Пролог

Тусклый свет лампы Тиффани очерчивал контуры стола, оставляя большую часть кабинета в тени. В углу вяло тикали массивные напольные часы, отмеряя мгновения, тянувшиеся медленно, как оттяжка перед финальным ударом. Джек Кросби сидел напротив посетителя, стараясь сохранять спокойствие, хотя спина его была напряжена, а ладони оставляли влажные следы на подлокотниках кресла.

Разговор давно перешёл за грань вежливости. Джек, влиятельный банкир, уверенный в себе мужчина, пытался сохранить контроль над ситуацией, но в его взгляде уже мелькали тени беспокойства. Он тщательно подбирал слова, уклоняясь от прямых ответов, и каждый раз, когда собирался что-то сказать, его одолевали сомнения. Время от времени его глаза нервно скользили к двери – возможно, в надежде на неожиданное спасение.

Собеседник, напротив, оставался спокойным, почти равнодушным. Лицо посетителя тонуло в тени, но Джек чувствовал на себе его изучающий взгляд. Банкир снова отвернулся, цепляясь за мельчайшие звуки вокруг: скрип стула, глухие шаги за дверью. Но в глубине души он уже знал, что никто не придёт.

– Ты слишком долго думаешь, – прозвучало из тени. В голосе послышалась лёгкая улыбка, но от нее веяло холодом. – Согласись, время для колебаний прошло.

Джек отвёл взгляд. Его руки, напряжённые и дрожащие, крепко сжимали подлокотники кресла. Он осознавал, что ситуация вышла из-под контроля, но изменить её теперь было невозможно.

– Я ничего тебе не скажу. Ты знаешь, почему.

Человек напротив выдержал короткую паузу, пристально вглядываясь в банкира, словно изучая любопытный объект.

– Знаю, – сухо ответил он. – Но это уже не имеет значения.

Джек сглотнул, а его руки сжались ещё крепче. Он пытался сохранить хладнокровие, но лицо выдавало страх.

– Ты должен понимать, чем всё это кончится, – его голос дрогнул. – Ты не осознаёшь, с чем играешь. Уходи, пока можешь.

Голос банкира был полон отчаяния, но собеседник не спешил отвечать.

– Ты сам сделал свой выбор, Джек, – с холодной уверенностью продолжил человек за столом. Он поднялся и медленно направился к банкиру, который попытался встать, но ноги отказывались его слушаться.

– Хорошо, – прозвучал мягкий, но ледяной голос. – Будь по-твоему.

Посетитель произнёс последние слова, как приговор, и небрежно положил руку банкиру на затылок. Джек вздрогнул. Его глаза расширились от ужаса, мышцы сковал паралич. Он попытался увернуться, но силы покинули его слишком быстро. Ещё мгновение – и лицо Джека побелело, а глаза затуманились. Через несколько секунд он был уже мёртв.

Глава 1

Осенний день опять выдался пасмурным. Самые смелые солнечные лучи пробивались сквозь рваные облака и заглядывали в окно, заявляя, что ещё не всё потеряно. В воздухе витал запах свежезаваренного кофе и поджаренных тостов.

Высокий и подтянутый, Эдвард Лэйк привык встречать утро на ногах, расхаживая по кухне с чашкой кофе. Вот и сейчас молодой учёный стоял у стола, а на планшете перед ним мелькали заголовки утренних новостей.

Он сделал глоток – лёгкая горечь коснулась языка. Дотронувшись до экрана планшета, Эдвард открыл статью. Крупный портрет Джека Кросби занимал половину страницы. На фотографии банкир выглядел уверенно, с лёгкой улыбкой и сосредоточенным взглядом.

«Найден мёртвым в своём доме. Предварительная версия – сердечный приступ», – прочитал Эдвард.

Он поднёс кружку к губам, но задумался. Джек Кросби… Имя всплыло в памяти, но он не мог вспомнить, откуда знал его. Впрочем, Фонд, который финансировал его исследования, всегда имел дело с людьми такого уровня, но для него самого они оставались лишь абстрактными фигурами.

