Плейлист

Gangsta (speed up) – Kehlani

Black Sea – Natasha Blume

DARKSIDE – Neoni

Play with Fire – Sam Tinnesz, Yacht Money

Intro (Infected) – Sickick

Can't Stop Me Now – The Score

Ag Feat Moonzz Animal

Feel Invincible – Skillet

Emperor's New Clothes – Panic! At The Disco

Rolling In The Deep – Adele

Cola – Lana Del Rey

Кто Тебя Создал (Круженков Slowed Remix) – MIRBRO

My Oh My – Camila Cabello, DaBaby

Who We Are – Imagine Dragons

Часть первая. Тень дракона

1

Уверенно карабкаясь по отвесному склону горы я старалась не думать о том, что под моими ногами простиралось огромное ущелье. Ведь одно неверное движение, и я могла бы запросто сорваться вниз.

Выбившиеся из косы волосы липли ко лбу, с которого стекал пот. Все мои мышцы были напряжены до предела.

Я не планировала окончить свою жизнь здесь – на забытом богом Драконьем хребте, что находился на Пустом острове посередине бушующего Мёртвого моря. Раз я даже сюда смогла добраться, чуть было не угодив в плен к пиратам, то уж точно не собираюсь останавливаться, добьюсь своей цели и не сорвусь позорно вниз!

Шаг за шагом я преодолела расстояние до небольшой пещеры в скале и тихо выдохнула.

Первый рубеж пройден. Осталось ещё три.

Впервые за всё это время я позволила себе оглянуться на вид, простирающийся с этой высоты. Пасмурное небо хмурилось, из тёмных туч пробирались лучи солнца. Беспощадный ветер дул со стороны ледников Дектата, а острые пики близлежащих хребтов уходили вниз, напоминая мне о том, как быстра и неминуема будет моя смерть в случае падения.

«Просто отвратительно,» – промелькнуло в моих мыслях, когда я для поддержания боевого настроя плюнула прямо в ущелье, стоя на одной из самых высоких точек материка.

«В следующий раз плюну с вершины Драконьего Пика,» – решила я, такими мыслями отгоняя тревогу о том, что каждая моя ночь в этом гиблом месте может стать последней.

Если я выживу, то мне точно будет о чём поведать потомкам в старости!

Я отвернулась от лицезрения «красот» вокруг и позволила себе быстро осмотреть пещеру, в которой оказалась. Каменная крошка, холодные стены, обтёсанные ветром камни. Пещера явно была абсолютно пустой – никаких признаков жизни. Да… а чего я ожидала на такой-то высоте и в таком-то месте?!

Но здесь я и не искала людей.

Я искала дракона.

Мои шаги гулко отдавались от стен пещеры, совсем неглубоко уходившей в каменную породу, однако укромно защищавшей от дождя, ветра и снега. Благо, последнего пока не наблюдалось – я ещё не поднялась на столь большую высоту, чтобы прочувствовать его «прелесть». Но уже здесь я ощущала дыхание смерти, леденящее мне затылок.

Да, я явно была самоубийцей, хотя ни за что на свете никому в этом бы не призналась.

Дело в том, что мне нужен был дракон, а по всей Империи ходили слухи, что именно здесь можно найти последнего свободного представителя этих магических и невероятно сильных существ. И мне было плевать, каким образом мне удастся получить его метку и связь с ним, лишь бы это дало право называться драконьей наездницей. Ведь это мне было жизненно необходимо как минимум для того, чтобы без труда вернуться обратно на континент из этих гор, где спуск в разы опаснее восхождения.

Стремительно темнело и я решилась заночевать в пещере, чтобы ночью не сорваться со скалы вниз. Как-никак, здесь была только я, скудная растительность да непонятно, где обитающий дракон. И никто не будет в случае чего искать мои останки на дне одного из многочисленных ущелий.

Сбросив с плеч рюкзак и свои скромные пожитки, я развела костёр и согрела свои холодные руки возле огня. Мне было плевать, что по Империи гуляют слухи о нарроках – демонических тварях – обитающих тут. Я невероятно устала, замёрзла и безумно хотела есть. И никакой наррок не смог бы помешать моей трапезе после столь долгого подъёма, после которого у меня болело всё тело.

