Цитаты из книги «КаМаЗ и Ч.М.О.»

– А нахрена тебе столько кактусов? – спросил я, чтобы отвлечься от ощущения того, что мне подмывают зад, который я уже минут пятнадцать не могу расслабить. Зная Марусину удачливость и сноровку, есть риск, что она может случайно угодить мне в самый эпицентр моей неприкрытой сейчас ничем задницы и уронить в него что-нибудь. – Они очень красивые. Знаете, как великолепно они цветут? Я понимаю, что для всех они колючие, невзрачные и неказистые, но я их очень люблю. В них есть душа. Не то, что в пошлых розах.

более квалифицированный полицейский, чем вы. – Марина Олеговна! – уже перешла на фальцет Анна Ивановна. – Марина Олеговна, разве на вас не должно быть узкой юбки и не застегнутой сверху блузки, как положено настоящим учительницам? Ну, знаете, как в фильмах? – не остался в долгу Костров. – Хотя, я, наверное, не те фильмы смотрел? Но что-то мне подсказывает, что знания у тех учительниц гораздо глубже ваших. – Как остроумно! – сгримасничала я.

К тому же, Михаил Захарович, разве вы не должны быть в форме, как положено настоящим полицейским? Ну, знаете, как в фильмах показывают? Хотя, о чем-то это я? Наверное, в тех фильмах любой фальшивый полицейский гораздо

В этой школе я новичок и один из самых молодых педагогов, так что о том, что такое дедовщина среди учителей я знаю не понаслышке. Меня охотнее принимают за декор кабинета, который мне выделили, нежели за полноценную коллегу.

– Да, Маруся? Всё в порядке? – Зая, тут такое дело… В общем, у меня воды немножко отошли… – Твою мать! Ты где сейчас? Я еду. – Я тоже еду и прямо в роддом. Всё хорошо, Миша. Со мной Тёма, даже он не паникует, – улыбнулась я, глядя на парня, который едва держался от того, чтобы выпрыгнуть на ходу из машины. – Маруся, я даже по голосу знаю, когда ты пиздишь. Дай мне водителя «скорой» или врача, я им кое-что скажу. – А мы на такси едем, – хохотнула я нервно. – На такси, блядь?! Рожать? Маруся!

Красивые. Не большие, не маленькие. Как надо. Слегка покусывает нижнюю задумчиво изнутри, будто и в самом деле занята поиском других букв над моими губами. – Маруся. – М? – вздёрнула она подбородок, чтобы видеть мои глаза, и оказалась поймана, когда я накрыл её рот поцелуем. Я буквально пошёл ва-банк, не зная наверняка, ответит ли она на этот поцелуй, или же я буду послан туда, откуда приехал, уже через секунду.

Грудная клетка под моей щекой сотряслась от тихого смешка. – Почему вы смеетесь? Я вас раскусила? – Вспомнил старый прикол о том, как четкий план пошёл по пизде. Во всех смыслах. – То есть? – «Я годами вырабатывал плохую репутацию, был жесток, все меня ненавидели. И тут вдруг появляется какая-то баба, и всё, я «зая»».

Улыбнулась своему отражению и в каком-то странном предчувствии с колотящимся в груди сердцем стала ходить по квартире, не в силах найти себе место и хоть немного успокоиться. Это же Михаил Захарович! Если он увидит, как сильно я ему рада, что насторожится или, вообще, испугается и уедет обратно домой. Нужно успокоиться. Вдох носом, выдох ртом. И так раз пять. Фух! Вроде, отпустило. В дверь раздался звонок. А нет. Не отпустило.

– Сиди, Маруся, смирно. Дыши через раз. – Угу. – Держись моей задницы. – Ага. Моей ягодицы через ткань экипировки и джинсов неуверенно что-то коснулось. Резко обернулся и увидел, как смотрящая во все глаза по сторонам Маруся-филин, обнимала одной рукой свою пушку, а другой держала меня за ягодицу. Хотел было уточнить, что «держаться моей задницы» – это значит, держаться сзади и не высовываться, пока я не скажу, но Маруся так ответственно подошла к делу, что, если хочет держаться за мою задницу в прямом смысле слова, то пусть держится.

– А гондон этот? – Тоже здесь. – Говоришь, перетирал с дружками, как трахал Марину? – Прикинь? Типа, она хуже бревна. – Встретишь моих парней? Покажешь им, чью рожу мать родная узнать не должна? – Без проблем, Камазик. – Давай, до связи.