У ангела, умилительно взиравшего со стены, было мое лицо, что неудивительно, памятуя об особом расположении ко мне художника. Но Димка-то об этом не знал, и ангельский лик явился для него серьезным испытанием. Думаю, это его и добило.
– Аня, – сказал он, – выходи за меня замуж. – И достал бархатный футляр, при этом из его кармана выпали мои трусики.