сняла латексные перчатки и сунула онемевшие пальцы в шерстяные. Ей вспомнилось голубое одеяльце. Шерстяное и теплое, как ее перчатки. Камилла могла бы завернуть ребенка во что угодно – в газеты, старые простыни, тряпки, – но она выбрала одеяло, как будто хотела защитить младенца от ледяной воды.