Пролог

В камине весело потрескивали поленья, охваченные языками красно-желтого пламени. Их вид завораживал, притягивал взгляд, околдовывал.

Колдовство… Март усмехнулся, вспомнив слово, которым невежи до сих пор иногда называют магию. Колдовство и колдуны. И плевать они хотели на общепринятые названия.

Плевать, плевать на все… Хотелось бы и ему просто взять и наплевать. Послать все к черту: и сестру, и выбор, перед которым она его поставила, – просто уйти.

Но сбежать можно не из всякой западни. Да и разве он беглец?

Март сполз по спинке кресла еще ниже, водрузил ноги на невысокий табурет, поближе к огню, который по-прежнему притягивал взгляд. Мартин даже не потрудился снять сапоги – зачем? Не хватало еще потом встречать гостей босиком и обуваться в спешке. Пустое. Ждать осталось недолго.

Он только расстегнул несколько пуговиц рубашки и привычно закатал рукава.

Мятая одежда, растекшееся по креслу тело, бокал с янтарной, терпко пахнущей жидкостью на столике у правого локтя. Будь в помещении сторонний наблюдатель, он решил бы, что молодой человек пьян. Март и впрямь в этот вечер представлял собой жалкое зрелище. Вот только он не выпил ни капли спиртного. Наполнил стакан на треть, поставил на стол, но передумал и так к нему и не притронулся – ясная голова сегодня еще пригодится.

Одно из поленьев снова издало треск и рассыпалось в пламени в труху, другие еще сохраняли форму, несмотря на то что огонь уже порядком их потрепал. Март подумал, что он сам теперь сродни этим деревяшкам – осталась только форма, внешний вид, но языки пламени с себя уже не стряхнуть.

Тихо отворилась боковая дверь, впуская в комнату рыжеволосого мальчишку. Огненная шевелюра подростка, как всегда, оказалась растрепана, будто не чесана много дней, хотя Март своими глазами видел Пьетро утром и прическа у него была почти что опрятная.

Мартин бросил на визитера ленивый короткий взгляд и вновь уставился в камин. Вот и второе полено истлело…

– Опять потерял расческу?

– А? – замерший было у двери мальчик вздрогнул. – Я… это…

Март повернул к нему голову, красноречиво приподняв бровь.

Пьетро тут же подобрался, вытянул руки по швам.

– Простите, господин! – выпалил он на этот раз четко и громко, как солдат перед командующим. – Никак нет! – Похоже, ветеранские истории Густава плотно осели в подсознании мальчишки. – Расческа при мне! – В подтверждение своих слов подросток даже извлек ее из кармана и несколько раз прошелся деревянными зубцами по волосам. – Уй! – Зубчики ожидаемо запутались в непокорных прядях.

Март поморщился.

– Петька, брось, – попросил устало, отворачиваясь.

– Э-э-э… – раздался звук падения маленького предмета на пол. – Расческу бросил, господин!

Мартин с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться – Петька с его тонкой душевной организацией непременно обидится.

– Господин? – В голосе мальчика появились жалобные нотки.

– Да, Петь? – Третье полено. Что-то «гости» тянут. Если так и дальше пойдет, придется вставать и подбрасывать в камин новую порцию дров.

Пьетро несмело сделал шаг к креслу, в котором все еще сидел, развалясь, Март, и робко замер.

– Я опять понял вас буквально, да?

На этот раз Мартин улыбнулся от души и не таясь. Есть же толк, есть. Раньше парнишка и заговорить первым не решился бы, и вопрос задать.

– Ага. – Март, не поворачиваясь, оторвал ладонь от подлокотника кресла, согнул указательный палец, и брошенная на пол расческа, взлетев в воздух, послушно заняла свое место в кармане юного хозяина.

– Ох… – выдохнул Пьетро. Что тоже было успехом – вспомнить хотя бы, как он визжал, словно раненый поросенок, при любых проявлениях магии рядом с ним.

Март наконец взял себя в руки, обхватил ладонями подлокотники, подтянулся, садясь ровнее, поставил ноги на пол.

– Петь, ты что-то хотел?

Мальчик смущенно переступил с ноги на ногу.

– Хотел спросить: не нужно ли вам чего? Спать пойти… – и резко замолчал, увидев, как господин хмурится.

– Сколько раз я тебе говорил, что ты больше не раб? – строго спросил Март.

– Много, господин. – Успех, конечно, налицо, но работать с парнишкой еще долго. Жаль, что…

– И не «господин», – продолжил Мартин. – И на «ты».

Пьетро упрямо поджал губы, мотнул головой, как норовистый конь, взметнув огненно-рыжую челку.

– Не могу, господин.

Вот ведь упрямец! Март не сдержал улыбки.

– Хорошо, что ты зашел, – сказал он, снова становясь серьезным. – Вон там на столе деньги, – кивнул, указывая направление. – Передашь завтра с утра поверенному господина Переуса. Это арендная плата.

– Конечно, господин! – Мальчик тут же ожил и встрепенулся. Задание – это привычно, это просто, это то, что нужно.

– Там же твои документы…

Пьетро вскинул на Мартина расширившиеся от ужаса глаза.

– Господин, вы меня гоните? Потому что я плохо учусь?

– Глупости не говори, – огрызнулся Март. – Никто тебя не гонит. У каждого уважающего себя человека документы должны быть при себе. Давно следовало тебе их отдать.

Пьетро сделал шаг к столу, остановился, посмотрел недоверчиво.

– И никакого подвоха? – И как только в этом парне умудряются уживаться угодничество и покорность бывшего раба и наглость беспризорника?

Март серьезно кивнул.

– Никакого подвоха.

