Читать книгу «Данте» онлайн полностью📖 — Татьяны Михаль — MyBook.
image
cover

Татьяна Михаль
Данте

Глава 1

– ДАНТЕ –

В реальной жизни всегда побеждает зло.

В этой истине я лично убедился.

А раз так, значит, я должен стать ещё большим злом, чтобы все прогнившие, погрязшие в грехах твари знали своё место.

Хрустнул пальцами, затем шеей и нанёс уроду новый удар. Мой кулак рассёк ему другую бровь.

Следующий удар, и я ломаю ему челюсть.

Избиение продолжается почти час.

Мудак корчится на холодном, окровавленном полу, запах его крови щекочет мои ноздри. Он уже сдался. Он молил о пощаде. Он просил прощения.

Но мне всё мало.

Гнев разъедает нутро. Ярость требует всё больше страданий и крови.

Хватаю его за волосы и заставляю смотреть в своё лицо.

– Так что ты там говорил о моей покойной сестре?

– П… хро… ссти… – хрипит он, едва проговаривая слова. Из-за сломанной челюсти ему трудно говорить.

Разжимаю кулак, и его голова с глухим стуком падает на железобетонный пол.

– Прости? – усмехаюсь я горько. – Ты своё «прости» в жопу себе запихай.

– Данте, может, хватит? – обеспокоенно спрашивает моя шестёрка. – Он извинился. Много раз. И уже ответил за свои слова. Ты же почти убил его…

Я заворожено смотрю на тело у своих ног.

Краем глаза замечаю, как Тихарь отталкивается от стены и медленно приближается ко мне.

Он останавливается на безопасном расстоянии от меня и произносит тихо:

– Данте. Хватит. Пощади его. Пожалуйста.

«Хватит».

«Пощади».

«Пожалуйста».

Три слова в мёртвой тишине тёмного переулка.

Три слова, которые с мольбой произносили убийцы моей сестры.

Они молили простить их. Молили не убивать.

Наложили от боли и страха в штаны и рыдали, рыдали, рыдали.

Диана. Моя сестрёнка Диана. Она тоже молила остановиться. Молила своих насильников прекратить.

Ублюдков её мольбы лишь распыляли. И они принимались с ещё большим рвением терзать её тело и калечить хрупкую душу.

Смотрю на тело у своих ног и не испытываю сострадания.

Насильники и садисты никогда не испытывают сострадания к своим жертвам. С хера ли я должен сострадать им и испытывать жалость?

Достаю из кармана тюремных брюк идеальную заточку и показываю её мудаку у моих ног, что осмелился открыть своё хайло и осквернить погаными словами память моей святой сестры.

Он дрожит и поскуливает от абсолютного страха. Потрясение и агония в его глазах безошибочны. Всегда были безошибочны.

Страх в глазах моих врагов не вызывает у меня ни радости, ни злости, ни отчаяния. Ничего. Я давно перестал чувствовать что либо, кроме глухой ненависти и ярости ко всему сущему.

– Услышу ещё хоть раз любое слово о своей сестре, или просто подумаешь о ней, тогда я отрежу тебе язык. Вот этой заточкой. Затем оторву яйца и затолкаю их в твою поганую пасть, – я говорю спокойно, негромко, как если бы говорил в храме с людьми, спросившими у меня совета.

Взгляд урода полон ужаса. Он отчаянно кивает. Он всё, что угодно, сейчас сделает или скажет, лишь бы я оставил его в покое.

– Тихарь, его здесь называют Волком, верно?

Шестёрка кивает и произносит:

– Да. Его фамилия Волков.

Опускаюсь на корточки, глажу Волкова по ушибленной и залитой кровью голове и договариваю:

– Запоминай, Волк, я здесь заперт надолго. У меня пожизненный срок. И мне нечего терять. Абсолютно нечего. Мне глубоко срать, добавят мне ещё один пожизненный срок, или два, да хоть десять. Поэтому благодари Тихаря, что он остановил меня, иначе я бы тебя добил. Проболтаешься кому-то обо мне – обеспечу твою печень ударом пера.

