" Опять опоздала?" – с ехидной улыбкой, радостно поинтересовалась Иринка. Она новенькая в отделе и делать карьеру собиралась, не опираясь на знания и умение, а делала ставку на свою молодость и умение влезть в доверие к вышестоящему начальству. А посему: характер у неё был стервозный. Поначалу коллектив принял её радушно. Но уже на следующий день не осталось ни одного человека, который не нарвался на неприятный разговор с директором. Всем стало ясно, откуда ветер дует…

– Не твоё дело- огрызнулась Веренея. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось заниматься выяснением отношений с этой выскочкой. Веренея прошла к своему столу и включила компьютер. Начальница отдела, женщина уже в годах, посмотрела на неё поверх очков, но промолчала.

Вдруг на её столе ожил телефон, звонила секретарша директора.

Валентина Дмитриевна выслушала её, всё это время глядя на Веренею.

Весь отдел смотрел на Валентину, ожидая новостей. Наконец она положила трубку и сдавленно сказала : – Иди к директору.

Веренея почему-то даже не удивилась. " Вот, интересно, когда это Ирочка успела настучать главному?"– пронеслось у неё за спиной по отделу.

– Ну что, Воронова, ты опять опоздала?!

– Виктор Иванович, что значит "Опять"? Я за пять лет опоздала впервые.

– Давай без полемики! Я хотел тебе сказать, что ты едешь в Макаровку с Юркой. Так что, сборы свои уже можешь начинать.

– Но я должна была ехать в Питер…

– А поедешь в Макаровку! – не дав ей договорить, противно хохотнул главный.

Вернувшись в кабинет, она застала довольно неприятную сцену:

Ирочка стебала Валентину Дмитриевну. И под конец предупредила, что если "старая дура" не заткнётся, то она (Ирочка), сделает так, что Валюша уйдёт "по собственному желанию", а её кресло достанется ей(Ирочке) Валентина Дмитриевна беспомощно окинула взглядом коллектив. Но девочки вдруг разом нашли себе дела и не выказали желания вступиться.

Веренея медленно подошла к столу, за которым сидела Ирочка с ехидной улыбочкой на лице. Оперевшись на стол обеими руками, Веренея почти вплотную склонилась над выскочкой и процедила сквозь зубы:

– Даже не надейся! Я знаю, кому я обязана своей командировкой в Макаровку. Не радуйся раньше времени! Я вернусь!

Всю дорогу Юрка сетовал на то, что не свезло ему прокатиться до сеновала с новенькой, неприятно ржал и подмигивал Веренее.

– Ты, конечно ей не чета, можно сказать ОГО-ГО какая! Но с тобой каши не сваришь… Вот и выходит, что прокачусь я с тобой – порожняком.

-Юра, ты бы слюни подтёр и на дорогу почаще смотрел, чем на меня зыркал, да о кренделях небесных мечтал.– равнодушно сказала Веренея, не глядя на водителя.

Юрка неприлично заржал и отпустив руль, захлопал в ладоши. В этот момент в лобовое стекло ударилась ворона. Стекло треснуло и мелкие морщинки разбежались по нему во все стороны. Он лихорадочно схватил руль и …

Машина лежала в кювете вверх колесами. Веренея ползла от неё цепляясь за траву. Глаза заливала кровь, и она плохо видела, но по слуху точно знала, что ползёт она к трассе…

Глава 2

Всё началось с внезапного пробуждения. В ночной тишине она слышала стук бешено бьющегося сердца. Она уже начала привыкать к ночным кошмарам после той злополучной аварии. Почти месяц они провалялись с Юркой в больнице. Ему досталось сильнее. И если б она не доползла до трассы, несдобровать бы им обоим.

