Смотрите нейтрально. Восприимчиво. Нейтральный взгляд, без страхов, обвинений или ожиданий. Нейтральность - это "я", которое мы предлагаем другому: внимательно и открыто, неотягощенно. Никакого багажа.
Чем больше думаю об этой книге после прочтения - а отмахаться от подобных размышлений не получается уже пятый день, - тем больше она мне нравится.
Я даже повысила первоначальную оценку на полбалла - как раз за это послевкусие, за неугасающее желание продолжать крутить интерпретации, так и эдак складывать детали и кусочки истории, чтобы получить наконец финальный вариант всего пазла.
Хотя, возможно, никакой это не пазл, а вовсе калейдоскоп, где каждый встряхивает хитро устроенный тубус по-своему и наблюдает потом в субъективно окрашенном оптическом эффекте собственный разноцветный узор - было бы только желание и склонность к такого рода ламповым упражнениям.
Роман Сьюзен Чой состоит из трех частей, и каждая из них, на первый взгляд, всё больше запутывает саму суть произошедшего.
Чуть больше половины книги (151 страницу из 286) мы наблюдаем за максималистскими проявлениями подростковой любви 15-летних Сары и Дэвида - второкурсников театрального факультета элитной школы исполнительского искусства в относительно небольшом городке штата Техас.
Происходящие из совершенно разных социальных слоев ребята оказываются случайно сведены в результате очередного странноватого учебного эксперимента их одиозного учителя, мистера Кингсли, который продолжает прямо и косвенно вмешиваться в их отношения и в дальнейшем - то выступая причиной ссоры, то доводя до эмоционального катарсиса во время "Упражнения на доверие".
Химию главной пары разбавляют штрихами выписанные второстепенные линии.
Сара ссорится и мирится с лучшей подругой.
Дэвид связывается со старшеклассницей.
В их классе загорается и гаснет новая сценическая звезда.
А еще в школу приезжает труппа молодых англичан, чьи главный актер и руководитель странны, кажется, в той же степени, что и подозрительны.
Всё это рисует вроде бы экспрессивную и крайне подробную в своей избыточной, беспрестанно, чуть ли не утомительно, бормочущей о несущественных деталях прозе картину переживаний героини, однако за происходящим незримо ощущается какой-то иной слой. Некое витающее в воздухе напряжение, тянущееся между случайно оброненными тут и там словами. Неясное, почти интуитивно ощущаемое, но никак не дающее о себе забыть.
А потом начинается вторая часть, и всё переворачивается с ног на голову, отвергая вроде бы ясные предпосылки первой и нагнетая происходящее еще больше.
Всё написанное до этого оказывается романом одной из участниц событий, а слово теперь берет персонаж настолько второстепенный, что диву даешься, что она там вообще может к этому добавить.
Трюк оказывается не только сложным, но и хитро срежиссированным - автор словно проводит нас за кулисы убедительно отстроенного вымышленного мира и показывает, на каких балках и противовесах там всё держится и какую серую зону между искусством и реальностью скрывает.
Дальше следует третья часть - и читатель вынужден снова отказаться от сформулированной для себя ранее правды, вследствие чего окончательно запутывается, кто в этих интерпретациях отражает кого (а отражает ли вообще?) и, самое главное, сколько их на самом деле.
Эти изящные, но порой слишком уж постмодернистские в своих завихрениях перевертыши поначалу раздражают, но потом, при последующем обдумывании, чуть ли не идеально складываются в единый комментарий о сценических (во всех смыслах) умолчаниях, природе полубиографической литературы, злоупотреблении властью и, конечно, доверии - как базовой эмоции восхищенных подростков по отношению ко взрослым, женщины к любимому мужчине, друзей - друг к другу, детей - к родителям, а читателей - к автору.
И пусть я до сих пор до конца не разобралась в собственных эмоциях относительно авторского решения настолько всё усложнить и чуть было не утонула в изобилующей определениями первой части романа, в итоге меня восхитило, как Чой раз за разом сбивает читателя с толку, заставляя отказываться от уже сформулированного мнения о прочитанном и до одурения играя с бесконечными слоями и читательскими ожиданиями.
Мне не слишком нравился этот опыт в процессе, но впечатлило последующее его застревание в голове.
Как и подростковые любовные опыты, это было ярко, хотя порой как-то очень уж неловко и с излишне повышенными, но в то же время вычурными запросами на некие моральные истины.
... но это и есть вся суть пятнадцатилетнего возраста, еще подумает она, когда ей будет вдвое, а потом и втрое больше. Очевидное и слепое сосуществует в одной голове.
Приятного вам шелеста страниц!