В нос ударяет запах мочи. Туши, по ошибке именуемые людьми, всегда превращаются в отвратительные куски дерьма, когда смерть буквально дышит им в затылок.

Они боятся умереть. И цепляются за свою жалкую, ничтожную и бессмысленную жизнь.

– А что ему сказать, Данте? – вылупился на меня Тихарь. – Он же не просто избит, ты же искалечил его. Обе ноги сломаны, все пальцы на руках вывернуты назад. Обе руки – открытый перелом. И рожа, как в фильмах ужаса.

– Волчонок, скажешь, что оступился и неудачно упал, – пожимаю плечами. – А если честно, мне всё равно, что скажешь. Просто помни, назовёшь моё имя – ты труп.

Убираю заточку обратно в карман, вытираю руки о протянутую Тихарем влажную тряпку.

Пальцами зачёсываю волосы назад и ухожу в свою камеру.

Менты и слова не скажут, если Волков не откроет свою пасть. А он не откроет. Ему выходить через три года. Будет молчать.

– Данте… – тихо зовёт меня Тихарь, когда мы проходим по коридору с облезлой краской и тускло мерцающим и гудящим в старых светильниках светом. – Ты здесь всего год… Но уже превращается в монстра…

Резко останавливаюсь и смотрю в блеклые глаза Тихаря.

Тощий, угловатый, вечно трясущийся от страха. Стриженный налысо. Нет двух передних зубов. Он похож на загнанного мелкого зверька, коим и был, пока я однажды не заступился за него. Теперь Тихарь – мой.

Нет, он не опущенный. Просто шестёрка, как говорят на зоне.

Сел за вооружённый грабёж. Дали пятнадцать лет. Восемь уже отсидел.

Мне не нужен был слуга. Мне никто не был нужен. Но здесь иной мир, иные правила. Раз он не мой, значит, нехер было заступаться.

Именно Тихарь ввёл меня в курс дела. Рассказал обо всех зеках. Кто, за что и как надолго сидит. Рассказал, что меня не трогали и не трогают, так как наряду с ворами, в почёте в тюрьме и кровная месть.

Рассказал, что ко мне присматривались и ждали. Дал совет, если не хочу, чтобы ко мне совались с дебильными вопросами и провокациями, я должен делиться передачами.

И я делился тем, что матушка передавала.

Но всё же мне пришлось отстаивать собственные позиции. На зоне не переваривают слабых духом и трусливых. На любые оскорбления я отвечал и отвечаю силой.

Возможно, я хочу, чтобы меня здесь убили…

– Превращаюсь в монстра? – переспрашиваю его.

Тихарь отступает, ёжась от моего тяжёлого взгляда.

– Ладно, извини… Давай замнём? Я сказал, не подумав… – проговорил он виновато.

– А я и есть монстр, – произношу в ответ и усмехаюсь.

Жестокий. Отвратительный в своих совершённых поступках. Бессердечный. Беспощадный.

Чем я лучше убийц своей сестры?

Такой же убийца.

Раньше я был другим.

Кажется сейчас, что тогда был не я. Совершенно другой человек. Другая душа, другие мысли, желания и мечты.

В той жизни у меня был свет – Диана. Улыбчивая, сияющая своей непорочностью, наивностью и любовью ко всему миру.

Она любила саму мысль о жизни.

Она была моей половинкой. Частью моей души, моим истинным светом.

И этот свет отобрали. Втоптали в грязь, осквернили и предали страшным мукам.

«Скорби и искушения полезны человеку», и Господь посылает их нам, «Чтобы научить нас, что желающему спастись невозможно прожить жизнь без скорбей и искушений» (Деяния 14:22).

Видимо, я оказался слишком слаб, чтобы нести бремя прислужника Господа. Я не смог выдержать эти тяжкие испытания. Не смог простить. Не смог терпеть.

При жизни убийц моей сестры не настиг человеческий закон и суд. И я не смог вынести слёз и седины матушки и отца, что постарели за день сразу на тысячу лет.