Он вернулся к чтению. Следующий заголовок сообщал об успехах очередного научного проекта: «Фонд «Элизиум» разрабатывает искусственную систему нейронных связей». Эдвард задержал взгляд на статье чуть дольше. Это была тема его исследований, хотя заголовок, как всегда, выглядел слишком громким.

Он пробежался по тексту. «Разработка основана на революционной технологии моделирования…» – стандартная подача, нацеленная скорее на инвесторов, чем на специалистов. Часть материала наверняка преувеличена. Фонд любил приукрашивать свои успехи, подавая гипотезы как уже свершившийся факт.

Закрыв статью, он снова подумал о Джеке Кросби. Банкир был меценатом, вложившим немалые средства в инициативы Фонда. Эдвард вспомнил, что несколько раз сталкивался с ним на конференциях, но их взаимодействие ограничивалось парой дежурных фраз. Кросби был для него просто ещё одним инвестором, типичным представителем своего круга.

Резкий звонок телефона оборвал мысли. Эдвард оглянулся и увидел на экране имя куратора Фонда.

– Доброе утро, – сказал он, поднимая трубку.

– Доброе утро, Эдвард, – голос был деловым, без лишних эмоций. – Могу я вас отвлечь на минуту?

Эдвард мельком взглянул на часы. Ещё даже не восемь утра.

– Конечно. Что-то срочное?

– Вы, вероятно, уже видели новости о мистере Кросби, – произнёс куратор, делая небольшую паузу.

– Мельком.

– Его смерть – большая потеря для Фонда. Мы организуем встречу сегодня днём, чтобы обсудить, как это повлияет на текущие проекты. Ваше присутствие обязательно.

– Конечно. Когда?

– В три часа, в конференц-зале на втором этаже. Не забудьте взять последние отчёты по вашему проекту.

– Понял.

– Встретимся в три, – напомнил куратор перед тем, как завершить разговор.

Эдвард убрал кружку в раковину и подошёл к окну. Серое небо постепенно уступало настырным лучам солнца, пробившимся сквозь облака, проделывая в них всё большие дыры. День, похоже, налаживался. Эдвард на мгновение задержал взгляд на улице: прохожие, ещё недавно прячущиеся под зонтами, теперь шагали вперёд уверенно, оставляя дождливое утро позади.

Снова зазвонил телефон. Эдвард взглянул на экран и, увидев имя Беллы, с лёгкой улыбкой поднял трубку.

– Ты уже выпил свой кофе, – её голос звучал бодро для такого раннего часа.

– А ты уже встала? – ответил он с показным беспокойством.

– Ваш сарказм, Эдвард Лэйк, неуместен. Думаешь, только ты умеешь быть продуктивным утром?

– Ты же хотела поспать подольше, – он усмехнулся.

– Я пыталась, но всё-таки решила позвонить. Мы договорились встретиться сегодня, помнишь?

– Конечно помню. У меня совещание днём, но я освобожусь к шести.

– Отлично. Только не задерживайся, Эдди, – игриво добавила она.

– Никогда, – произнес он по слогам.

– Кстати, ты слышал о мистере Кросби?

– Увидел в новостях. Ты знала его?

– Наша семья знала его давно. Родители были с ним в хороших отношениях. Грустная новость, честно говоря.

– Сожалею.

– Да. Ну, до вечера? Жду тебя. Целую.

Эдвард в ответ громко чмокнул в телефон и сбросил звонок. Лучи солнца уже прорвали остатки облаков, наполняя кухню мягким осенним теплом. День действительно налаживался.

Лаборатория встретила Эдварда холодным светом ламп, отражающимся от стеклянных перегородок. На рабочих столах стояли микроскопы, пробирки и кюветы, напоминая своим расположением шахматную доску с идеально выстроенными фигурами. В углу тихо гудела центрифуга, наполняя помещение низким ритмичным звуком, который странным образом помогал сосредоточиться. В воздухе витал лёгкий запах реактивов.