Во всяком случае, в том, что касается вольной Пьетро и банковского счета на его новое имя. Но документы из банка мальчик рассмотрит завтра утром. Если прочтет и поймет не все, то банковский вензель и имя точно узнает, а дальше разберется.

Пьетро наконец добрался до стола, как Март и предполагал, не стал изучать бумаги при нем – молча сгреб и спрятал за пазуху, одернул кафтан.

«Хороший пацан, – подумал Мартин, поглядывая из-под полуопущенных ресниц. – И все у него будет хорошо».

– Господин?

Мартин не ожидал, что мальчик снова решится заговорить, поэтому удивленно поднял голову.

– Да, Петь? – Он поощрительно улыбнулся.

– Что-то случилось? – Ответная улыбка Пьетро была робкой и едва различимой, но все-таки была.

Случилось. Тщательно создававшийся мир Марта в одночасье рухнул. Цель, на которую он потратил всю свою жизнь, обернулась разочарованием. А единственный выбор оказался очевидной роковой ошибкой. Потому что в данном случае ошибкой будет любой из выбранных вариантов.

Слишком… много всего. Слишком сложно для только-только начавшего оживать мальчика Пьетро.

Март уверенно покачал головой.

– Ничего, Петь.

– Мне показалось, вы грустите.

– «Ты», – поправил Мартин. Пьетро закусил губу, но не сдался – упрямый. Март усмехнулся. – Настроение просто такое, лирическое. Что ж я, не человек, что ли?

– Человек… Скажете тоже, – возмутился мальчик. – Вы же самый великий черный маг…

– В городе? – Март скептически скривился.

Пьетро выпятил колесом грудь.

– В нашем королевстве!

Вероятно, один из, если судить по силе дара. Только речь не о величии. Март мог получить величие, а выбрал…

Он напрягся, почувствовав приближение тех, кого ждал весь вечер. Выходит, Март думал о Брэнигане слишком плохо – тот промучился целых полдня, прежде чем сдать его со всеми потрохами тем, кому следовало. И все же он в нем не ошибся.

Мартин подобрался – все, хватит лирики.

– Пьетро, сядь, пожалуйста, – указал на табурет перед камином прямо напротив своего кресла. На пустую болтовню больше не было времени.

Мальчик вздрогнул от резко изменившегося тона «господина» и послушно пересек комнату, чтобы выполнить приказ.

Март на мгновение прикрыл глаза. Чужая энергия стремительно приближалась: целый отряд… Сильные маги… Мартин не сдержался и хмыкнул – высоко же они его оценили. Или наоборот – слишком низко – так бы он и ждал облавы, нежась в кресле перед камином…

Март подался вперед.

– Молчи и слушай, – заговорил быстро и строго. – Скоро сюда придут люди…

Пьетро растерянно моргнул.

– Гости? Накрыть на стол?

Мартин раздраженно мотнут головой.

– Не перебивай, пожалуйста. – Петька тут же виновато потупил взгляд. – Они будут задавать тебе вопросы. Обо мне.

Мальчик тут же вскинулся.

– Что вы, господин! Вам не нужно напоминать! Я никому ни одного словечка, я…

Верность, самоотверженность. И самое поганое то, что Пьетро действительно умрет, но не выдаст его. Ничего толком не знает, но будет защищать до последнего.

– Идиотом не будь, – перебил Мартин, злясь больше не на собеседника, а на себя – за то, что привязал к себе мальчишку, но дело до конца не довел. – Эти люди придут не на чай и, если надо, развяжут язык любому. На любой их вопрос – отвечай правду. Говори – все. Действительно все. Это понятно?

– Но как же?..

– Это понятно? – повторил Мартин с нажимом.

– Да, господин.

– Да, Март, – поправил он скорее по привычке, чем осознанно.

– Да, господин, – как всегда уперся Пьетро. Ну да боги с ним.

Ощущения обострились. «Гости» были совсем близко. Март почувствовал, как покрывается гусиной кожей – дом накрыли куполом.

Мышеловка, из которой не уйти.

Но разве он собирался уходить?

Март встал и опустил закатанные рукава рубашки; застегнул манжеты.

– И чтобы вел себя покорнее мыши, – бросил взгляд на растерянного Пьетро. – Полное содействие.

Кажется, до мальчика наконец дошло.

– Это что же… – У него даже губы побледнели. – Они?

Март усмехнулся.

– И еще группа поддержки, – проворчал себе под нос. Пьетро услышал, часто заморгал, не понимая. – Уши закрой! – резко велел Мартин.

Пьетро послушался мгновенно – привык доверять и полагаться на своего «господина». Закрыл ладонями уши. В следующее мгновение рвануло: ухнуло, грохнуло, дверь слетела с петель и улетела в другой конец помещения, со звоном и грохотом сбивая все на своем пути.

Пьетро согнулся, как под обстрелом. А Март остался стоять. Посреди комнаты. С идеально прямой спиной. Только повернулся лицом в сторону так агрессивно и нелепо открытой двери.

О да, их было много. Столько гостей в период обитания тут Мартина этот дом еще не видел.

– Не двигайся! – рявкнул седовласый светлый маг в необъятной хламиде, первым ворвавшийся в помещение. Можно подумать, он сам своей белой «святой» силой вышибал дверь. Март не шелохнулся. Только стоял и смотрел. – Подними руки! – поднял, нарочито медленно, тягуче – вверх, немного в стороны, ладонями к визитерам, чуть расставив пальцы, демонстрируя, что не собирается использовать магию. Внутри купола и не смог бы. – Взять его!

Мартин не сопротивлялся, ни когда к нему подбежали двое огромных «служак» и заломили руки за спину, заставив согнуться, ни когда светлый накидывал на него «пелену покорности». Только повернулся к вжавшемуся в угол Пьетро и чуть смежил веки, напоминая об обещании.

Отвернулся.

Его повели к выходу.