Но сегодня сердце стучало как в детстве, как будто в ожидании какого-то чуда, что вот-вот должно случится. Какая-то непонятная радость колыхалась внутри и, казалось, хотела расплескаться вокруг. Веренея закрыла глаза, чтоб не упустить это чувство. Ей очень хотелось, чтоб оно шагнуло из сна в жизнь. Ведь её жизнь давно потеряла яркие краски…

В темноте квартиры чинно тикали часы, меряя время. Под их размеренный ход она попыталась восстановить ритм сердца. "Тик-так,

тик-так, вдох-выдох!"– мысленно командовала она себе. Мал-по-малу, всё пришло в норму. Веренея снова закрыла глаза и улыбнулась. Сладко потянувшись под лёгким, но тёплым одеялом, она стала вспоминать свой прерванный сон… Вроде-бы, она мать большого семейства. Вроде-бы в привычных заботах прошёл день и уложив всех спать, она вскипятила чайник, отрезала себе кусок пирога и села смотреть телевизор.

Какие-то люди рассказывали о том, что в их жизни была встреча со сверхъестественным. "Просто мистические истории"– равнодушно подумала она. Вдруг, сидя в кресле, она ощутила, что кто-то, или что-то толкает её в локоть. Она повернулась, но ничего не заметила. Заглянула за кресло – ничего. И уже переводя взгляд на телевизор, чуть не подпрыгнула в кресле от неожиданности… Прямо перед ней, посреди комнаты стоял маленький человечек!?

Под пышной копной волос, игриво блестели глаза-вишенки. Окладистая борода аккуратно закрывала грудь. Ярко-красная вышивка украшала белую льняную рубаху-косоворотку. Чёрные, блестящие, как шёлковые, атласные шаровары, были аккуратно заправлены в красные, мягкой кожи, сапоги. А истинным украшением был ярко-красный, шитый золотом и бисером, широкий кушак. "Эффектно! " – только и успела подумать Веренея перед пробуждением.

"Ку-ку, ку-ку, ку-ку!"– часы добросовестно отсчитали время. Веренея снова сладко потянулась и откинув одеяло, потопала на кухню. Зажгла свет и чуть не рухнула возле косяка. На табуреточке возле стола сидел ОН…

Глава 3

Мужичок встал в полный рост на табуреточке и протянул чуть полноватую ладошку Веренее. Она машинально пожала её и присела на другую табуретку у стола. Сказать, что она была удивлена, не сказать ни чего. Она была ошеломлена. Глядя на мужичка, Веренея под столом украдкой ущипнула себя. Нет, точно не сон! А мужичок смотрел на неё и улыбался: – Ну что, хозяюшка?! Ты гостя-то потчивать будешь?-и глазки-вишенки лукаво указали на пирог, стоящий на столе.

Веренея подскочила с табуретки и со словами: – Сейчас-сейчас!– принялась хлопотать, заваривая чай и нарезая пирог. Всё это время мужичок довольно улыбался и болтал ногами, сидя на табуретке.

А Веренея старалась не смотреть на него, но любопытство было сильнее

и когда чай был разлит по ярким чашкам, присев напротив своего гостя, хозяйка уставилась на него во все глаза. Пухлой ручкой гость взял пирог и щёки мгновенно заходили ходуном в разные стороны. "Аппетитно!"– одобрил мужичок, -" А молока нет?"– прищуренные глазки-вишенки из-под густых белых бровей смотрели на Веренею. "Есть, конечно есть! Там." – она указала на холодильник и прытко бросилась исполнять прихоть гостя. А тот деловито сопя, плеснул себе молочка в чай, принялся за другой кусок пирога. Когда он прожевал пирог, скрупулёзно собрал все крошки и смахнув их в ладошку, ссыпал в рот. Допив остатки чая, он весело посмотрел на Веренею и сказал:

– Ну, спрашивай.

– А чего спрашивать- полушёпотом спросила она. Удивление ещё не покинуло её.

Мужичок, не переставая улыбаться, выудил из кармана хронометр на серебряной цепочке. Щёлкнул кнопочкой и крышка откинулась с мелодичной музыкой. Мужичок показал ей циферблат, серебряные стрелочки показывали начало четвёртого. – Что-то ты, девица, время тянешь. Поторопись, ягодка!– он захлопнул хронометр.

– Но я решительно ничего не понимаю! Что я должна спросить-то?

– А что, тебе спросить нечего?

– Хорошо, тогда начнём с самого начала. Вы кто?

