетами и надо было их принять. Пришлось подниматься и тащиться на кухню, чтобы проверить запасы провизии.

Я поочередно открывал и закрывал шкафчики, холодильник, шарил на полочках над плитой, в надежде обнаружить хоть что-то съестное, но, увы, всё было пусто.

– Ну и что мне прикажете делать? – почесал я живот. – Никто не позаботился о завтраке для заслуженного следователя. Надо бы позвонить племяннику, уж он-то примчится по первому зову спасать своего дядюшку.

За одно следовало бы справиться о его здоровье и делах сердечных. Когда мы отправлялись на отдых, пацан только выписался из больницы, где отходил от очередного «загула», который помог мне и моим коллегам завершить дело. Ещё я беспокоился за его девушку Есению, с которой у парня только-только наметился роман – не легко узнать, что твой парень наркоман, да ещё с «изюминкой», а его родные, не только не способствуют его выздоровлению, так ещё вдобавок, используют его губительный дар в своих целях. Стоит ли говорить слова оправдания, что парень использует свои способности в благородных целях?! На одного преступника в мире станет меньше, но ей-то навряд ли от этого станет легче.

Я вздохнул, рука, протянутая было к телефону, безвольно опустилась. Чего я боялся? Нарушить идиллию молодых или услышать плохие известия? Я не знал, и постарался на время выбросить дурные мысли из головы.

– Попробуем обойтись своими силами и отсрочить звонок! – решил я, набирая номер доставки. – Что произойдет, если я позвоню чуть позже?! Дурные вести никуда не денутся, а я ещё некоторое время буду в счастливом неведении. А если всё в порядке – то моё хорошее настроение продлится ещё дольше.

Сделав заказ я вернулся к телевизору и стал ждать. В животе урчало, но ещё три дня выходных согревали душу.

– Пятница, суббота, воскресенье! – напевал я себе под нос. – Целая вечность, чтобы ничего не делать.

Я уже доедал пиццу, когда раздался звонок и мрачно-извиняющийся голос Нестерова, моего начальника, провозгласил:

– Я понимаю, Боря, твоё расслабленное настроение, но не мог бы ты прервать свой отпуск и явиться в отделение?

Настроение сразу упало.

– Умеете вы, Антон Петрович, внести смуту и испортить блаженную истому. – протянул я томно, не сумев за пару секунд настроиться на серьёзный манер. – Несколько баночек пива… – преувеличил я, в надежде увильнут от внезапного возвращения на работу, – не помешают нашему разговору?

– Не помешают. – буркнул полковник и отключился.

Я зевнул и нехотя поплелся в ванну, чтобы переключиться на деловой лад – начальник не стал бы беспокоить меня по пустякам. Значит случилось что-то из ряда вон выходящее. Да впрочем как и всегда – простых дел у нас не бывает.

Но настроиться на рабочую волну никак не получалось, видимо сказались таки, выпитое пиво и воспоминания о южном солнце, пляже и баре, в двух шагах от лечебного корпуса, где подавались ледяные напитки с восхитительными закусками. Мой разум, то и дело возвращался в райский уголок, где не было, ни убийств, ни предательств, ни кровавых разборок – только тишь, чистое мирное небо над головой и бескрайняя даль Черного моря.

Нестеров провел совещание, на котором присутствовали все сотрудники отделения, объявил о новом деле, дал мне материал для ознакомления и назначил поездку на место происшествия на следующий день. Я с каменным лицом кивнул и поднялся, стенать и голосить не было, ни желания, ни сил, ни времени.

Наш шофёр Степан Николаевич подвёз меня до дома и козырнув на прощанье, надавил на газ.

– Увидимся завтра! – крикнул он и умчался вдаль, оставив после себя облачко пыли и запах выхлопных газов.

– Увидимся! – буркнул я в пустоту и мрачно поплелся домой изучать материалы и готовиться к поездке в пригородный район.

В квартире было тихо. К тому же отсутствие продуктов заставило мой желудок сжаться в голодном спазме. Ничего не поделаешь, придётся всё-таки звать на помощь Женьку.