На ужин сегодня была горная коза, которую я поймала и освежевала вчера. Довольно безрассудно с моей стороны (особенно учитывая то, что коза сидела довольно высоко и охотясь на неё, я сама запросто могла сорваться), но точно стоило того. Правда, на вкус мясо было жилистым и недосоленным. О да, не могу поверить, что спустя месяц путешествий по морю сюда я снова заскучаю по соли!

Впиваясь в кусок мясо зубами, я старалась думать о чём угодно, кроме жуткого завывания за пределами сводов пещеры. И пыталась уверить себя, что это всего лишь ветер, а не несуществующие нарроки, которым явно здесь было бы нечем питаться. Демоны, поглощающие души, явно бы не стали засиживаться в этой богом забытой дыре, и отправились на континент, где было чем поживиться.

Однако, чем дольше я вслушивалась в этот вой, тем всё больше холодело сердце в моей грудной клетке. Находясь в таком жутком месте, куда по своей воле никто не попадает, я явно уже была готова уверовать даже в демонах, забирающих души простых эккхе¹.

Закат догорел, на небе появилась россыпь звёзд, и я впервые за долгое время ощутила покой и безмятежность. Здесь, в краю, где на тысячи километров нет ни души, временами чувствовалась странная безопасность в отстранённости этого места от континента. Все проблемы, не касающиеся выживания, казались не столь важными – всё отгонялось безмолвием и сиянием звёзд, рассыпанных на небосклоне.

Тишина. Только я и горы.

Однако, даже созерцая столь прекрасный пейзаж, я не переставала думать о Ромусе. Как он? Что с ним? Жив ли мой маленький братик до сих пор?

С тех пор, когда мы с ним в последний раз виделись, прошло больше двух месяцев. Его забрали в академию Лармар сразу после того, как Выявители провели внеплановую проверку в сельской школе, где в тот момент временно учился Ромус, а я пыталась заработать лиры для переезда в город. И не смогла помешать проверке из-за чего у моего брата всё-таки обнаружили предрасположенность к магии. А это означало, что с момента выявления он сразу становился кадетом Лармара – последним оплотом Империи для возрождения светлой магии с помощью драконов. В кадеты можно было попасть исключительно до пятнадцати лет – именно после этого возраста проверки прекращались. Считалось, что далее зачатки магии сложно выявить и результаты проверки не будут давать верных показателей. А ведь Ромусу оставалось пережить всего лишь полтора года прежде, чем он сможет миновать эту участь…

Но судьба распорядилась иначе.

Теперь мой самый слабый, хилый брат, вечно болеющий и хрупкий, должен стать не просто кадетом, а всадником – в будущим членом элитного отряда Ше’ру, ведь его способности доказывали идеальную совместимость с драконами. Мой Ромус, который даже полгода там не проживёт с момента начала обучения в Лармаре!

А ведь даже не каждый кадет там становился всадником. Зная, сколь жесток и труден там физический отбор с полосами препятствий и испытаниями, о которых в молве шептались с полнейшим ужасом. Ведь из пятидесяти отобранных детей выживали от силы десять.

Поэтому я и оказалась здесь. И именно из-за этого искала единственного дракона, находящегося за пределами Лармара – чтобы установить с ним связь и быть зачисленной в академию для того, чтобы помочь Ромусу всеми имеющимися у меня силами. Ведь, в отличие от брата, я умела выживать в любых, даже самых тяжелых условиях.

Кроме того, перед смертью наша мать взяла с меня слово, что я не дам Ромусу оказаться в академии, где он просто-напросто не выживет. Она знала о его способностях, ведь у нас с братом были разные отцы.

Слово-то я дала, но не сдержала. Сначала позволила его уговорам воздействовать на меня, отпускала посещать школу, ведь брат любил учиться. А после это привело к тому, что у меня отобрали последнего близкого человека, оставшегося от моей семьи.

И теперь я находилась здесь – на острове, куда ссылали самых ужасных преступников и убийц Империи. Искала дракона из легенд как последний безумец. А ещё надеялась на то, что хоть какие-то легенды окажутся правдой!