Девять лет прошло, как я потерял сестру-близнеца, но мне кажется, будто моё сердце тогда остановилось и больше не забьётся. Душа до сих пор громко плачет.

Я не считаю себя сильно умным. Но и дураком не являюсь. Я знаю, что очень грешен. И знаю, что до меня обязательно дойдёт Высший закон, когда закончится мой путь.

 
Поверь, когда в нас подлых мыслей нет,
Нам ничего не следует бояться.
Зло ближнему – вот где источник бед,
Оно и сбросит в пропасть, может статься.[1]
 

Вернувшись в камеру, замечаю, что сокамерники умолкли и замерли.

– Данте, а не подохерел ли ты? – рычит один из них.

Поднимаю одну бровь и спокойно спрашиваю:

– Какие-то проблемы?

– Это ты создаёшь проблемы, – цедит зек.

– Я их решаю, – отвечаю резко. – Если ты решил стать проблемой, то я быстро решу этот вопрос.

– Ты в уши мне говно не лей. Пацаны видели, как ты отметелил Волка! Менты всех нас отправят по карцерам, но сначала из каждого сделают такую же отбивную! И запрут камеру! Больше не будет свободных прогулочек! Будем сидеть в этой конуре, как и остальные! Пацаны тебе спасибо точно не скажут!

Ставлю руки на стол и склоняюсь к зеку. Смотрю в его злые глаза и произношу:

– А ты, что, в штаны уже от страха наложил?

Мужик поднимается со скрипучего стула.

– Данте, я тебя уважаю, но в последнее время ты переходишь всякие границы. Решил гниде пасть сломать – сломай. Но сделай всё так, чтобы никто не задавал вопросов. Здесь тебе не бойцовский клуб. Здесь тюрьма. Сегодня тебя никто не сдаст. Но и покрывать никто не станет. Ответишь за Волка сам.

– Их нежит небо, Или травит ад?[2] – усмехаюсь я. – Мне плевать на чьё-либо мнение.

Оглядываю всех мёртвым взглядом и говорю предельно просто и понятно:

– Для меня важна светлая память сестры, и никто из вас, ублюдков, не смеет её касаться. Любой, кто вякнет о ней – сдохнет в луже собственной крови с распоротым брюхом.

Ярость вновь пронизывает мои внутренности, пылая знакомым огнём, который уничтожил почти всё светлое во мне, превратив душу в выжженную землю.

– Ты псих, Данте, – с жалостливой ненавистью произносит зек. – Ты здесь не просидишь и десятка лет, как тебя кончат.

Я смеюсь на его слова и говорю цитатой:

– Я не был мертв, и жив я не был тоже[3] Поэтому… я буду только рад…

– Ты уже всех заебал своей одой! – рявкает другой зек.

– Ода – это торжественная песня. «Божественная комедия» Алигьери – это поэма.

Зек сплюнул.

Возможно, сейчас в камере произошла бы драка.

Но вмешался случай.

В камеру входит надзиратель и бросает небрежно:

– Данилов! На выход! К тебе посетитель!

Бросаю предупреждающий взгляд на сокамерников и следую за надзирателем.

Перед выходом из блока, он надевает на меня наручники и ведёт в зал свиданий.

Кто мог ко мне прийти – не знаю.

Для приезда матушки и отца – слишком рано. Мне позволено видеться с ними лишь раз в месяц.

Кроме них, я никого не жду. И никто не придёт.

После обвинения в убийстве, от меня отвернулись все – церковь, друзья, родственники. Остались только мать да отец.

Меня привели в серое, безликое помещение.

Занял место на неудобном твёрдом стуле.

Охранник перестегнул на мне наручники – приковал их к столу.

Да, особо опасные преступники не имеют возможности нормально общаться с гостями.

Охранник вышел, оставив меня одного.

Это что-то новенькое.

Охрана никогда не покидает комнату свидания. Один всегда стоит на посту.

Я замер, ожидая дальнейшего развития событий. Ждать пришлось недолго.

