Цитаты из книг автора «Тадеуш Доленга-Мостович»

Из опыта знаю, как неудобно бывает в санаториях, ежели человека с самого начала связать с какой-то компанией. Потом непросто от этого отцепиться, хотя тебе уже хочется быть с кем-то другим. Поэтому я не стану ни с кем сближаться, пока не осмотрюсь.

Из-за всех этих проблем с валютой многие из общества проводят зиму на родине.

Итак, прежде всего я велел сделать Лешеку и его невесте рентгеновские снимки. И показал их многим врачам. Мнение специалистов было единогласным: операции, которые вы провели, не только были сделаны совершенно правильно, но еще и свидетельствуют о прямо-таки исключительном мастерстве хирурга. Особенно операция перелома основания черепа. Это, как говорят, было феноменально. И теперь мне надо знать, где и у кого вы этому научились…

Мы до конца жизни не сумеем отблагодарить вас за все.

Приговор он принял с покорностью. И хотя считал его вопиющей несправедливостью, не бунтовал против нее. Он уже давно привык к несправедливости. Она его не возмущала, не удивляла, даже не огорчала. Он просто знал, что бедный человек должен привыкнуть к ней, как к слякоти или морозу. Господь, который ниспосылает ее, создал разных людей, в том числе дурных, злобных, суровых и безжалостных.

Вы так добры, – прошептала девушка. – Я даже представить не могла, что вы так добры… мама…

Я не госпожа для тебя, дорогое мое дитя. Я хочу быть тебе матерью.

Мама! Мама!.. В этих двух приглушенных волнением восклицаниях заключено было все: и боль, и угрызения совести, и надежда, и обида, и просьба о прощении, и само прощение. Их долгие страдания, внутренняя борьба, взаимные обвинения и мучительные тревоги, ужасные решения и самые нежные чувства – все поместилось в этих двух словах: «сынок», «мама»; ведь этими словами написаны самые незыблемые трактаты, самые прочные договоры, самые святейшие конкордаты.

Есть законы, которые управляют всеми сердцами одинаково, их все чувствуют, они всем понятны.

Почему же по отношению к этой женщине, которую он, несомненно, желал более, чем кого-либо другого на всем земном шаре, даже вожделение было иным, проникнутым неизменной любовью и почти религиозным благоговением