В попытках согреть озябшие конечности, я тянулась к пламени костра. С едой я давно расправилась и теперь всячески пыталась бороться со сном, что так и утягивал меня в небытие. Но я прекрасно осознавала, что сон может обернуться бедой, хотя уставшее сознание нашёптывало, что немного отдыха не повредит. Тем более, в таком безлюдном месте, как это.

Тщетные попытки остаться в сознании не увенчались успехом, вызвав у меня негодование и усталость. Да, не быть мне всадницей! Слабая я, как Ромус, не имею сил противиться мирской усталости.

И, вспомнив лицо братишки, ради которого я забралась на край света, я таки провалилась в сон…

Мне снилось, что я снова нахожусь на площади в Ивлире, пряча лицо в тени капюшона и наблюдая за публичной казнью пойманных мятежников. Мою потрёпанную накидку трепал беспощадный ветер, дувший со стороны пустыни. Песок забирался под одежду, скользя по влажной от пота коже.

Я наблюдала за мужчинами в светлых плащах, заполонивших центр площади. Крупные застёжки с фиолетовыми камнями и висящие на их поясах длинные кинжалы выдавали в них Ше’ру – элитных воинов Императора. Лучшие бойцы, непревзойдённые драконьи всадники и лучшие выпускники Лармара – всеми этими словами можно было бы описать Ше’ру, однако я бы использовала слова иные. Например, жестокие и беспощадные убийцы, безжалостно выискивающие любых мятежников и публично карающих их с такой невероятной изощрённостью, что кровь стыла в жилах. Они участвовали в самых жестоких баталиях на стороне Императора, всегда принося ему победу в столкновениях с Талласом.

Мне незачем было быть свидетельницей смерти стольких людей, однако отчего-то мои ноги застыли на месте, пригвождая меня к земле и не давая уйти с площади.

Народ всё прибывал и прибывал, заполоняя свободное пространство вокруг помоста и столбов, к которым цепями были прикованы измождённые, полуживые мужчины. Их тела истерзаны под пытками, но их грудь ещё заметно вздымалась и опадала – под палящим солнцем Ивлира их дыхание становилось всё более медленным.

Нас с детства учили тому, что любое неповиновение Императору карается жестокими муками, в том числе руками его преданных псов Ше’ру. Поэтому единицы помогали бунтовщикам сеять Хаос в нашей Империи, а те, кто попадались на подобном, становились жертвами подобных публичных казней.

Ше’ру умели делать свою работу. Карая бунтовщиков в назидание остальным, они навевали страх на всех эккхе в Империи.

Я поморщилась от удара хлыста, прорезавшего воздух. Тихий стон боли сорвался с потрескавшихся губ мятежника и с ветром пронёсся по площади.

Гул толпы стал тише, когда к помосту направился высокий мужчина в плаще Ше’ру. Он был в разы крупнее и опаснее всех элитных воинов в отряде вместе взятых. Его фигура излучала власть, уверенность и силу.

Лица мужчины я не видела из-за покрывающего голову капюшона, но в народе тут же тихо зашептались. «Верховный баргат² Шаян собственной персоной…», «Снова устроил публичную казнь в назидание мятежникам…», «Несущий волю Императора…».

Я ещё никогда не видела верховного баргата лично – только слышала о нём. Из всех Ше’ру он был самым жестоким, опасным и изощрённым в поимке и истязании мятежников. А ещё именно он сейчас управлял академией Лармар, куда забрали Ромуса: после трагичной гибели предыдущего коменданта, он занял этот пост как сильнейший из всех драконьих всадников, какие были за всю историю Империи.

Верховный баргат медленной и тяжёлой поступью подошёл к мятежникам, прикованным к столбам. Когда он поднял руку, на площади повисла мёртвая тишина.

Всё живое боялось этого мужчину.

Даже младенцы на руках матерей затихли, словно чувствуя идущую от него смертельную угрозу. Верховный баргат придерживался главного принципа в своих делах, что всегда приносил ему победу: любой может быть мятежником и поддерживать Таллас. Каждый эккхе был под подозрением Шаяна, ведь доверял он только своим Ше’ру и Императору. Поэтому никто не стремился привлекать внимание этого мужчины, зная, что он запросто может вынюхать что угодно и в следующий раз у столба окажешься ты.