Он появился на пороге через двадцать минут и, оценив обстановку, тут же отправился в магазин, а спустя некоторое время – на кухню готовить обед. Я же занялся просмотром бумаг, которые вручил мне полковник и углубился в их изучение.

В западном районе города уже несколько месяцев пропадают дети. Причём самому старшему ребенку на момент пропажи исполнилось всего пять лет. Это была девочка из вполне благополучной семьи местного предпринимателя Олега Рубцова Кристина. Она гуляла с няней на детской площадке возле дома и всё время была на виду. Няня, высокая образованная женщина лет сорока с небольшим, сидела на лавочке и наблюдала за своей подопечной, девочкой скромной, тихой и послушной, как та каталась с горки, вместе с десятком других ребятишек. Другие няни и молодые мамочки давно сдружились и присматривали за детьми, если кому-то из коллег надо было ненадолго отлучиться.

Так случилось и в этот раз – Ирине Олеговне позвонила дочь и в слезах начала жаловаться на своего мужа. Он, в который раз, напился и учинил дома скандал с битьём посуды и криками. Соседи вызвали полицию и буяна увезли в участок для разбирательств. Ему пригрозили арестом на несколько часов, а то и вовсе пообещали отправить в суд. Обеспокоенная мама отошла в дальний угол площадки, облокотилась на ствол старого клена, отвернувшись в другую сторону и начала увещевать дочь, просить её бросить «этого подонка и алкаша», но девушка воспротивилась, ведь она так сильно любит своего Сенечку, что непременно, если мать не посодействует, покончит с собой, и Ирина Олеговна пообещала приехать сразу, как только появятся родители Кристи.

Расстроенная, она вернулась на площадку. Боясь необдуманных действий дочери, женщина решила немедленно отправиться в полицию, прихватив с собой девчушку, но Кристины нигде не было.

– Да она только что была тут, крутилась возле нас, – уверяли няни других детей. – бегала кругами вокруг лавочки со Стасиком, они оба кричали во все горло и смеялись.

Няня в панике ринулась к мальчику и учинила ему настоящий допрос, но ребенок лишь пожал плечами и умчался в песочницу. Еще с полчаса перепуганная насмерть женщина бегала по дворам, расспрашивала прохожих и только когда убедилась, что Кристина исчезла окончательно – позвонила в полицию.

Машина с мигалками приехала через считанные минуты, и двор тут же опустел – кому хотелось давать показания, выступать свидетелем и потом постоянно мотаться в участок для дачи показаний?! Никто из соседей не захотел помочь, обеспокоенные ужасным происшествием, они тут же разогнали своих детей по домам.

Лейтенант Морочков тут же доложил обстановку начальству и дав команду оповестить волонтеров, умчался в участок.

Ирина Олеговна осталась одна. Рыдая от отчаяния и бессилия, она набрала номер родителей Кристины и обо всём им рассказала. Олег и Марина прибыли незамедлительно. Они завалили няню вопросами. Убитая горем мать кинулась на женщину с кулаками и обвинением, если уж не в краже дочери, то в халатности точно. Она кричала, что «подлая тварь» решила продать малышку на органы, усыновителям и сатанистам одновременно, и непременно поплатится за свои злодеяния. Потом Марина, упав на колени молила эту самую «тварь» отдать ей ребенка, сулила деньги, говорила, что всё забудет и не станет писать заявление, более того, даже не уволит нерадивую работницу, а через минуту снова сыпала проклятиями, когда Смирнова, пыталась донести до обезумевшей родительницы, что она здесь ни при чём.

Отец девочки съездил в полицию и вернулся мрачнее тучи. Он заявил, что за последние полгода в их районе пропало ещё несколько детей.

Его жена, услышав это, впала в неистовство. Безутешная мать упала на землю и молотя по ней кулаками выла в голос, призывая небесные силы покарать киднепперов, и тут же моля о милости, чтобы преступники вернул ей дочь здоровой и невредимой.

Я отложил папку в сторону и взял другую. Здесь потерялся мальчик трёх лет. Но тут и вовсе обстоятельства казались загадочными.