Открылась дверь напротив, и в помещение вошёл незнакомец.

Высокий мужчина. Его крупная фигура облачена во всё чёрное от кончиков элегантных туфель до идеально скроенного костюма, подчёркивающего широкие плечи.

На крепком запястье – дорогие часы.

Этот человек не выглядел представителем закона. Это был не адвокат. Не прокурор, не мент, даже не судья.

Он выглядел как человек, прекрасно знающий, что такое криминал.

Он выглядел как криминальный авторитет.

Он без спешки опустился на стул напротив, внимательно глядя мне в глаза.

Его лицо – жёсткое. Взгляд – суровый, тяжёлый.

Я не спешил задавать вопросы и узнавать, кто он, и какого хера ему от меня понадобилось.

Мужчина заговорил первым:

– Здравствуй, Денис. Или лучше, Данте? Ты меня пока не знаешь. Моё имя – Шведов Олег Викторович. Можешь обращаться ко мне просто Швед.

– И что понадобилось просто Шведу от заключённого? – хмыкаю я.

Уголки губ его дёрнулись, и он ответил:

– Хочу заполучить тебя в свою команду, Данте. С тебя – беспрекословное выполнение моих приказов. С меня – свобода, деньги и новая жизнь. Что скажешь?

– Скажу, что ты знаешь, где выход, Швед, – отвечаю ему с кривой усмешкой.

– Знаю. И хочу, чтобы ты тоже оказался на той стороне, – произносит он. – Я наслышан о тебе. Кое-кто мне рассказал, что в тюрьме оказался человек, которому здесь не место. Я прочитал твоё дело…

Я стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Но Швед проигнорировал мою ярость. Он продолжил:

– Тебе нечего терять. По твоим глазам вижу. Но что бы сказала твоя сестра, Данте?

– Умолкни, – прорычал я.

– Хорошо, – пожимает он плечами. – Тебе плевать на себя. А что насчёт твоих несчастных родителей?

– Слушай, отвали, – говорю ему злобно.

– Ты ведь не в курсе, что твоим отцу и матери пришлось сменить место жительства? Тебе никто не рассказал, что их затравили соседи? Что подростки забрасывали и расписывали их дом, забор… нехорошими словами?

Я не позволил ни единому движению выдать, насколько сильно его слова сковали мне горло.

Матушка словом не обмолвилась об этом.

Но правду ли говорит этот Швед?

– Спроси сам, когда они приедут к тебе, – говорит он, глядя мне в глаза.

Я прищурился, глядя на него, и сжал крепче кулаки, желая немедленно схватить этого мерзавца, заявившегося ко мне, словно он хозяин жизни, и рассказывающего, что мне следует делать.

Он склонился ближе ко мне и твёрдым тоном заявил:

– Мне нужны верные и сильные люди, Данте. Тебе нужна новая жизнь. Отпусти прошлое и начни всё заново.

– Почему я должен тебе верить?

Он усмехается:

– Потому что я никогда не лгу.

В реальной жизни всегда побеждает зло.

В этой истине я лично убедился.

Девять лет, как я нахожусь в аду.

Убийство моей сестры. Год не жизни, а страданий и поиска справедливости.

Затем мой срыв и самосуд.

А далее уже два года, как судили меня.

И шесть лет на зоне.

Я долго думал над словами Шведа. Его предложение было, как то яблоко искушения в райском саду, только в этот раз оно предлагалось для того, чтобы покинуть один Ад и оказаться в Чистилище.

Разве можно жить с тяжестью на душе? Хоть на воле, хоть в тюрьме – клетка внутри меня одна, и из неё меня никто не выпустит.

Дальнейшую судьбу мою решила матушка.

В следующий её приезд я попросил рассказать мне всю правду.

Проклятье.

...
8

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Данте», автора Татьяны Михаль. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанрам: «Эротические романы», «Современные любовные романы». Произведение затрагивает такие темы, как «криминальные мелодрамы», «любовные испытания». Книга «Данте» была написана в 2022 и издана в 2022 году. Приятного чтения!