Внутри меня всё похолодело от одного взгляда на фигуру верховного баргата. И не беспочвенно, ведь мой отец имел близкое родство с тёмными фейри – бессмертными существами, владеющими тёмной магией и невероятной силой. Однако все чистокровные представители этой расы остались в прошлом, ведь уже три сотни лет их Сумрачный Двор исчез вместе с тёмной магией на всём континенте. От их некогда процветающих владений осталась лишь чёрная, мёртвая земля. И теперь казалось, что их будто и вовсе никогда не существовало.

Оставшихся в живых потомков и полукровок беспощадно казнили, чтобы не дать соседнему Талласу заполучить мощь, способную принести нам поражение в этой войне. Каждый ребенок в Империи знал, что Таллас поддерживал идею возрождения Сумрачного Двора фейри из пепла, ища возможности снять проклятие, лежащее на мёртвых землях. В Шерруввии же любая капля родства с тёмными фейри – смертельный приговор. А вот владение светлой магией драконов совсем другое дело. На таких людей возлагали большие надежды, ведь те позволяли Шеррувии сдерживать натиск Талласа.

Поговаривали, что верховный баргат умел вычислять потомков фейри. То есть меня. Уж не знаю какими навыками он владел, но выяснять их на своей шкуре не хотелось.

Зря я осталась здесь. Рисковать жизнью ради брата это одно, а совсем иное находиться в опасной близости к тому, кто может отдать приказ о твоём четвертовании. Хотя, отчаянно пытаясь попасть в Лармар к Ромусу, я, по сути, делала то же самое…

Верховный баргат повернулся к народу, вытащив из своей пазухи длинный кинжал из зуба дракона. Невероятно острый, тот способен оставить порез от одного только прикосновения к коже.

Мужчина поднял руку с кинжалом, чьё навершие в виде драгоценного камня тут же блеснуло на солнце. Ше’ру за его спиной застыли в ожидании, отдавая честь своему начальнику.

Если Ромус переживёт обучение, ему предстоит стать одним из этих псов, верно поклоняющихся верховному баргату. И покляться самому Императору в верности, что включает в себя беспрекословное исполнение всех его приказов. По устранении потомков фейри в том числе. Ведь академию Лармар создавали исключительно из целей взрастить из носителей светлой магии солдатов.

Я старалась не думать о ситуации в этом ключе, но в душе искреннее надеялась, что нам с Ромусом никогда не придётся становиться врагами…

– Мирные эккхе, – по площади прокатился громкий и властный голос верховного баргата. Казалось, от него задрожала даже земля, – верные поданные нашего истинного Императора! Я прибыл сюда для того, чтобы свершить суд над гнусными мятежниками, сеющими хаос и смерть на наших землях. Эти мереты³ планировали погубить тысячи жизней в мирном городе, – остриё кинжала баргата указало на грудь главаря мятежной группы. – Но теперь все виновные пойманы, и каждый из вас, законопослушных эккхе, может спать спокойно!

Люди на площади не вымолвили ни слова. Их глаза были прикованы к телам мужчин на помосте.

За несколько дней, проведенных на рынке, я знала, что один из этих мятежников – пекарь, другой – талантливый кузнец. Всего мятежников у столбов было четверо, но горевал народ только по двум. Дома у них оставались семьи. В знак единения с горем их жён и детей люди на площади молчали, наблюдая за правосудием баргата.

Лицо верховного баргата по-прежнему скрывал капюшон, когда он провёл лезвием кинжала по коже мятежника. Струйка крови полилась на помост. Затем он повторил то же действие с другими мятежниками, пустив и их кровь. Я заметила, как под тканью плаща баргата что-то засветилось – амулет или цепочка, разобрать было сложно.

Резким движением мужчина поднёс к носу окровавленное лезвие и принюхался. Я видела, как блеснули под капюшоном его яркие, золотистые глаза, и сверкнули белоснежные зубы. Замерев на месте от этого ужаснейшего зрелища, я не могла оторвать своего взгляда от верховного баргата.