Молодой ассистент Эдварда, недавний выпускник Оксфорда, всматривался в компьютерный монитор. Услышав шаги, он поднял голову и обернулся. На его лице появилась широкая улыбка.

– А вот и наш, без пяти минут, доктор медицинских наук! – с наигранной торжественностью воскликнул он.

– Да брось, – отмахнулся Эдвард и плюхнулся в своё кресло. – Что у нас произошло за ночь? Или ты опять пытаешься вскрыть сервер МИ-6?

Марк присел на край стола и махнул рукой в сторону экрана:

– Я давно этим не занимаюсь. – Он подошёл к компьютеру Эдварда, и после пары кликов на экране появилась кривая линия. – Ты не поверишь, но клетки снова начали вести себя странно. Помнишь, мы говорили о стабильности? Так вот, они не просто активны – это всплески, причём в самых неожиданных точках эксперимента.

Эдвард посмотрел на экран.

– Спасибо. Ты снова напомнил мне, что пароли – это просто формальность. Покажи данные, – буркнул он, беря кружку кофе из рук Марка и отпивая.

– Эй! – возмутился тот и склонился к монитору. – Ты говорил, что система должна быть стабильнее, но, посмотри, – он вывел на экран графики, где линии резко взлетали и падали. – Такие скачки выглядят странно.

Эдвард наклонился ближе к экрану.

– Всплески активности… А это не просто шум системы?

Марк покачал головой.

– Исключено. Такие результаты повторяются.

Эдвард нахмурился.

– Нам нужно проверить все параметры. Если это не ошибка оборудования, то мы можем столкнуться с чем-то очень важным.

Марк уже набирал команды на соседнем компьютере.

– Я запущу диагностику. А ты пока можешь оценить остальные данные.

Эдвард кивнул, всё ещё сосредоточенно изучая графики.

– Если причина не в системе, значит, мы близки к тому, чтобы понять природу этих процессов.

Марк улыбнулся.

– Мы ведь этого и добиваемся, не так ли?

Эдвард ответил короткой улыбкой, не отрываясь от экрана.

– Старик, – заговорил Марк, откидываясь на спинку стула, – а ты вообще думал, что будешь делать после защиты диссертации? Докторская – это тебе не шутки.

Эдвард на мгновение поднял глаза от монитора, но тут же вернулся к графикам.

– Возможно, продолжу работать здесь. У нас куча дел.

– Разумеется, – задумчиво сказал Марк. – А ещё семейная жизнь маячит на горизонте. Изабель наверняка ждёт серьёзных шагов.

Эдвард с притворным упрёком посмотрел на назойливого ассистента.

– Мы никуда не торопимся. Нам и так хорошо вместе, а дальше будет видно. Отстань, а?

Марк наклонился ближе, как будто собирался выдать секрет.

– Ладно, но я всё равно ставлю на то, что ты успеешь стать великим, прежде чем женишься.

Эдвард тихо засмеялся. Он постучал пальцем по экрану монитора.

– Если мы решим проблему с нейронными культурами, этого уже будет достаточно для счастья.

Марк театрально закатил глаза.

– Ну конечно, счастье – это нейронные культуры! Старик, ты когда-нибудь пробовал быть романтиком, а не занудой?

Эдвард улыбнулся, но не оторвался от экрана.

– У меня с этим порядок, поверь. А вот ты продолжай восхищаться моим величием.

Марк фыркнул и уткнулся в свой монитор.

– Восхищаюсь! И на этом заканчиваю наш культурный обмен.

Под гулкий аккомпанемент центрифуги лаборатория вновь погрузилась в академическое молчание, нарушаемое лишь ритмичным стуком клавиш и тихим шуршанием вентиляторов.

Изабель вошла в ресторан, и её появление мгновенно привлекло внимание окружающих. Стройная, с утончёнными чертами, она выглядела особенно изысканно в тёмно-зелёном платье, которое мягко обрисовывало силуэт, добавляя ей особого обаяния.