Семья Ромашовых состоящая из четырёх человек, собиралась на дачу. Родители, тёща и трёхлетний Кирилл спустились к машине и тут выяснилось, что глава семейства забыл ключи. Пока он возвращался домой, женщины затеяли ссору – мать обвиняла дочь в том, что она выбрала в мужья криворукого дебила, а дочь отчаянно пыталась его защитить.

Когда Артём вернулся – Кирилла уже не было. Жена и бабушка не сразу сообразили, что мальчик пропал, они начали звать малыша и злились, что он – такой негодник – спрятался, когда надо спешить на поливку рассады. Все трое бросились на поиски, заглянули под машину, перерыли салон «Ниссана», обежали двор и, когда поиски не дали результата, не на шутку перепугались. Распечатав фото ребенка, родители показывали его прохожим, а теща дежурила у подъезда на случай, если Кирилл вернется домой, и только к вечеру, уставшие и потерянные Ромашовы обратились в полицию.

И эта папка была отправлена в сторону.

Все эти истории были занимательны и привлекательны для шоу каналов, но мало что давали для расследования. Я читал истории других пропаж – всё одно и тоже – результатов нет, поиски зашли в тупик. Видео с камер наружного наблюдения тоже не дали ответа, куда пропали дети.

– Мистика какая-то! – говорил я Женьке, откусывая большие куски от «курника» и запивая чаем. – Были вот только что – и нету. Ну не сквозь землю же они провалились?!

– Ты хочешь подсказку? – спросил меня племянник, и я осёкся.

– Ни в кое случае! – поперхнувшись сказал я. – На этот раз – ни-ни! Сами разберемся.

Он лишь ухмыльнулся.

– Ну, как знаешь!

– Расскажи лучше, как у вас дела с Есенией?

И следующие полчаса я внимательно слушал, как у молодых всё идёт хорошо да гладко.

– Мне следует поискать работу. – сообщил племянник под конец. – Должен же я теперь содержать семью. Есения, конечно, работает и денег хватает, но что же я за мужик, если буду пролеживать бока, когда жена вкалывает весь день. Я чувствую себя неуютно в роли «домохозяйки».

Женька был прав. Но почему-то у меня защемило в груди от такой новости.

– Знаешь что, давай обсудим этот вопрос, когда я закончу дело. А пока, могу предложить тебе вести наше с Верой хозяйство как и раньше, но только за определенную плату. А то, может стоит подумать об открытии ресторанчика – ты здорово готовишь. Многие повара раскрученных кафешек тебе и в подметки не годятся. А так, глядишь, и совместишь приятное с полезным. Да и Сеня тебе поможет – она же бухгалтер. Зачем ей корячиться на чужого дядю, когда будет у вас «свое семейное дело».

По лицу Женьки пробежала улыбка, но он тут же стал серьезным.

– Давай оставим этот разговор на потом, а пока доедай харч и иди занимайся своими делами, а мне надо вернуться домой, Сенька вот-вот должна прийти на обед, а у меня в холодильнике мышь повесилась и на плите шаром покати.

Я молча доел нажористый пирог, запил ядреным квасом домашнего изготовления и отправился дальше изучать документы.

До возвращения Веры, я читал, читал и читал – акты, допросы, дознания полугодовой давности и удивлялся, как можно так безграмотно вести дела. Коллег западного района я знал как отличных специалистов, но тут у меня сложилось впечатление, что работу проводили дилетанты. Ни одного мало-мальски путного вопроса задано не было, опросы свидетелей или очевидцев проводились поверхностно, заключения безграмотные и бестолковые…

– Сработали вы, коллеги, спустя рукава. – покачал я головой, бубня себе под нос. – Зацепиться совершенно не за что! А почему дело опять открыли? – спросил я себя, углубляясь в конец пухлой стопки бумаг. – Ааа, понятно, пропала дочь крупного предпринимателя, который давал работу половине вашего населения. И вам просто некуда деваться, иначе все ваши доходы, взятки, штрафы, откупы, «подарочки», которых не избежать в любом бизнесе, перестанут поступать в ваши карманы. И вы решили на нас спихнуть свои проблемы.