– Чудишь, золотце! Сама знаешь, а спрашиваешь. Домовые мы. – ответил мужичок и деловито огладил свою бороду. – Хозяин, домуша, домовик, домовой, дедушко. Кому как нравится.

И только было хотела Веренея спросить, почему это он о себе во множественном числе говорит, как тут-же осознала, что обстановочка сменилась. Теперь она сидела на лавке за тесовым столом. А напротив неё сидел в резном кресле дедушко, лукаво улыбаясь. По левую руку от него на резной скамье сидела женщина. Седые волосы заплетены в тугую косу.

Глаза удивительно-голубого цвета, пристально смотрели на гостью. Обряжена она была просто, по-домашнему. А позади хозяев, лениво щурясь, лежал огромный чёрный кот. В глубине, на большущей печи, виднелись детишки – мал-мала-меньше.

Глава 4

Веренея провела холодной ладонью по лбу. Видение не исчезло.

– Не слишком много чудес на сегодня?– подала голос молодая девушка, выходя из тёмного угла на свет. – Вы бы на её месте умом повредились, батюшка. Надо же и меру знать.

– Времени у нас мало. – ответил он дочери.– А она крепкая, выдержит.

Во всё время разговора Веренея даже пошевелиться не смела. Странное видение не грозило ничем плохим и она только наблюдала и слушала.

-Ну вот, это моё семейство, – повёл рукою домовой,– прошу любить и жаловать! Меня зовут Тимофей Савич. Супругу мою – Варвара Митрофановна. Эту дочку мою старшую зовут Акулина Тимофеевна. Ну с остальными потом, в процессе. Вообщем – мы Вороновы.

Веренея улыбалась, как блаженная. Всё, что она поняла, так это то, что они её однофамильцы.

– Ты хоть что-нибудь помнишь?– подсела к ней на скамью Акулина и с надеждой глянула в глаза.

– Неет.– всё так-же, в блаженном оцепенении, как под гипнозом, прочирикала Веренея.– А что я должна помнить?

– Ну кто ты, какого роду и племени?– с надеждой в голосе, всё так-же глядя ей в глаза, спрашивала девушка. Веренея не понимала почему этой незнакомке так важно знать ответы на её вопрос, но отчётливо осознавала, что важно это не только ей, но всем при этом присутствующим.

– Я- Веренея Воронова. Во всяком случае так было написано в документах, с которыми меня доставили сначала в больницу, а потом в детский дом.

-Ну а кто твои родители? Где родилась?– глаза Акулины стали грустно-ласковыми.

– Там было сказано, что родилась я в Ленинградской области. Село Пиргора. Но я там ни разу не была.

После этих её слов Акулина метнула выразительный взгляд в сторону отца.

– Поди, детонька, до окошка, – сказал Тимофей Савич.

Веренея поднялась с лавки и на ватных ногах пошагала к окну. Вслед за ней проследовала и Акулина. – Ну, что видишь?

Девушка хотела возмутиться, что в той густой темени за окном, только чёрта увидеть можно, как вдруг картина перед ней преобразилась.

Стоял красный закат. В глубине двора, у низенькой деревянной постройки топтался мужчина. Голова его была не покрыта. А рубаха на нём одета на изнанку. Дверь в избушечку отворилась и из щели показалась женская рука. Мужчина стянул с себя рубаху и кушак и положил всё это в протянутую ладонь. Тут-же дверь затворилась. Теперь мужчина повернулся спиной к уходящему солнцу и начал, воздев руки к небу, что-то шептать. По временам он сплёвывал за спину. Потом кланялся всем четырём сторонам, падал на колени и целовал землю. Вскоре дверь распахнулась и на пороге появилась немолодая женщина в исподней длинной рубахе. А на руках у неё, завёрнутый в овчину ребёнок. И только теперь до Веренеи дошло – это баба разрешилась от бремени в бане, а на пороге – повитуха с младенцем. Вот она передаёт ребёнка отцу и тот радостно поднимает его над головой, показывая его уходящему солнцу.

На плетень вскочил петух и закукарекал весело и громко.