По пути к столику, где её уже ждал Эдвард, она поздоровалась с несколькими знакомыми и обменялась парой слов с элегантной дамой, помахавшей ей.

Когда, наконец, она добралась до Эдварда, тот поднялся, и, коснувшись щеки Изабель быстрым, но нежным поцелуем, украдкой вдохнул аромат её волос.

– Ты самая красивая, – пошептал он, прежде чем отодвинуть стул, приглашая её присесть.

– Спасибо, – с лёгкой улыбкой ответила Изабель, заправляя за ухо светлую прядь волос. – Как прошёл день?

– В целом, как обычно, – ответил Эдвард, делая глоток воды. – В лаборатории тестировали новую серию клеток. Появились странные всплески активности, но, честно говоря, пока не уверен, что это именно прорыв.

– Эдди, и ты так спокойно об этом говоришь? Ну это же звучит как прорыв! – Изабель чуть приподнялась от волнения, её глаза заблестели. – Разве нет?

– Я бы не был столь уверен, – сдержанно ответил он, улыбнувшись. – Пока есть вероятность, что это всего лишь шум системы. Если шум не подтвердится – это будет серьёзно, а пока мы просто проверяем гипотезы.

Изабель кивнула.

– Понимаю. Но всё-таки, мне кажется, это – огромный шаг вперёд. То, что ты делаешь, действительно потрясающе.

К ним подошёл официант. Меню не понадобилось. Изабель выбрала лёгкий салат, а Эдвард остановился на пасте с морепродуктами.

После того как официант ушёл, Изабель ненадолго замолчала.

– Жалко Джека, – сказала она задумчиво. – Хороший был дядька.

Эдвард кивнул, вспомнив новость, которую слышал утром.

– Да. Сочувствую. Ты давно его знала?

– С самого детства, – тихо ответила она. – Джек был близок нашей семье. Я знала его с тех пор, как себя помню. Однажды он подарил мне недельный тур по Италии. Мне было всего семнадцать. Я тогда думала – это лучший подарок на свете.

Эдвард внимательно слушал, замечая, как голос Изабель становится всё тише, а взгляд теряется в детских воспоминаниях.

– Это должно было быть восхитительное путешествие, – сказал он мягко, дотронувшись до её руки.

– Да. – Она грустно улыбнулась. – Джек был невероятным человеком. Он всегда поддерживал благотворительные проекты, был одним из самых щедрых меценатов. Жаль, что он ушёл так внезапно.

Изабель вздохнула, но тут же, оживившись, продолжила разговор:

– Ну, кстати, раз уж мы говорим о благотворительности, – она игриво прищурилась, – сегодня вечером ты будешь моим кавалером на балу.

– Я до сих пор не знаю, что мне надеть, – с усмешкой сказал Эдвард. – Может подскажешь?

– Ты забыл? Я уже всё подготовила. Твой костюм доставят прямо к тебе домой перед выходом. Ты просто наденешь его и будешь выглядеть… как настоящий принц!

– Из коробки? – спросил он лукаво.

– Поверь, это лучше, чем если бы ты сам выбирал.

– Значит, сюрприз? – Эдвард приподнял одну бровь. – Признаюсь, не ожидал от тебя такой коварной выходки.

– Это потому, что за год я тебя уже изучила. Ты обязательно выберешь что-нибудь удобное, нейтральное. А на этот бал надо идти в чём-то особенном. Не стоит рисковать с твоим вкусом.

Эдвард усмехнулся.

– Хорошо, – сказал он, сдаваясь. – Мне остаётся только ждать и довериться тебе.

Изабель чуть подалась вперёд.

– А мой костюм… тоже сюрприз, – добавила она заговорщицким тоном. – Уверена, тебе он понравится.

Эдвард тоже подался вперёд и прищурился.

– Теперь я действительно заинтригован.