Вера вернулась поздно, но увидев меня за работой, не стала мне мешать, а тихо поужинав, ушла в спальню. Еще некоторое время слышалась её возня, а вскоре свет лампы погас и стало тихо. Я тоже сложил бумаги в одну стопку и задумался, пытаясь собрать воедино все полученные мной факты.

Полгода назад начались пропажи детей, за это время – три мальчика и три девочки от года до 5 лет. И вот неделю назад пропала дочь Брайко – седьмая пропажа. Разные районы, разное материальное и социальное положение семей…. Хотя нет, все дети были из благополучных семей – это главное!.. Но с разным уровнем доходов. Значит для преступника, или преступников, «хорошие» семьи были важным условием, ведь во дворах полно детей, которые гуляют сами по себе, за которыми не следят и которые вполне могли быть более легкой добычей для преступления. Значит в этом есть свой резон. Может эти дети задумывались на усыновление, а их происхождение гарантировало, что они здоровы, как морально так и физически. Ещё детей могли «продавать» на органы, по тем же причинам… Сколько я не ломал голову над другими версиями, фантазия больше не могла выдать более-менее адекватного выбора для краж. Сексуальное рабство я исключил, и не только потому, что возраст похищенных слишком мал, что даже для извращенцев и маньяков такие развлечения с малолетками нонсенс, эти, как правило, предпочитают сексуальные контакты с детьми старше девяти-десяти лет, или с подростками, но и потому, что малышей надо как-то кормить и где-то содержать, а убивать без причины никто бы не стал – какой интерес рисковать без цели? Что за удовольствие можно от этого получить? Без поездки на место не разобраться. На этой мысли я и провалился в сон.

Дорога раскатывалась за окном дежурной машины ровным полотном, что было необычным, можно сказать диким в наше время, особенно в спальном районе города. Я смотрел в окно на предрассветный туман, стелющийся по траве и покрывающий землю завесой тайны.

– В такое утро нет ничего лучше чем сидеть дома, укрывшись пледом и проводя время за кружкой пивка с сухариками. – мечтательно протянул наш бессменный шофер Степан Николаевич, давя на газ. – Не люблю такую погоду, особенно этот туман. Мне кажется в нём скрывается что-то зловещее и опасное. Как только позёмка застилает дорогу и ничего невозможно разглядеть вокруг – становится жутко до мурашек. – он передернул плечами в подтверждении своих слов.

– Ты просто насмотрелся ужастиков. – ответил я. – С нашей работой нас спасут только глупые и низкосортные комедии. Мало нам ужасов на работе, так ты, я знаю, любитель пощекотать себе нервы на ночь глядя.

Николаич в миг посерьезнел и нахмурил брови.

– Вот только не говори, Борис Петрович, что в моем доме установлены жучки, даже если это сделано в качестве проверки или защиты, я не прощу такие действия.

– Да ты чего, Стёп, – хохотнул я, – какие жучки? Спятил? Твоя Люба нам все уши прожужжала на последнем корпоративе: – «Какой у меня Стёпушка бесстрашный! Он уже закалился на просмотрах всяких там экшенов и уж точно его теперь ничем не напугаешь!» – передразнил я её манеру говорить.

– Вот дура баба! – с облегчением выдохнул водитель и ухмыльнулся себе в усы. – Через полчасика будем в гостинице – Кстати, нам по дороге надо заехать на вокзал. Там Нестеров выделил тебе практиканта на подмогу. Он нас ждать будет у самого входа.

– А мне ничего не сказал! – в удивлении почесал я лоб. – Какой ещё практикант?

Только я потянулся к телефону, чтобы прояснить этот вопрос у полковника – он позвонил первым.

– Слушаю, Антон Петрович!

– Утро доброе, Борис! – я лишь угукнул в ответ. – Забыл тебе сказать, тут нам прислали практиканта, так я его выслал тебе на подмогу – ну там сбегать куда, принести чего. Так, чтобы тебе ноги не бить. Извини, не предупредил.